Н. Л. Степанов

"Повесть о капитане Копейкине" - неотъемлемая часть "Мертвых душ". Сам писатель придавал ей особенно большое значение, справедливо видя в ней один из наиболее важных компонентов своей поэмы. Когда "Повесть" капитане Копейкине" была запрещена цензором А. Никитенко (кстати, единственный эпизод в "Мертвых душах", не пропущенный цензурой), Гоголь с особой настойчивостью боролся за ее восстановление, не мысля своей поэмы без этой повести. Получив из цензуры рукопись "Мертвых душ", в которой "Повесть о капитане Копейкине" оказалась вычеркнутой, Гоголь с негодованием сообщал Н. Я. Прокоповичу: "Выбросили у меня целый эпизод Копейкина, для меня очень нужный, более даже, нежели думают они (т. е. цензоры. - Н. С.). Я решился не отдавать его никак. Переделал его теперь так, что уж никакая цензура не может придраться. Генералов и всё выбросил и посылаю его к Плетневу для передачи цензору" (письмо от 9 апреля 1842 г.) . В письме к П. А. Плетневу от 10 апреля 1842 г. Гоголь также говорит о том значении, которое он придает эпизоду с Копейкиным: "Уничтожение Копейкина меня сильно смутило! Это одно из лучших мест в поэме, и без него - прореха, которой я ничем не в силах заплатать и зашить. Я лучше решился переделать его, чем лишиться вовсе" .

Таким образом, Гоголю эпизод с капитаном Копейкиным был особенно значим для композиции и прежде всего для идейного звучания "Мертвых душ". Он предпочел переработать этот эпизод, ослабив его сатирическую остроту и политическую тенденцию, с тем чтобы сохранить его в составе своей поэмы.

Почему же писатель придавал такое большое значение этой вставной новелле, казалось бы внешне мало связанной со всем содержанием "Мертвых душ"? Дело в том, что "Повесть о капитане Копейкине" является в известном смысле кульминацией сатирического замысла и одним иа наиболее смелых и политически заостренных эпизодов обличительного содержания "Мертвых душ". Далеко не случайно она следует в тексте произведения за эпизодами, в которых говорится о проявлении народного недовольства, о крестьянских выступлениях против властей (убийство заседателя Дробяжкина). Историю капитана Копейкина рассказывает почтмейстер чиновникам в момент наибольшего смятения умов, вызванного слухами о покупках Чичикова. Смятение, охватившее провинциальный город, разговоры и рассказы о крестьянских волнениях, страх перед непонятными и нарушающими общественный покой поступками Чичикова - все это великолепно рисует косный и ничтожный мирок провинциального чиновничье-поместного общества, больше всего боящегося каких-либо потрясений и перемен. Поэтому и история капитана Копейкипа, ставшего разбойником в рязанских лесах, лишний раз напоминает о неблагополучии всего общественного уклада, о том подспудном кипении, которое угрожает взрывом.

Но и сама по себе история капитана Копейкина, подобно "Шинели", содержит резкую критику господствующего режима, протест против бюрократического безразличия к судьбе простого человека. Однако капитан Копейкин отличается от робкого и забитого Башмачкина тем, что пытается бороться за свои права, протестует против несправедливости, против бюрократического произвола. История капитана Копейкина широко раздвигает рамки провинциально-крепостнической действительности, которая показана в "Мертвых душах", вовлекая в круг изображения "всей Руси" столицу, высшие бюрократические сферы. Осуждение несправедливости и беззакония всей государственной системы, вплоть до царя и министров, находит здесь яркое воплощение.

Изучая повесть, мы, естественно, обращаемся к ее первоначальной редакции, поскольку Гоголю пришлось переработать ее в силу цензурных причин, вопреки своему желанию. "Я выбросил весь генералитет, характер Копейкина означил сильнее, так что теперь видно ясно, что он всему причиною сам и что с ним поступили хорошо", - сообщал Гоголь в цитированном уже письме П. А. Плетневу. В подцензурной редакции Гоголь вынужден был не только снять упоминание о министре, с таким бюрократическим равнодушием отнесшемся к судьбе капитана (речь идет о "начальнике комиссии"), но и иначе мотивировать протест Копейкина, его требование пенсиона: это теперь объяснено желанием Копейкина "съесть котлетку и бутылку французского вина", т. е. стремлением к роскошной жизни - тем, что он "привередлив".

В первоначальной редакции (включаемой ныне во все издания "Мертвых душ") капитан Копейкин наделен иными чертами. Это боевой офицер, которому на войне 1812 г. оторвало руку и ногу. Лишенный средств к существованию (даже отец отказывается его содержать), он отправляется в Петербург просить "монаршей милости". Гоголь, хотя и словами почтмейстера, описывает Петербург как средоточие роскоши, всяческих соблазнов: "Семирамида, судырь, да и полно! Понатолкался было нанять квартиры, только все это кусается страшно: гардины, шторы, чертовство такое, понимаете, ковры - Персия целиком: ногой, так сказать, попираешь капиталы. Ну, просто, то есть, идешь по улице, а уж нос твой так и слышит, что пахнет тысячами; а у моего капитана Копейкина весь ассигнационный банк, понимаете, состоит из каких-нибудь десяти синюх". Здесь, как и в петербургских повестях, Петербург предстает как место сосредоточения богатства, "капитала", которым владеют немногие счастливцы, тогда как бедняки ютятся в трущобах, в грязных углах. Это город резких социальных контрастов, город чиновных тузов и богатеев. Это Петербург "Шинели", "Невского проспекта", "Носа".

Капитан Копейкин сталкивается с равнодушием и бюрократическим издевательством над маленьким человеком не только со стороны "значительного лица", но и самого министра, олицетворяющего и возглавляющего весь административный аппарат царизма. Министр стремится отделаться от Копейкина незначащими обещаниями и посулами: "Вельможа, по обыкновению, выходит: "Зачем вы? Зачем вы? А!" говорит, увидевши Копейкина: я ведь я уже объявил вам, что вы должны ожидать решения". - "Помилуйте, ваше высокопревосходительство, - не имею, так сказать, куска хлеба..." - "Что же делать? Я для вас ничего не могу сделать; старайтесь помочь себе сами, ищите сами средства"". Как видим, сцена эта во многом напоминает объяснение Акакия Акакиевича со значительным лицом. Не случайно "Шинель" писалась примерно в то же время, когда заканчивался первый том "Мертвых душ". Тема несправедливости социальных отношений, глубоко волновавшая Гоголя, решалась им в демократическом плане, в плане гуманистического протеста против сильных и богатых хозяев жизни. Отсюда и эти элементы общности между "Шинелью" и "Мертвыми душами", важность для Гоголя эпизода с капитаном Копейкиным.

Но капитан Копейкин не робкий и униженный Акакий Акакиевич.

