Каждый день мы встаем перед выбором. Иногда мы этого даже не замечаем, иногда необходимость этого приводит нас в отчаяние. Так или иначе, почти вся человеческая жизнь состоит из выбора, и это отражается в истории и культуре. Множество наук изучают этот вопрос, в основном опираясь на выгоды, наиболее оптимальные пути и т.д. Психология подходит к этой проблеме несколько по-другому. Она изучает, что происходит в голове человека во время совершения выбора, в каких состояниях он находится, что обуславливает сложность выбора и как избежать стресса в таких условиях. А самое главное – как сделать выбор?

Когда возникает проблема выбора?

Сперва необходимо разобраться, что же такое проблема? В психологии есть отдельное направление, которое занимается исследованием проблем и задач. Согласно ему, проблема – это некое затруднение на пути к не совсем ясной цели. За таким расплывчатым определением кроется главное отличие проблемы от задачи – неблагоприятных условий для достижения конкретного результата. То есть, задача имеет правильный ответ, для получения которого нужно всего лишь подобрать нужный инструмент и изменить с его помощью условия. В свою очередь, проблема – это некое поле, в котором есть разного рода явления. Пока мы не упорядочим это поле, мы не сможем найти решение, и не будем чувствовать себя комфортно. Чаще всего проблема представлена в виде противоречия или, если точнее, выбора.

Но это все теория, а нам нужно приблизиться к жизни. На практике люди постоянно встречаются с проблемами выбора и в большинстве случаев прекрасно их решают. Однако рано или поздно наступают моменты, когда противоречащие желания одинаково сильны. Определиться с чем-то одним кажется невыносимым, а внутри накапливаются неудовлетворенность, раздражение и другие негативные эмоции.

Курт Левин, известный психолог прошлого столетия, выделял три вида таких конфликтов. В первом случае человек выбирает между двумя одинаково привлекательными объектами. Второй вид – то, что называется «и хочется и колется»: один объект и притягивает, и пугает. Третий конфликт – конфликт избегания, когда нужно выбрать наименьшее из двух зол. Наверное, большинству из нас все три ситуации знакомы не понаслышке.

Почему выбор – это так мучительно?

Выбор – это всегда не только приобретение, но и потеря. Остановившись на чем-то одном, мы отказываемся от другого варианта, и часто именно с этим связаны наши страдания. Дело в том, что люди склонны переживать потери интенсивнее, чем получаемые выгоды. Все наше внимание концентрируется на том, что мы упустили: мы начинаем сожалеть, сомневаться в верности своего решения. На это уходит много сил. Этот страх упустить что-то, оставить привычное часто вгоняет людей в ступор и блокирует возможность сделать важный шаг. Человек может бояться разорвать отношения с близкими, потерять место работы, получить негативную оценку от педагога или сверстников и т.д. В таких ситуациях важно уметь отказаться от одного объекта в пользу другого. Поэтому при выборе рекомендуется сосредотачиваться на приобретении и тратить ресурсы на его реализацию – ведь именно для этого и принималось решение.

Установки как препятствия

Какие еще преграды стоят перед людьми при решении таких сложных проблем? Часто нами руководят не страхи, а установки. Это может быть что угодно: от убеждения, что нужно получить высшее образование, до культового поклонения вождю. Источником таких устойчивых мысленных схем является окружающая среда: семья, общество, культура. При возникновении проблемы выбора установки вступают в конфликт с желаниями и приводят к неприятным последствиям в виде тревоги, самоуничижения и т.п. Порой они фактически лишают людей свободы. Поэтому, принимая решения, необходимо отдавать себе отчет в самостоятельности своих действий, уметь вовремя отслеживать привитые извне установки и отделять их от собственных потребностей.

Ответственность за свои решения

Как часто мы пытаемся объяснить свои успехи или неудачи внешними силами? Как часто мы говорим себе: «Что ж, такова судьба». В обычной жизни люди редко задумываются об ответственности, если она не прописана в документах или не обговорена с начальством. Но правда в том, что любой поступок, любое решение несет за собой ответственность. Совершая выбор, мы принимаем ее на себя, однако не всегда осознаем это. Страх ответственности, неосознанная попытка избежать ее нередко приводит к невозможности сдвинуться с мертвой точки.

Представим, что человек выбирает между походом с друзьями в лес и поездкой к родителям в деревню. Такая ситуация накладывает на него ответственность либо за расстроенных папу с мамой, либо за упущенную возможность получить незабываемые впечатления от похода. И в том, и в другом случае придется нести довольно тяжкий груз. Страх ответственности приводит человека к попыткам переложить её на других, а это может обернуться обидой и испорченными отношениями. Поэтому важно понимать, что, несмотря на существующие объективные обстоятельства, в большинстве случаев мы сами отвечаем за свою жизнь. Сложно принимать здравые решения, если нами руководит нежелание принять это.

Почему умение совершать выбор так важно?

Жизнь современного человека полна неожиданностей, огромного количества событий и знакомств. При этом культура города такова, что мы фактически предоставлены сами себе. Безусловно, семейные узы сохраняются, существует иерархия на службе, но они уже не несут той контролирующей жизнь функции, как когда-то. Выходит, что во всем этом сумбуре нам нужно как-то ориентироваться и опираться мы можем практически только на себя. В такой ситуации умение совершать выбор, отказываясь от чего-то, представляется совершенно необходимым. Это обеспечивает человеку твердую платформу, на которой он может строить свою жизнь. Проиллюстрировать это можно следующим примером.

На прием к психологу пришел молодой человек, Арсений, 26 лет. Жалуясь на тревогу о будущем, он вскользь упомянул о нескольких возможностях. В процессе разговора со специалистом выяснилось, что основная проблема Арсения заключается в том, что он не знает, чего он хочет больше. Завершив основное обучение в университете, он встал перед несколькими вариантами: уехать в свой родной город, где родители и гарантированная работа; продолжать работать не по профессии за достаточно большие деньги; пойти в аспирантуру и начать профессиональную деятельность, получая, однако непривычно низкую зарплату. Каждый из трех вариантов имеет свои преимущества, и все кажутся одинаково привлекательными. Таким образом, Арсений не предпринимает ничего уже почти год. При этом тревога и сниженное настроение все отчетливее проявляются в его жизни: появились проблемы на работе, нарушаются отношения с друзьями, близкими и т.д.

В ходе терапии были выявлены факторы, мешающие сделать выбор: страх перемен и убеждения относительно своего обеспечения. Выяснилось, что детство Арсения прошло в постоянных переездах, кратковременных обогащениях семьи и наступающей после бедности. Все это привело к устойчивому мнению, что любой неверный шаг может привести к краху и одновременно молодой человек очень нуждался в гарантиях, что в его жизни все будет стабильно. Каждый выбор мог обозначать проигрыш и ошибку. Отследив и проработав подобные установки, Арсений вместе с психологом смог выделить свои реальные желания и потребности, превратив проблему выбора в цепь задач. Все это сделало возможным направить силы на поиск необходимых для их решения ресурсов.

Описанная ситуация может иметь различные вариации в зависимости от личности человека, особенностей его жизни, окружающей культуры. Очевидным остается одно: большинство людей периодически сталкиваются со сложным выбором, не представляя, на что опираться при принятии решения. Психологи, психотерапевты и коучи работают, в том числе, и с этой проблемой, помогая клиентам осознать свои действительные цели, найти источники ресурсов и совершить первый шаг, принимая ответственность и радуясь новому.