Он тоже хочет проникнуть в мир счастливцев, обедающих в "Лондоне", закусывающих "у Палкина", возбужден соблазнами роскоши, встречающейся на каждом шагу. Он мечтает с получением пенсии зажить обеспеченной жизнью. Поэтому неопределенные обещания о "завтра", которыми его обнадеживает министр, вызывают его протест: "...можете вообразить себе, каково его положение: тут, с одной стороны, так сказать, семга и ар€уз, а с другой-то ему подносят все одно и то же блюдо: "завтра".

В ответ на "дерзкое" заявление Копейкина, что он не сойдет с места, пока не будет наложена резолюция на его прошение, разгневанный министр приказывает отправить Копейкина "за казенный счет" на "место жительства". Высылаемый в сопровождении фельдъегеря "на место", Копейкин рассуждает сам с собой: "Когда генерал говорит, чтобы я поискал сам средств помочь себе, - хорошо, говорит, "я", говорит, "найду средства". Куда именно привезли Копейкина, по словам рассказчика неизвестно, но не прошло и двух месяцев, как появилась в рязанских лесах шайка разбойников, атаманом которой был капитан Копейкин.

Такова история капитана Копейкина, переданная почтмейстером. Версия, что Чичиков и есть капитан Копейкин, возникла потому, что чиновники заподозрили Чичикова и в делании фальшивых ассигнаций, и в том, что он "переодетый разбойник". Капитан Копейкин выступает мстителем за несправедливое к нему отношение и в разгоряченном сознании провинциальных чиновников предстает как угроза их благополучию, как страшный разбойничий атаман. Хотя сообщение почтмейстера выдержано в стиле комического сказа, история капитана Копейкина врывается в повседневную обывательскую жизнь чиновников как "напоминание о враждебной им, бурлящей, чреватой опасностями и мятежами народной стихии.

В силу всего этого происхождение образа капитана Копейкина представляет особый интерес. Совсем недавно итальянским исследователем Гоголя профессором Леоне Пачини Савой.было высказано предположение о том, что Гоголь мог быть знаком с анекдотом о "капитане Копекникове" , сохранившимся в бумагах семьи д"Аллонвилль и опубликованном в 1905 году французской журналисткой Дариа Мари в "Revue des etudes franco-russes". Этот "анекдот", как справедливо указывает Л. Пачини, несомненно представляет какую-то литературную обработку популярной истории о "благородном разбойнике" . (Кое в чем он перекликается с украинскими "анекдотами" - преданиями о Гаркуше, послужившими, в частности, основой для романа земляка Гоголя В. Т. Нарежного "Гаркуша", 1824.) Действие в "Русском военном анекдоте", опубликованном Д. Мари, происходит на Украине, и в общих чертах начало этого "анекдота" напоминает историю капитана Копейкина. В нем рассказывается о встрече двух ветеранов войны 1812 г. - солдата и офицера, причем офицер сообщает солдату, спасшему ему жизнь, что он был тяжело ранен и, выздоровев, обратился с просьбой о пенсии. В ответ на просьбу он получил отказ от самого графа Аракчеева, подтвердившего, что император ничего не может ему дать. Дальше повествуется о том, как офицер собирает "шайку" разбойников из местных крестьян, призывая их к мщению, к борьбе за восстановление справедливости.

Речь этого офицера к крестьянам обладает всеми характерными чертами романтического стиля и идеологии ("Друзья мои, в равной степени гонимые судьбой, у нас с вами одна цель - месть обществу"). Этот литературный характер "анекдота", его стиль, весьма далекий от фольклора, еще больше подтверждает предположение о литературном, а не народном, фольклорном его характере.

Однако вполне возможно, что эта литературная обработка, фактически представляющая собой довольно объемистую "разбойничью повесть", написанную в сентиментально-романтической манере , восходит, в свою очередь, к подлинно фольклорным анекдотам и преданиям о разбойнике Копейкине. Это тем более вероятно, что герой "анекдота" назван "Копекников": тут мы имеем дело, очевидно, с французской транскрипцией фамилии "Копейкин". Маловероятно, чтобы Гоголь знал непосредственно этот "Русский военный анекдот", сохранившийся в бумагах маршала Мюнниха, опубликованный лишь в 1905 г. и скорее всего являющийся в свою очередь самостоятельной авторской обработкой какого-то действительного анекдота или предания.

Допуская вероятность знакомства Гоголя с подлинным народным "анекдотом" о капитане Копейкине (конечно, не в его литературной обработке, как это сделано в публикации Дариа Мари), следует учесть во всем объеме еще необследованный фольклорный материал, связанный с его именем. Весьма существенно то обстоятельство, что образ капитана Копейкина несомненно восходит к фольклору, к разбойничьей песне о Копейкине ("Копейкин со Степаном на Волге"). Эта песня записана П. Киреевским в нескольких вариантах со слов Языкова, Даля и др. Приводим запись, сделанную В. Далем:

На славныем на устьеце Черноставском

Собирается собраньице молодецкое:

Собирается добрый молодец, вор Копейкин,

И со малыим со названыим братцем со Степаном.

Вечеру вор Копейкин позже всех спать ложится,

По утру раньше всех пробуждается,

Со травоньки - со муравыньки росой умывается,

Лазоревыми алыми цветочками утирается,

И на все, на четыре сторонушки сам богу молится,

Московскому чудотворцу в землю поклонился:

"Вы здорово, братцы, все спали-ночевали?

Один-то я, добрый молодец, не здоров спал,

Не здоров спал, несчастлив встал:

Будто я ходил по конец синего моря;

Как сине море все всколыхалося,

С желтым песком все смешалося.

Я левой ноженькой оступился,

За крепкое деревцо рукой ухватился,

За самую за вершину:

У крушинушки вершинушка отломилась,

Будто буйная моя головушка в море свалилась.

Ну, братцы-товарищи, ступай, кто куда знает" .

Таким рисуется разбойник Копейкин в народных песнях. Этот образ далек от того капитана Копейкина, о котором рассказывает почтмейстер. Но несомненно, что именно разбойник Копейкин мерещится напуганным чиновникам. Его имя и народная слава о нем и привлекли внимание писателя к этому образу, о чем сохранилось авторитетное свидетельство того же самого П. Киреевского. В комментариях к только что приведенной песне, до сих пор не привлекавших внимания исследователей, он сообщает: "Предлежащие образцы (т. е. песни о Копейкине. - Н. С.) чрезвычайно любопытны еще в том отношении, что вместе с преданиями, их окружающими (разрядка моя. - Н. С.), породили под пером Гоголя знаменитый рассказ о проделках необыкновенного Копейкина в "Мертвых душах": герой является там без ноги именно оттого, что, по песням, оступился ногою (то левою, то правою) и повредил ее; после неудач в Петербурге появился он атаманом в Рязанских лесах; мы помним лично слышанные живые рассказы Гоголя на вечере у Дм. Н. С-ва" .