1. "Существует ли свобода выбора или это иллюзия, выработанная нашим сознанием, а выбор предопределён?"
   Давайте уточним, что речь идет не об абстрактной "свободе выбора", а пока конкретно о человеческой свободе выбора.
   Мой ответ - нет, не существует у человека никакой "свободы выбора".
   У человека имеется просто выбор. И к этому выбору "свобода" не имеет никакого отношения.
   ===
   Человек не выбирает свободно, какие будут у него гены, какие будут родители, в какой семье родится, в какой стране родится, какое образование получит, какое мировоззрение будет доминирующим в обществе, где он будет жить, какими будут законы, соседи, родственники, власти, литература, искусство, какие события произойдут с ним с первой секунды зачатия до прямо данного мгновения, когда я пишу этот текст.

Поэтому смелее будет, если удастся осознать и запомнить этот факт. :)
===
Что касается предопределенности, то в этом понятии нет ничего ужасного. Кто боится ее и верит в свободу, пусть спросит себе "если свобода человека существует, то разве это не предопределено законами Мироздания?" И пусть проверит, ужасен ли тот факт, что даже наличие свободы является всего-лишь предопределенностью.
Не говоря о гравитации, о желании кушать, пить, думать, любить.
Предопределенность возбуждает эмоции только благодаря влиянию сверхценности свободы.
Если для эксперимента заменить это понятие "обусловленностью", то эмоций сразу станет значительно меньше. :)
===
Рассматриваемое же утверждение будет выглядеть так:
""Существует ли свобода выбора или это иллюзия, выработанная нашим сознанием, а выбор обусловлен обстоятельствами, в которых делается?"
Проверьте, насколько проще ответить "да, выбор является обусловленным обстоятельствами, в которых делается!"
===
Да, мой выбор всегда обусловлен обстоятельствами, внутренними и внешними, и мне очень полезно знать об этом, изучать эти обстоятельства, исследовать их, чтобы улучшить качество выбора, улучшить свое умение делать более точный выбор, более осмысленный, осознанный, соответствующий тем критериям, которые у меня существуют.
Существуют благодаря другим обстоятельствам. :)

===
2. "Если же выбора нет, то как быть с ответственностью?"

Отсутствие "свободы выбора" отнюдь не означает, что нет самого выбора.
Очень важно обратить на это внимание.
Выбор он и есть выбор. И никто не опровергал его возможность. Потому что человек делает выбор тысячи раз в день.
И он не обязан называть эти свои выборы "свободными". :)
Или считать, что раз они не называются "свободными", значит они не существуют. :))
===
Ответственность же означает связь между выбором и результатом выбора.
Каждый несет ответственность за свой выбор, потому что от качества его выбора зависят обстоятельства его жизни, направление развития той ситуации, в которой он находится.
Поступок обусловливает события, "отвечает" за то, каковыми будут эти события.
Это естественно и не имеет никакого отношения к "свободе выбора".
Ответственность человека наступает не благодаря моральным нормам и критериям, а благодаря причинно-следственной цепочке.
===
Что касается моральной ответственности, то это другое дело.
Она зависит от уровня развития общества и морали.
Если общество готово видеть свою собственную роль в выборе каждого человека и делить с ним ответственность пополам - то это одно дело.
Если оно созрело только для того, чтобы требовать у человека ответственности и верит, что человек совершает плохие поступки "по свободе выбора", то это другое дело.
===
В первом случае общество и человек солидарно и осознанно берут на себя ответственность, понимая, что это неизбежно и пробуют делать выводы изучая причины и следствия, улучшая качество своих знаний и поступков, действий, законов, правил.
Во втором случае общество выбирает страх и наказание своим инструментов воздействия на человека, а свободу человека - удобны оправданием собственного невежества.
===
И вместо того, чтобы искать причины того, почему человек сделал тот или иной выбор, что повлияло на это и какое участие в этом влиянии имело само общество, среда обитания человека в целом, ее особенности, предпочитается обвинение, осуждение и наказание.
===
В итоге свобода, выдуманная и навязанная человеку в качестве временного "бога", становится главным тормозом развития и человека и общества.
Человеку лично "свобода" не дает познать мир, потому что если он начнет настоящее познание, обнаружит, что у него нет никакой свободы. Поэтому он боится смотреть в суть явлений и в его познании мира всегда самое главное направление развития процесса будет под запретом. Пока он боится отказаться от своей мнимой "свободы" и фанатично влюблен в эту "свободу".
===
А обществу "свобода" не позволяет развиваться, потому что оно тоже вместо исследования мира и причин человеческих поступков, развлекается осуждением одних и восхвалением других, впадая в самозабвение и проявляя неспособность к развитию.
===
Готов ответить на любые вопросы и контраргументы.

А пока хочу задать другой вопрос.
Разумен ли человек????
===
Или он всего-лишь потенциально разумен? И даже эта потенциальная возможность является чисто гипотетической и нуждается в доказательствах. А пока всего-лишь гипотеза, предположение.
Зачем человеку, который не только не успел стать разумным, но даже не пытается стать, объявить себя свободным? :)
Есть иная причина, кроме его неразумности, точнее - глупости? :)
===
Куда девается большая Вселенная, которая породила человека, когда человек сдуру объявляет себя "свободным"?
Становится ли человек, который объявляет себя "свободным", повелителем Вселенной и причиной, которая породила Вселенную, создала его? :)
===
В чем главная польза отказа от иллюзии о "свободе человека"?
В том, что человек возвращается в реальный мир.
Он получает шанс на искреннее самопознание и на познание мира, на настоящий поиск истины.
===
В плену же иллюзии о своей "свободе" он восстает против Вселенной, и хочет всем тем, чем его снабдила, одарила Вселенная, воспользоваться как неблагодарный глупец, болван, который пытается родить свою мать и стать своим отцом. :)

Исходя из всех этих соображений структура книги получилась такой:

В части I речь пойдет о том, как мы оказались перед лицом трудностей, связанных с переизбытком. В ней рассматриваются движущие силы нашей растущей продуктивности. Цифровые технологии – самый очевидный пример сегодняшнего изобилия, но вообще-то перепроизводится все – и материальные товары, и информационные. Это результат долгого бума, который начался с промышленной революции. Кроме того, в части I рассматриваются два симптома: идея перенасыщения, когда слишком много хорошего – тоже плохо, и миф о творчестве, наша незыблемая вера, что творчество – всегда благо.

В части II мы поговорим об истории термина «кураторство» и попытаемся подробнее определить, в каких случаях этот термин сегодня используется. Почему я считаю, что отбор – в особенности отбор, хотя и компоновка тоже – так важен? Что они означают и как их понимать в контексте части I? Попутно я затрону и смежные вопросы: как интернет преобразил работу куратора, какое влияние оказали алгоритмические модели выбора, как меняется ритейл, а также разнообразные составляющие кураторского подхода – и его основы, и положительные побочные эффекты. Уяснив принципы, мы приблизимся к тому, как курирование помогает в борьбе с перенасыщением.

Часть III показывает яркие примеры компаний, организаций и отдельных людей-кураторов. С учетом разнообразия этой деятельности, претензий ни на какую энциклопедичность не будет. Я лишь хочу выделить интересные примеры и попытаться сделать выводы. В этой части мы слегка уйдем в тонкости и дадим новый кураторский глоссарий, в котором будут даны определения моделям: имплицитная и эксплицитная, интенсивная и слабого типа, вещательная и пользовательская.

Управление магазином или газетой всегда было сопряжено с тем, что мы теперь называем кураторством. Изменилось лишь его место – теперь оно в центре и функционирования, и самоопределения подобных институций. Потребность в кураторском подходе стала принципиальной, хотя сам процесс неочевиден, подчас даже для самих кураторов. Насколько кураторские принципы уже интегрированы в наши бизнес-модели – а мы и не заметили? Как изменился мир, что нам теперь нужны посредники нового типа в культуре и бизнесе?