Особенно важно отметить свидетельство П. Киреевского, что указание на фольклорные источники (песни и предания, "их окружающие") исходило от самого Гоголя. Это бесспорно решает вопрос об источнике замысла "Повести о капитане Копейкине". Кстати, этим объясняется особенно отрицательное отношение цензуры к имени Копейкина - недаром; Гоголь в цитированном письме к Прокоповичу сообщал, что если имя героя повести представляет препятствие для цензуры, он готов "заменить его Пяткиным или первым попавшимся".

Публикация Д. Мари и сообщение о ней Л. Пачини не противоречат нашему утверждению о фольклорном, народном источнике истории капитана Копейкина. А наличие фольклорного источника в свою очередь имеет существенное значение для понимания роли этого образа во всей, художественной и идейной структуре гоголевской поэмы.

Список литературы

1. Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений, Изд-во Академии наук СССР т. XII, стр. 53.

2. Там же, стр. 54.

3. См. сообщение Л. Пачини на 4-м Международном конгрессе славистов. "Повесть oо капитане Копейкине", Гоголевские заметки.

4. "Revue der etudes franco-russes", 1905, № 2, "Le brigand caus le vouloir", pp. 48-63.

5. Так, в "Русском военном анекдоте", опубликованном Д. Мари, подробно излагаются похождения офицера-разбойника и его шайки в духе, как указывает Л. Пачини, пушкинского "Дубровского". Копекников захватывает обоз с продуктами из Подолии, устраивает шутку в "великолепном замке Грузина" (т. е. Грузине Аракчеева), в "анекдоте" приводится письмо Копекникова к императору и т. д.

6. Песни, собранные П. В. Киреевским. М., 1874, вып. 10, стр. 107.

7. Там же. Д. Н. С-в - Дмитрий Николаевич Свербеев, близкий к кругу московских славянофилов, знакомый Гоголя.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.philology.ru/


Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Поэма «Мертвые души» Гоголя насыщена внесюжетными элементами. В этом произведении множество лирических отступлений и, кроме того, есть вставные новеллы. Они сосредоточены в конце «Мертвых душ» и помогают раскрыть идейный и художественный замысел автора.

«Повесть о капитане Копейкине» расположена в десятой главе произведения. Она рассказывает о судьбе простого человека, равнодушием властей доведенного до отчаянного положения, на грани жизни и смерти. Это «произведение в произведении» разрабатывает тему «маленького человека», воплотившуюся также повести «Шинель».

Герой новеллы, капитан Копейкин, участвовал в военной кампании 1812 года. Он мужественно и смело сражался за Родину, получил много наград. Но на войне Копейкин потерял ногу и руку и превратился в инвалида. У себя в деревне он не мог существовать, так как не мог работать. А как еще можно прожить в деревне? Используя свой последний шанс, Копейкин решает ехать в Петербург и просить государя о «монаршей милости».

Гоголь показывает, как простого человека поглощает и подавляет большой город. Он вытягивает все жизненные силы, всю энергию, а затем выбрасывает за ненадобностью. Поначалу Копейкин был околдован Петербургом - всюду роскошь, яркие огни и цвета: «некоторое поле жизни, сказочная Шехерезада». Повсюду «пахнет» богатством, тысячами и миллионами. На этом фоне еще более отчетливо видно бедственное положение «маленького человека» Копейкина. У героя в запасе - несколько десятков рублей. На них нужно прожить, пока «выхлопатывается» пенсия.

Копейкин немедленно приступает к своему делу. Он пытается пробиться на прием к генерал-аншефу, который уполномочен решать вопросы о пенсии. Но не тут-то было. Копейкин не может даже попасть на прием к этому высокому чиновнику. Гоголь пишет: «Один швейцар уже смотрит генералиссимусом…» Что же говорить про остальных служащих и чиновников! Автор показывает, что «высшие лица» абсолютно равнодушны к судьбам простых людей. Это некие идолы, божки, которые живут своей, «неземной», жизнью: «… государственный человек! В лице, так сказать... ну, сообразно с званием, понимаете.. с высоким чином... такое и выраженье, понимаете».

Что этому вельможе за дело до существования простых смертных! Интересно, что такое равнодушие в «значительных лицах» поддерживают все остальные, те, кто зависит от этих «божков». Писатель показывает, что все просители склонялись ниц перед генерал-аншефом, трепетали, как будто увидели не то что императора, а самого Господа Бога.

Вельможа дал Копейкину надежду. Окрыленный, герой поверил в то, что жизнь прекрасна и что справедливость существует. Но не тут-то было! Реальных дел не последовало. Чиновник забыл про героя сразу же, как только отвел от него глаза. Последней его фразой было: «Я для вас ничего не могу сделать; старайтесь покамест помочь себе сами, ищите сами средств».

Отчаявшийся и разочаровавшийся во всем святом, Копейкин решает, наконец, взять судьбу в свои руки. Почтмейстер, который и рассказывал всю эту историю о Копейкине, намекает в финале, что Копейкин стал разбойником. Теперь он сам думает о своей жизни, не надеясь ни на кого.

«Повесть о капитане Копейкине» несет большую идейно-художественную нагрузку в «Мертвых душах». Неслучайно эта вставная новелла расположена в десятой главе произведения. Известно, что в последних главах поэмы (с седьмой по десятую) дается характеристика чиновничьей России. Чиновники показаны Гоголем как те же «мертвые души», что и помещики. Это некие роботы, ходячие мертвецы, у которых не осталось за душой ничего святого. Но омертвение чиновничества происходит, по Гоголю, не потому, что все это плохие люди. Мертва сама система, которая обезличивает всех, попадающих в нее. Именно этим и страшна чиновничья Русь. Высшим выражением последствий социального зла и является, как мне кажется, судьба капитана Копейкина.

В этой новелле выражено предупреждение Гоголя российской власти. Писатель показывает, что если не будет кардинальных реформ сверху, то они начнутся снизу. То, что Копейкин уходит в леса и становится разбойником – символ того, что народ может «взять свою судьбу в свои руки» и поднять восстания, а, может быть, и революцию.

Интересно, что имена Копейкина и Чичикова в поэме сближаются. Почтмейстер считал, что Чичиков – это, наверное, и есть сам капитан. Мне кажется, что такие параллели неслучайны. По мнению Гоголя, Чичиков – это разбойник, это зло, угрожающее России. Но как люди превращаются в Чичиковых? Как они становятся бездушными стяжателями, не замечающими ничего, кроме собственных целей? Может быть, писатель показывает, что люди становятся Чичиковыми не от хорошей жизни? Как Копейкин остался один на один со своими насущными проблемами, так и Чичиков был брошен на произвол судьбы своими родителями, которые не дали ему духовных ориентиров, а настроили лишь на материальное. Получается, что Гоголь пытается понять своего героя, суть его натуры, причины, которую эту натуру сформировали.

«Повесть о капитане Копейкине» - одно из важнейших звеньев поэмы «Мертвые души». Она заключает в себе разрешение многих вопросов, дает характеристику многим образам, раскрывает суть многих явлений и авторских мыслей.