Мы уже живем в мире победившего кураторского метода. Прогуляйтесь по Парижу, Нью-Йорку или по Буэнос-Айресу, Бангалору и Пекину, и вы повсюду увидите плоды кураторских трудов. Магазины, галереи, отели, рестораны – это само собой, но еще жилье и работа, то, как люди трудятся и проводят досуг. Если вам повезло и вы хотя бы умеренно состоятельны по мировым меркам, то вас окружают результаты тщательного экспертного отбора. И кем бы вы ни были, в интернете вы обязательно наткнетесь на предложения, которые подобрал какой-то куратор, – книги и статьи, фотографии и видео, приложения и блоги.

В японском языке есть слово цундоку : это значит постоянно покупать новые книги, но не читать их. Многим из нас это знакомо. Именно это чувство теперь охватило всех. У японцев, как им свойственно, уже есть и ответ на цундоку . В токийском районе Гиндза открылся книжный магазин, который продает строго одну книгу в одни руки . И это только начало.

Схемы отбора и систематизации постепенно – иногда исподволь, иногда явно – проникают в нашу жизнь. Игнорировать их нельзя. Овладеть ими значит овладеть контекстом всего XXI века.

Часть I
Проблема

Проблемы первого мира

#firstworldproblems (#проблемыпервогомира ) – знакомый хэштег, не правда ли? Так люди в соцсетях помечают свои жалобы на всякие мелочи: когда трудно решить, что выбрать – шотландского копченого лосося или американский стейк, или когда кто-то в стрессе от невозможности решить, что надеть на вечеринку, или печалится из-за поломки нового гаджета, который и был-то абсолютно бесполезен. Сайт Buzzfeed собрал лучшие высказывания, среди которых настоящие перлы: «Не могу есть мороженое в кабриолете – в рот все время лезут волосы» или «Так долго фоткала еду, что все остыло». О да, вот это проблемы. Фраза стала настолько расхожей, что даже попала в Оксфордский словарь английского языка.

Проблемы первого мира, конечно, неловкие и озвучиваются с изрядной долей сарказма. Да, большинству на планете не грозят больше ни голод, ни войны, ни болезни, но все еще далеко не всем. Это попытка предупредить чувство вины насчет некоторых досадных неприятностей современного мира, отвлекающий маневр, идеальный способ сбалансировать противоречивый современный запрос на иронию и выплеск раздражения в соцсетях. В общем, #проблемыпервогомира – это притворное нытье привилегированных везунчиков, которые в глубине души знают, что родились с серебряной ложкой во рту. Тем не менее, здесь есть один интересный аспект.

Для многих ситуация поменялась. В эпоху изобилия #проблемыпервогомира – это ведь на самом деле трудности, с которыми сталкиваются люди. Вопрос тут, разумеется, не в том, насколько проблемы первого мира смехотворны и выдают привычку ни в чем себе не отказывать, – это и так понятно. А в том, как мы оказались в мире, где такие проблемы, даже в шутку, вообще возникают.

Неприятно, но важно сознавать: все это не означает, что застарелые конфликты и бедность исчезли, хотя во многих частях света они действительно отступают. Это признание: несмотря на то что мы живем в эпоху Великих рецессий, жесткой экономии и стагнации, жизнь на Западе часто определяют проблемы переизбытка, а не дефицита. Не всегда это можно почувствовать: в конце концов, денег много не бывает, так ведь? Но в действительности, по сравнению с предками, мы живем в эпоху сверхизобилия. Им приходилось недоедать – мы жалуемся на поход в магазин. Они боролись за образование – мы тонем в информации. То, на что прежде приходилось копить годами, приносят нам прямо под дверь при оплате в рассрочку.

Хороший образ – иерархия потребностей психолога Абрахама Маслоу. Маслоу утверждал (см. илл. 1), что наши потребности образуют пирамиду.