В поэме Гоголя «Мертвые души» повествуется об афере Чичикова, о мелких интригах и сладкой лжи этого низкого человека. И вдруг читатель доходит до «Повести о капитане Копейкине». Казалось бы, эта история не имеет никакого отношения к действию поэмы. Да и действие поэмы происходит в губернском городе NN и в близлежащих помещичьих имениях, а действие «Повести о капитане Копейкине» - в Петербурге. Но связь, несомненно, имеется.

Эту повесть рассказывает чиновникам почтмейстер в тот момент, когда они решают кто же такой Чичиков. Рассказывает с явным желанием внушить им, что Чичиков и есть Копейкин. Это и есть самая видимая нить, соединяющая «Повесть о капитане Копейкине» с действием поэмы. Если убрать эту повесть из произведения, то, казалось бы, ничего не изменится. Но Гоголь не зря ввел эту повесть в свою поэму.

Читатель на миг отвлекается от повествования, и одно впечатление сменяется другим. Гоголь нарушает связь событий, история о купле – продаже «мертвых душ» нарушается, но в конце повести понимаешь, что писатель продолжил основную тему поэмы о застывшей, омертвевшей человеческой душе. В этом месте тема стала более четкой и яркой.

Капитан Копейкин был участником войны тысяча восемьсот двенадцатого года, потерял в той войне руку и ногу, прибыл в Петербург, чтобы выпросить для себя пенсию. Вот каков Петербург Гоголя: «Ну, можете представить себе: эдакой какой-нибудь, то есть, капитан Копейкин и очутился вдруг в столице, которой подобно, так сказать, нет в мире! Вдруг перед ним свет, так сказать, некоторое поле жизни, сказочная Шехерезада… мосты там висят эдаким чертом, можете представить себе, без всякого, то есть прикосновения, - словом, Семирамида…». Он устроился в недорогой трактир, так как денег на житье у него было очень мало и решил, что пойдет к знатному вельможе на прием. Здесь Гоголь с присущим ему блеском рассказывает и в гротесковой манере высмеивает роскошь и богатство высших чинов: «… какая-нибудь ручка у дверей, так что нужно, знаете, забежать наперед в мелочную лавку, да купить на грош мыла, да прежде часа два тереть им руки, да потом уже решился ухватится за нее…» или еще: «избенка, понимаете, мужичья: стеклышки в окнах, полуторасаженные зеркала, так что вазы и все, что там ни есть комнатах кажутся как бы внаруже, драгоценные мраморы на стен! ах, металлические галантереи…».

Вот туда-то и попал Копейкин на прием и даже получил надежду на решение своего дела: «… без сомнения, вы будете вознаграждены как следует; ибо не было еще примера, чтобы у нас в России человек, приносивший, относительно так сказать, услуги отечеству, был оставлен без призрения!» Но с каждым приходом надежда его таяла, пока его самого не выслали из города. Копейкин-инвалид войны обивает пороги высокой комиссии, прося пенсию, и так и не получает ее. Капитан столкнулся с тупым равнодушием чиновников, с безразличием к своей судьбе. Эти «мертвые души» не хотят видеть в нем человека, пострадавшего на войне, терпеливого, непритязательного и честного: «Нельзя, не принимает, приходите завтра!». Доведенный до отчаяния, Копейкин решает: «Когда генерал говорит, чтобы я поискал сам средств помочь себе… хорошо, найду средства!» Не прошло и двух месяцев, как в рязанских лесах объявилась шайка разбойников «и атаман-то этой шайки был, сударь мой, не кто другой» - нетрудно догадаться, что этокапитан Копейкин. С помощью этой повести Гоголь, как через увеличительное стекло, показал нам жестокость и черствость власть имущих, нежелание последних увидеть боль и горести простого народа, раскрыл нам гнилую сущность чиновничьего аппарата.

ге.тьностн. Чичиков должен был перейти во второй, где, как в «Чис­тилище», душа его избавилась бы от греха, подготовив тем самым для этого героя дорогу в новый, идеальный мир - «Рай». Это объясняет, почему уже в первом томе поэмы в образе Чичикова просматривают­ся такие черты, которые позволили бы автору провести его через путь очищения и возрождения души. А разве может быть душа у «подлин­ного черта»? Очевидно, нет. Подтверждением такой позиции является и то, что иногда сам автор удивительным образом сближается со сво­им героем. Внутренний монолог Чичикова и авторский голос как бы переплетаются в таких эпизодах, как размышления о судьбах умер­ших крестьян, приобретенных у Собакевича. или в рассуждениях о том, что ждет молоденькую пансионерку.

Особенность образа Чичикова в том, что все человеческие чувства в нем спрятаны глубоко внутри. Совесть его иногда пробуждается, но он быстро успокаивает ее, создавая целую систему самооправданий: «Несчастным я не сделал никого: я не ограбил вдову, я не пустил ни­кого по миру...». В конце концов Чичиков оправдывает свое преступ­ление. Это путь деградации, от которого предостерегает своего героя автор.

Первый том поэмы завершается знаменитым лирическим отступ яением. Птица-тройка, в которую волшебством писателя преобража­ется чичиковская бричка, мчит героя, а вместе с ним и читателя вдаль по российскому бездорожью. Куда приведет этот путь - в новый, преображенный мир. где будут не «мертвые», а живые души, или же еще дальше в «ад» уклонившейся от верной дороги жизни. так и осталось неясным. А потому нам остается только гадать, кто же такой Чичиков: «подлинный черт», как назвал его Андрей Белый, или же новый герой русской жизни, которому окажется под силу вывести ее на испитый путь.

Каково значение «Повести о капитане Копейкине» в поэме «Мертвые души»?

В поэме Гоголя «Мертвые души» есть вставная новелла - «По­весть о капитане Копейкине». Неожиданно и как бы случайно поя­вившаяся в поэме «Повесть о капитане Копейкине» на самом деле тесно связана с развитием сюжета, а главное, с замыслом автора и идейно-художественным смыслом всего произведения.

«Повесть о капитане Конейкине» является не только составной частью сюжета поэмы, она «проникает» в ее внутренний, глубинный пласт. Играет важную идейно-художественную роль в произведении.

Иногда этой повести придают социально-политическое звучание, считая, что Гоголь обличает в ней всю государственную власть Рос-сип, даже правительственную верхушку и самого царя. Едва ли по­добное утверждение можно принять безоговорочно, ибо такая идео­логическая позиция противоречит мировоззрению писателя. И кроме того, такая трактовка обедняет смысл этой вставной новеллы. «По­весть о капитане Копейкине» позволяет не только увидеть сановный I leiepoypr, но прочитать в ней нечто большее.