Илл. 1. Иерархия потребностей по Абрахаму Маслоу

Каждый ярус в этой пирамиде покоится на тех, что лежат под ним. После утоления базовых физиологических потребностей – жажды и голода – нас начинают волновать другие заботы: насколько мы защищены от насилия, в состоянии ли обеспечить себе средства к существованию и сберечь собственное здоровье. Наверху пирамиды расположены потребности более высокого уровня – самоуважение и самореализация. Насколько мы сами себе хозяева? Можем ли мы выразить себя? Пирамида Маслоу показывает, что в XXI веке на Западе и во многих других частях планеты нас не особо волнуют более низкие ярусы пирамиды.

Это не значит, что жизнь стала идеальной и мы можем о них забыть: просто следует понимать, что широкие слои населения воспринимают эти уровни как должное. Насущные задачи переместились куда-то на верхние ярусы.

Вот где самая большая ирония #проблемпервогомира . Этот курьез демонстрирует, насколько мы стали праздными. Но, вместе с тем, отражает и кое-что важное: проблемы действительно изменились. Больше не всегда значит по-настоящему больше. Есть некая переломная точка, после которой механическое увеличение объемов перестает работать. Почему это важно? Во-первых, за последние двести лет мы так устроили общество и бизнес, чтобы они все время росли. Во-вторых, мы сейчас приближаемся к перенасыщению, когда добавлять значит приносить больше вреда, чем пользы. Наконец, это важно потому, что у нас есть представление о творчестве как о чем-то безусловно положительном – будь то в бизнесе, искусстве или вообще в жизни. Возможно, так оно и есть. Однако если из-за того, что мы постоянно творим, возникают проблемы, может быть, стоит в этом представлении усомниться?

Давайте вернемся к вопросу об информационном цунами. На протяжении почти всей истории человечества информацию всегда было невероятно трудно найти, но даже тогда людям казалось, что ее слишком много. Письменность, считал Платон, приведет к тому, что нам будет лень думать. Сенека Старший полагал, что книги отвлекают и что их стало слишком много. В 1860 году молодой врач по имени Джеймс Крайтон Браун выступил перед Королевским медицинским обществом Эдинбурга с речью, которая покажется нам сегодня очень знакомой: «Мы живем в эпоху электричества, железных дорог, газа, стремительных мыслей и действий. За один короткий месяц наш мозг получает больше впечатлений, чем мозг наших предков за несколько лет, а наши мыслительные устройства перерабатывают больше материала, чем требовалось от наших дедов на протяжении всей жизни». Корни представлений о переизбытке информации уходят очень глубоко.

Тем не менее, хотя люди в прошлом и считали, что информации слишком много, сегодня ситуация поистине беспрецедентная. Объем цифровых данных удваивается примерно каждые три года и растет более чем в четыре раза быстрее мировой экономики, и темп изменений постоянно возрастает. К концу 2013 года в мире хранилось 1200 эксабайт данных, из них менее 2 % – нецифровых. При этом в 2000 году нецифровых данных было 75 % . Как утверждают специалисты по большим данным Кеннет Кукье и Виктор Майер-Шёнбергер, это как если бы всю территорию США покрыть энциклопедиями в 52 слоя. Если же все это записать на компакт-диски и сложить в стопку, высота этой стопки в 5 раз превысит расстояние до Луны. Каждый из ныне живущих людей имеет в 320 раз больше доступной информации, чем хранилось в Александрийской библиотеке, а ведь как бы это обеспокоило Сенеку. Если Джеймс Крайтон Браун тревожился об информационном переизбытке еще в 1860 году, сложно представить, что бы он сказал сегодня.

Новые технологии производят гигантские объемы данных. Это не только твиты, картинки и видео на YouTube , но и информация с разных датчиков (например, c датчиков влажности на виноградниках или с температурных датчиков в автомобилях). Информацию генерят веб-клики, счета компаний, медицинские приборы, геолокационные сервисы в мобильных телефонах, камеры видеонаблюдения. Мир бит за битом информатизируется, превращается в массив сырых данных. С практической точки зрения, это трудность, которая одновременно таит в себе перспективу. В сыром виде весь этот переизбыток данных использовать невозможно, но компании учатся обрабатывать и превращать эти данные в ценную и полезную для себя информацию.