Ведь главная причина, заставившая Копейкина податься в разбой­ники, заключается в том, что «тогда еще не сделано было никаких распоряжений насчет раненых... инвалидный капитал заведен был гораздо после». Поэтому должен был бывший герой войны «сам до­бывать себе средства». А способ добывания средств выбирает отнюдь не случайный. Конейкин и его шайка грабят только казну, деньги бе­рут из «казенного кармана», т.е. забирают то, что принадлежит им как бы по праву. Писатель уточняет: «Если проезжающий по какой-нибудь своей надобности - ну, спросят только: «Зачем?», да и сту­пай своей дорогой. А как только какой-нибудь фураж казенный, про­виант или деньги - словом, все. что носит, так сказать, имя казны - спуска никакого».

Но вот инвалидный капитал был создан, и весьма солидный. Ра­неные были обеспечены, причем обеспечены так. как «ни в каких других просвещенных государствах». И сделал это сам государь, ко­торый увидел «упущения» с Копсйкиным и «издал строжайшее пред­писание составить комитет исключительно с тем. чтобы заняться улучшением всех, то есть раненых».

Итак, смысл этой повести: капитан Копейкин подался в разбойни­ки не столько из-за невнимания или черствости высших государст­венных чиновников, сколько из-за того, что так уж на Руси все уст­роено, задним умом крепки все («опосля!»), начиная с почтмейстера и кончая самим государем. Moiyr на Руси принимать мудрые решения. но вот только тогда, когда гром грянет.

Известно, что Гоголь любил «замкнуть речь ловко прибранной пословицей», любил заветные мысли выражать в пословицах. Вот и в содержании «Повести» в этих пословицах - «русский человек зад-

ним умом крепок», «гром не грянет - мужик не перекрестится» - иронически выражена заветная мысль автора (не случайно обвиняли его в антипатриотизме!). Его размышления о сущности русского ха­рактера, о способности русского человека принимать правильные ре­шения, исправлять ошибки, но вот, к сожалению, «опосля», когда гром грянет.

В данном случае вставная новелла о капитане Копейкине содер­жит ключ к пониманию характера русского человека, сущности его натуры.

В чем заключается символизм повести «Шинель»?

Гоголь завершил работу над повестью весной 1841 года. «Лучшее, что вы написали» - так оценил эту повесть В.Г. Белинский. Это по­следняя из «Петербургских повестей», где представлены все основ­ные темы и идеи цикла.

В отличие от писателей 1-й половины XIX века Гоголь показыва­ет в «Шинели» не парадный Петербург, а Петербург с изнанки: «кое-какие пустынные улицы с тощим освещением», «деревянные домы. заборы», «с закрытыми ставнями низенькие лачужки». Этот город од­новременно и реальный, и фантастический, призрачный, здесь реаль­ное и фантастическое легко меняются местами, это мир привычного абсурда, будничной фантастики. Безумие - одно из проявлений пе­тербургского абсурда (деталь, характерная для всего цикла «Петер­бургских повестей»).

Городские углы: дома, комнаты, лестницы - изображены с ха­рактерным для Гоголя вниманием к бытовым мелочам, автор стре­мится к детальному, микроскопически точному описанию предметов, героев («изуродованный ноготь, толстый и крепкий, как у черепахи»), и в то же время писатель использует типизирующие обобщения («Так уж на святой Руси все заражено подражанием, всякий дразнит и кор­чит своего начальника»).

Основные темы, поднимаемые в повести. - это темы власти чи­на, власти денег и, конечно, тема «маленького человека».

Центральный образ повести - Акакий Акакиевич Башмачкин. По мнению А.А. Григорьева, «в образе Акакия Акакиевича поэт начертал последнюю грань обмеления Божьего создания до той степени, что вещь, и вешь самая ничтожная, становится для человека источником

беспредельной радости и уничтожающего горя». Образ бедного чи­новника, «маленького человека», сделался одним из центральных в литературе 40-х годов XIX века.

Гоголь подчеркивает типичность героя, его заурядность, безза­щитность. Он живет в своем примитивном мире, офаниченном эле­ментарными обязанностями, которые он выполняет с большим стара­нием: «...Он служил ревностно, - нет. он служил с любовью».

При описании «маленького человека» у Гоголя сострадание и смех неотделимы друг от друга, автор соединяет противоположный пафос: гуманистический («с своими проникающими словами: «ос­тавьте меня, зачем вы меня обижаете», - ив этих проникающих сло­вах звенели другие слова: «я браг твой») и сатирический (слово «зна­чительного лица» «может лишить даже чувств человека»).

Подчеркивая символизм повести, А. Белый отмечал, что главный герой живет внутри собственной вселенной, «не солнечной, а «шинельной»; «шинель» ему - мировая душа, ее называет он «под­ругой жизни». В конце концов вешь (шинель) обретает власть над че­ловеком.

В.В. Кожинов в статье «Художественный смысл «Шинели» Гоголя в свете ее «творческой истории» отмечает, что в «Шинели» «несомнен­но выступают три «феномена» - «маленький человек». Государство и Стихия, которую Государство не может покорить, победить».

Трагичен или смешон Акакий Акакиевич? (по повести Н.В. Гоголя «Шинель»)

Главный герой повести - Акакий Акакиевич Башмачкин - изо­бражен Гоголем как типичный представитель бедного чиновничества и «маленький человек».

С одной стороны, Акакий Акакиевич - задавленный жизнью мелкий чиновник, с другой - до решения пошить новую шинель он вел жалкий образ жизни, влачил вялое, бессмысленное существова­ние, а для себя он был полноценным и счастливым более, чем кто-либо, человеком.

Для выражения своей идеи Гоголь прибегает к необычному худо­жественному решению: он использует в сюжете повести элементы житийного жанра, чтобы подчеркнуть величие и значение такого, ка­залось бы. незначительного человеческого существа, каким был Баш-

мачкин. Конечно, канонические элементы жанра жития художествен­но переосмыслены, поскольку это «житие» не святого, а мелкого чи­новника, «маленького человека», и Гоголь, постоянно перемежая драматическое н комическое. »го подчеркивает. Хотя юмор Гоголя вызывает не насмешку, а сочувствие к герою. Самая значительная ха­рактеристика герою дана автором в его имени: Акакий по-гречески значит «незлобивый», а вместе с отчеством Акакиевич может озна­чать «вдвойне незлобивый» или «бесконечно незлобивый».

Итак, все, что делало героя жалким и ничтожным, может быть уви­дено с другой стороны I кшример, шутливое, почти насмешливое заме­чание, что «он, видно, так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове», означает и то. что Акакий Ака-киенич находится на предназначенном ему месте, что так редко бывает с людьми. Заметим, что он безропотно терпит издевательства молодых сослуживцев, пока они не толкают его под локоть, «мешая заниматься своим делом». А как высока характеристика, данная автором отноше­нию героя к службе: «Мало сказать: он служил ревностно. - нет, он служил с любовью». Неспособность Акакия Акакиевича выполнить другую, более сложную работу, чем переписывание, говорит вовсе не о том, что он безнадежно бездарен, а о том, что находится на своем мес­те, выполняет свою работу, на которой достиг своего мастерства и пре­дела. Нелепость Акакия Акакиевича, проявляющаяся, скажем, в том, что он вечно уносит на шляпе арбузные и дынные корки, можно понять так. что он их уносит вместо нас - он один из тех людей, кто вечно за всех выполняет роль козла отпушения. И ел Акакий Акакиевич то, «что ни посылал Бог на ту пору», и опять принимался за переписывание бу­маг, потому что любимое дело - лучший отдых для души, и «ложился спать, улыбаясь заранее при мысли о завтрашнем дне: что-то Бог по­шлет переписывать завтра?» Таким образом, если ориентироваться на житийный канон, то Гоголь использует его структуру, то есть показы-ваег рождение, наречение, пре пнаменование. в дальнейшем благочес­тивую жизнь, исполненную смирения, послушания и служения.

С кем из героев комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» соотносится понятие «хлестаковщина»?

Известно, что в основу комедии «Ревизор» положен анекдот о мнимом ревизоре, уже не раз до Гоголя использованный в русской

драматургии. Гоголь настоятельно подчеркивал нравственно-философский смысл пьесы. Эта идея и позволила сформулировать обобщенное понятие, которое по имени героя комедии стали называть «хлестаковщиной».

Гоголь не раз подчеркивал, что Хлестаков - собрание многих черт. В нем и маленький чиновник, и великий фантазер, и просто­душный человек, вдохновенно лгущий. Его внутренняя сущность - это пустота, которая может заполняться чем угодно. «У меня легкость в мыслях необыкновенная!» - очень характерная для Хлестакова фраза. В одно мгновение он может стать кем утодно: пылким влюб­ленным, знаменитым писателем, блестящим светским человеком, ко­торый вдруг превращается в мечтательного созерцателя природы. Ко­гда чиновники увидели в нем грозного ревизора, Хлестаков тут же стал им. Даже речь его изменилась: в репликах этого персонажа появ­ляются короткие, отрывистые фразы, характерные для речи большого начальника («Уж у меня ухо востро!., я им всем задал острастку!»), от которых чиновники в страхе дрожат. И оказывается, что Хлестаков - это воплощение той абсурдной бюрократической системы, где все на­ходится не на своих местах, а место делает человека тем, кем он сам себя считает или каким его видят окружающие. В этом и состоит одна из сторон смысла понятия «хлестаковщина».

Интересно то, что это понятие может легко проецироваться и на других персонажей комедии. По-своему каждый из чиновников чем-то напоминает Хлестакова. Так, в диалоге городничего и его жены Анны Андреевны из пятого действия звучат вполне хлестаковские ноты. Городничий, размышляя о генеральском чине, на который мог бы рассчитывать тесть «значительного лииа», совсем по-хлестаковски уносится мечтами вдаль: «А, черт возьми, славно быть генералом! Кавалерию повесят через плечо». Узнав, как он был обманут, город­ничий даже не сразу может в это поверить, и происходит почти не­возможное: он чуть приоткрывает свое настоящее человеческое лицо, скрытое под маской важного чиновника. Вот почему, обманутый и всеми осмеянный, в последнем действии он выглядит почти трагично.

Таким образом, «хлестаковщина» - это. с одной стороны, поро­ждение российского сословно-бюрократического строя. Но, с другой стороны, это и символическое понятие, в котором заключено обоб­щенное представление о русском человек, который, по словам писа­теля, «стал весь ложь, даже сам того не замечая».

В чем главное отличие Катерины от других жителей города Калинина? (по пьесе А.Н. Островского «Гроза»)

В основе драмы «Гроза» - изображение просыпающегося чувст­ва личности и нового отношения к миру.

Законы страшного мира, где человек человеку волк, некоторым персонажам кажутся вечными, неизменными, незыблемыми. Поэтому Кулигин с болью восклицает: «Никогда нам, сударь, не выбраться ИЗ этой коры!» Самодурство, так ярко показанное в пьесе, предстает как зло, парализует многих персонажей, делая их безвольными, апатич­ными, сломленными.

Но Островский показа.т и то. что и в окостенелом мирке Калинова может возникнуть характер поразительной красоты и силы. Очень важно, что Катерина родилась и сформировалась в тех же калинов-ских условиях. В экспозиции пьесы Катерина рассказывает Варваре о своей жизни в девичестве. Главный мотив ее рассказа - все прони­зывающая взаимная любовь и воля. Но это была «воля», совершенно не вступавшая в противоречие с веками сложившимся укладом замк­нутой жизни женщины, весь круг представлений которой ограничен домашней работой и религиозными мечтаниями. Это мир, в котором человеку не приходит в голову противопоставлять себя общему, по­скольку он еще и не отделяет себя от этой общности, а потому и нет здесь насилия, принуждения. Но Катерина живет в эпоху, когда са­мый дух этой морали - гармония между отдельным человеком и представлениями среды исчез и окостеневшая форма отношений держится на насилии и принуждении. Чуткая душа Катерины уловила это. «Да здесь все как будто из-под неволи». Очень важно, что именно здесь, в Калинове, в душе героини рождается новое отношение к ми­ру, новые чувства, неясные еще самой героине: «Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или... уж и не знаю».

Это смутное чувство - просыпающееся чувство личности. В ду­ше героини оно воплощается в любви. В Катерине рождается и растет страсть. Проснувшееся чувство любви воспринимается Катериной как страшный трех, потому что любовь к чужому человеку для нее. за­мужней женщины, есть нарушение нравственною долга. В верности своих нравственных представлений Катерина не сомневается, она только видит, что никому из окружающих дела нет до подлинной су­ти этой морали

Можно ли назвать Катерину трагической героиней? (по пьесе А.Н. Островского «Гроза»)

Дать однозначный ответ на поставленный вопрос, по-моему, не­возможно. «Гроза» Островского - произведение сложное и много­гранное, допускающее различные трактовки и толкования. Даже жанр этой пьесы определяется по-разному: ее называют то драмой, то на­родной трагедией в зависимости от того, как понимается конфликт, нежащий в ее основе.

Критик Добролюбов в статье «Луч света в темном царстве» обос­новал драму Катерины с точки зрения социальных противоречий, ко­торые определили не только ощущение предгрозовой атмосферы в обществе накануне реформ, но и затронули внутрисемейные устои. С его точки зрения, причина драмы Катерины в том, что она оказалась более чуткой и восприимчивой к этим новым процессам и ощутила необходимость преодоления косных форм и традиций жизни как свою точную задачу.

Но насколько этот вывод соответствует авторской позиции? Ведь не зря писатель вводит в пьесу целую группу символов, которые позволяют понять внутренний мир Катерины, наполненный поэзией церковной службы, ангельским пением и неземным светом. Кате­рина - чистая душа, которая до времени живет в мире ТОГО патриар-хального прошлого, когда нормы мира кабановых и диких были не внешней формой, а внутренним содержанием каждою человека. Вот почему для нее не так важно, по правилам или нет она поступает, на­пример в сцене прощания с мужем, главное, что делает она это ис­кренне. Когда же Катерина чувствует рождение в своей душе нового чувства - любви к Борису - она утрачивает внутреннюю гармонию: продолжая искренне верить в то, что семейные отношения святы и измена - страшный грех, она одновременно столь же сильно и ис­кренне верит своему чувству. Любовь к Борису - это то, что состав­ляет существо личности Катерины, рождающейся на наших глазах. Она вынуждена пробивать себе дорогу не только через внешние пре­пятствия, но и. что гораздо труднее, преодолевая внутреннее сопро­тивление. Такой конфликт не решить, даже если свекровь будет доб­рее, а окружающие отнесутся к бедной женщине с большим пониманием. Не помог бы ей и побег с Борисом - ведь от себя не убежишь!

Таким образом, причина драмы Катерины не только во внешних обстоятельствах, но и в ней самой, а главное - в характере конфлик­та. Гибель ее закономерна, как и гибель любой трагической героини. Но ощущение внутреннего очищения, подобное тому, что называется катарсисом, и радости от того, что перед нами свершилось чудо рож­дения личности, заставляет видеть в «Грозе» не только драму, разво­рачивающуюся в недрах «темного царства», но и «луч света», оза­ряющий нас надеждой.

Почему «жизненная наука» Варвары не принесла Катерине счастья? (по пьесе А.Н. Островского «Гроза»)

Катерина и Варвара - две героини драмы А.Н. Островского «Гроза».

Катерина и Варвара живут по совершенно противоположным нравственным законам. Жизненный принцип Варвары: «Лишь бы все шито-крыто было». Катерина не может лгать и изворачиваться, как Варвара, гак как она натура честная, искренняя и прямолинейная. Ка­терина воспитывалась в своеобразной обстановке, выработавшей в ней романтическую мечтательность, религиозность и жажду свободы: «Такая ли я была. Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня как куклу, работать не принуждала: что хочу, бывало, то и делаю... У нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать, где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют... Таково хорошо было». А когда Варвара замечает ей, что и теперь она так же точно живет, то она продолжает: «Да здесь все как будто из-под нево­ли. И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится».

Она понимает «греховность» своего чувства к Борису, но не мо­жет противиться природе и целиком отдается этому порыву. «А меж­ду тем, лукавый или жизнь смущает ее и вводит в соблазн. Горькая участь, которую она терпит в доме от свекрови, ничтожество мужа, который хотя и любит ее. но неспособен заставить ее полюбить себя, принуждают ее оглянуться вокруг себя, выйти из поэтического мира, отодвинувшегося от нее и стоящего теперь перед нею уже как воспо-

минанис. В прекрасной сцене первого действия с Варварой она с пре­лестным простодушием рассказывает ей состояние души своей. Ей только показалось, что Варвара выразила к ней сочувствие, и она сей­час же выкладывае! перед нею все сокровища своего сердца. ";Уху чер­ту русского характера откровенничать перед первым встречным, чрезвычайно удобную для драматической формы, вы встретите в ка­ждом произведении г. Островского» (Ф.М. Достоевский).

Из религии Катерина получила обостренное чувство нравствен­ной ответственности. Полюбив Бориса, она нарушила те нравствен­ные устои, которые считала святыми. Но и поступиться своей любо­вью она не в состоянии, тем более чго это чувство связано в ее душе с возникшим ощущением свободы. Природная нравственность не по­зволяет ей скрывать обман, (."трашась греха, Катерина испытывает нравственные терзания, она освобождается от них покаянием.

Пели Варвара живет по законам «темного царства», то Катерина не приемлет его, гармонии между ней и царством диких быть не мо­жет. Поэтому, в отличие от Варвары, она оказывается трагической ге­роиней.

В чем главная причина конфликта Базарова и Павла Петровича в романе И.С. Тургенева «Отцы и лети»?

Конфликт отцов и детей является вечной и общечеловеческой проблемой, по в конкретно-исторических условиях он приобретает особые грани. Роман И.С. Тургенева «Отцы и лети», написанный в период глубоких исторических перемен, связанных с реформой 1861 года, показывает, что в России этого времени проблема отцов и детей воплотилась в противостоянии старых и новых идейных, обществен­но-политических и нравственно-философских позиций. С одной сто­роны, это поколение «отцов», к которому принадлежали дворянские либералы, с другой - идущее ему на смену поколение «детей», то есть новой, демократ чески настроенной молодежи, отрицавшей все, что было связано со старым миром. Перед нами разворачивается дис­пут общественно-исторических поколений.

Роман «Отцы и дети» обнажает социальный ашатннзм ПОЗИЦИЙ демократа, нигилиста Базарова и аристократа, либерала Павла Петро­вича Кирсанова. Программа либералов, главным защитником которой выступает Кирсанов-старший, основана на идеях достоинства и прав

личности, самоуважения, чести. Нигилист Базаров, провозглашая идею «полного и беспощадного отрицания», считает, что сущест­вующий мир должен быть разрушен, чтобы затем провести коренные преобразования. Нигилизм, по мысли Тургенева, бросает вызов не­преходящим ценностям духа и естественным основам жизни, а это не может не вызывать опасения.

С этой точки зрения конфликт поколений приобретает совсем иную смысловую окраску. Тургенев показывает не только различия, но и оп­ределенное сходство между героями-ангагонистами, обнаруживая раз­рушительные стороны и кирсановскою консерватизма, и базаровского нигилизма. С завязкой любовной линии Базаров - Одинцова проблема отцов и детей переходит на нравственно-философский уровень. Преж­него Базарова, убежденного отрицателя «тайн бытия», уже нет. Как и Павел Петрович, тоже потерпевший крах в любви. Базаров погружается в размышления над этими тайнами и также оказывается чужим для обычной жизни, «лишним человеком». Теперь общественно-исторические позиции героев-антагонистов проверяются вечными цен­ностями: это любовь, дружба, семья, смерть.

Тургенев с очевидностью демонстрирует мысль о том, что любые крайности губительны. Утративший все жизненные связи, потеряв­ший дружбу, не сумевший обрести любовь, восстановить истинно сыновьи отношения с родителями, Базаров умирает. В одиночестве доживает свой век и Павел Петрович. Но финал романа открыт: за картиной, рисуюшей смерть Базарова, следует краткий эпилог, в ко­тором сообщается о том, как устраиваются судьбы других героев. Оказывается, жизнь продолжается там. где нет разрыва между отцами и детьми, где разные поколения находят путь к взаимопониманию. Таковы семьи Аркадия и Кати. Николая Петровича и Фенечки. А зна­чит, извечный конфликт отцов и детей все же может иметь положи­тельное решение.

Александр Сергеевич Пушкин, подаривший Николаю Васильевичу Гоголю сюжет “Мертвых душ”, советовал молодому писателю собрать воедино все пороки и несуразицы тогдашней России и заодно высмеять их. Гоголь блестяще справился с замыслом, создав произведение, ставшее вровень с “Евгением Онегиным” по масштабности содержания. Глубокая по смыслу поэма “Мертвые души” поражает совершенством художественной формы. Когда читаешь, наслаждаясь образным, метким, емким языком писателя, историю похождений Павла Ивановича Чичикова, невольно думаешь о том, что Гоголь как бы задался целью дать образцы использования тех или иных средств создания художественного произведения. Портрет, пейзаж, лирические отступления - эти элементы композиции, пожалуй, впервые в истории русской литературы представлены во всей полноте и значимости в общей художественной ткани повествования.

В этом же ряду художественных особенностей поэмы находится и “Повесть о капитане Копейкине”. Сразу же уточню, что перед нами не эпизод, а так называемая вставная конструкция, то есть самостоятельное произведение, с определенной целью вставленное автором в другое повествование. Эта вставка “режет по живому”, если можно так выразиться, художественную ткань произведения, резко отвлекает читателя от одного сюжета и переключает его внимание на другой, наносит вред цельности восприятия того текста, в который погружен читатель. Наверное, поэтому вставные конструкции встречаются очень редко: помимо “Повести о капитане Копейкине” можно назвать еще “Легенду о Великом Инквизиторе” из романа Федора Михайловича Достоевского “Братья Карамазовы”. Но, очевидно, автор сознательно идет на риск отвлечь внимание читателя от основного повествования, используя такой рискованный художественный прием, как вставная конструкция. Что побудило Гоголя поместить в текст “Мертвых душ” вполне самостоятельное произведение, каков был замысел и как он исполнен автором? Попробуем дать ответ на эти вопросы, проанализировав “Повесть о капитане Копейкине”.

Она появляется в поэме совершенно неожиданно, едва ли не в форме анекдота, забавного недоразумения. Прослышав об афере Чичикова с мертвыми душами, чиновники губернского города N строят различные предположения о том, кто же такой Павел Иванович. “Вдруг почтмейстер, остававшийся несколько минут погруженным в какое-то размышление, вследствие ли внезапного вдохновения, осенившего его, или чего иного, вскрикнул неожиданно: "Это, господа, сударь мой, не кто иной, как капитан Копейкин!"”. Свой рассказ почтмейстер предваряет репликой о том, что “это, впрочем, если рассказать, выйдет презанимательная для какого-нибудь писателя в некотором роде целая поэма”. Этой репликой Гоголь прямо указывает на то, что далее последует самостоятельное, не связанное с историей о мертвых душах повествование.

Сюжет “Повести о капитане Копейкине”, занявшей в поэме всего шесть страниц, прост и одновременно энергичен, события следуют одно за другим, готовя неожиданную, на первый взгляд, развязку. Рассказ о том, как капитан Копейкин, потерявший на войне с французами руку и ногу и не имеющий средств к существованию, попытался получить помощь от государства, промаялся в приемной вельможи-генерала в безнадежном ожидании царской милости, попытался настоять на своем праве получить положительную “резолюцию” и был выслан по месту жительства, заканчивается сообщением, что “появилась в рязанских лесах шайка разбойников, и атаман-то этой шайки был, сударь мой, не кто иной...”. Центральное место в сюжете занимает описание бесконечных посещений капитаном приемной вельможи, первое из которых сопровождалось “чуть ли не восторгом” от сознания близости заслуженного “пенсиона”, а последнее имело следствием непреклонное решение самому найти “средств помочь себе”, о которых и сообщает почтмейстер.

В “Повести о капитане Копейкине” использованы и другие элементы композиции. Гениальный мастер портрета, Гоголь полностью игнорирует этот художественный прием применительно и к капитану (увечья Копейкина, по-моему, нельзя считать портретными деталями: у них другое предназначение), и к генерал-аншефу, но гротескно описывает швейцара: “Один швейцар уже смотрит генералиссимусом: вызолоченная булава, графская физиогномия, как откормленный жирный мопс какой-нибудь; батистовые воротнички, канальство!”. Как и раньше, в портретной характеристике Манилова, Собакевича или Чичикова, писатель выделяет главную черту внешнего облика, отражающую внутреннюю сущность. Если Собакевич “похож на молодого медведя”, то швейцар уподоблен жирному мопсу. Черта явно символическая: как у швейцара, так и у его хозяина давно заплыли жиром и мозги, и душа, нет там места ни пониманию, ни сочувствию к ближнему, к тому, кто, защищая Отечество, в том числе и вельможу со швейцаром, потерял здоровье, стал инвалидом.

С отсутствием портретов главных действующих лиц сопряжена и такая выразительная деталь: у Копейкина нет имени и отчества, а чиновник остался вовсе безымянным. Более того, этот “государственный человек” именуется то “генерал-аншефом”, то “начальником”, то “вельможей”, то “министром”. И становится ясным, что автор и отсутствием портрета, и недомолвками насчет имен, и произвольным перебором должностей “сановника” (еще один ранг) добивается максимального обобщения частного случая.

Ту же цель преследует и пейзаж, точнее, описание интерьера дома вельможи на Дворцовой набережной: “Избенка, понимаете, мужичья: стеклушки в окнах, можете себе представить, полуторасаженные зеркала, так что вазы и все, что там ни есть в комнатах, кажутся как бы внаруже, ...драгоценные марморы на стенах, металлические галантереи, какая-нибудь ручка у дверей, так что нужно, знаете, забежать наперед в мелочную лавочку, да купить на грош мыла, да прежде часа два тереть им руки, да потом уже решишься ухватиться за нее, - словом: лаки на всем такие - в некотором роде ума помрачение”. К такому дому побоишься просто подойти, не говоря уже о том, что там можно жить простому человеку. И от всего веет таким холодом, равнодушным блеском, что исход визита капитана Копейкина предчувствуется еще до его начала: не найти в этом доме несчастному человеку ни жалости, ни помощи.

Интересно, что Гоголь в “Повести о капитане Копейкине” совершенно отказался от лирических отступлений, щедро рассыпанных на предыдущих страницах. Но авторская оценка изображаемого, на мой взгляд, присутствует, причем дана она необычно. Она явлена в манере речи почтмейстера. Бесконечные вводные слова, обращения, повторы, витиеватость фраз, неуклюжие потуги на юмор и даже иронию, по-видимому, должны были подчеркнуть, что в истории капитана Копейкина почтмейстер видит едва ли не анекдот, казус, забавный случай, призванный развеселить слушающих. Этой манерной речью автор ясно дает понять читателю, что почтмейстер поступил бы с Копейкиным точно так же, как это сделал вельможа. Кстати, ни один из чиновников, слушавших рассказ, не посочувствовал капитану, не возмутился бюрократизмом власти, “но все очень усомнились, чтобы Чичиков был капитан Копейкин, и нашли, что почтмейстер хватил уже слишком далеко”. Не более, что и требовалось доказать автору.

У гениальных писателей нет ничего лишнего, случайного, в чем убедится каждый, обратившись к “Повести о капитане Копейкине”, эпизоду в поэме Н. В. Гоголя “Мертвые души”.