Чтобы прочувствовать всю сложность этого процесса, я поговорил с трейдером одного крупного американского банка, с которой меня свел общий знакомый. Назовем трейдера Лизой. У нее темные волосы, дорогие аксессуары и быстрая речь. Каждый день Лиза встает в 5:30 утра и сразу смотрит в айфон (раньше вместо айфона был BlackBerry ), в очередной раз ныряя в этот нескончаемый информационный поток. Затем она просматривает электронные письма и личные сообщения (для общения с друзьями и родней она пользуется WhatsApp ), смотрит финансовую информацию, опубликованную за ночь, и пролистывает новости. Яркий образ информационного перенасыщения, в условиях которого живет Лиза, – ее рабочий стол: на нем у нее, как и у многих трейдеров, восемь экранов.

«Поначалу я думала, что это все очень круто, – рассказывает она, отпивая лимонад. Мы сидим с ней в одном из анонимных „Старбаксов“. – Вот я такая вся из себя занимаюсь настоящим трейдингом, прямо на линии фронта». Это значит, что «Блумберг» в реальном времени забрасывает ее данными с рынков, почтовый ящик набивают мейлы и аналитические отчеты, перед глазами проносятся бегущие строки с биржевой информацией и котировками. Объем данных, к которым имеет доступ средний трейдер ежесекундно, поражает воображение. Мало того, трейдерам приходится в условиях жуткого стресса правильно и молниеносно реагировать на эти данные. Автоматизированные трейдинговые программы могут мгновенно усваивать весь массив рыночных данных и принимать соответствующие решения по ним. На одной только бирже NASDAQ каждый день обращается свыше двух миллиардов акций. Стресс, тем временем, только увеличивается.

«Теперь мое главное ощущение – это… – и она делает паузу, подбирая слово, – …паралич. Да, паралич, наверно. Так много всего происходит, так много приходится пропускать через себя, что уже не знаешь, куда смотреть. Понимать, на что обращать внимание, – это моя работа, но такое ощущение, что делать ее стало сложнее». Чтобы справиться с этим, она ходит к психотерапевту, но коллегам-трейдерам об этом не рассказывает. «Тут, конечно, не так как в „Волке с Уолл-стрит“, но все равно тяжело». Ее стойкость, конечно, поражает. В целом наши мозги устроены так же, как и у наших предков, живших в саванне. В рабочей памяти мы можем удержать примерно семь элементов информации. Все, что выше, – за пределами наших когнитивных способностей. Неудивительно, что Лиза, как и кто угодно на подобной работе, едва справляется: перед глазами восемь экранов сложных данных, все эти данные нужно внимательно анализировать, все они потенциально важны. Ненормированный график тоже дает о себе знать. Денег у Лизы столько, сколько никогда не будет у большинства из нас, однако ей хронически не хватает времени. Работа отнимает у нее весь день и бóльшую часть выходных. Про нормальный отпуск можно забыть.

Какой вывод можно из всего этого сделать? Лиза во многом воплощает #проблемыпервогомира . У нее большая зарплата, завидная квартира и работа, которая дает ей огромную власть. Но на этой работе она надрывается и тонет в бесконечных потоках информации. Два ее романа закончились, потому что на них не было времени. Никто не станет горевать о лизиных проблемах, да и не надо. Как там говорил Джеймс Крайтон Браун? «Наши мыслительные устройства перерабатывают больше материала». Именно здесь становится очевидной ценность кураторства. В эпоху информационного перенасыщения обладать правильной информацией – дорогого стоит.

В контексте всеобщего пресыщения кураторство – не просто модное словечко. Кураторство – это осмысление мира.

Однако как мы дошли до такой жизни?

1. Долгий бум всего

На момент своей смерти в 1792 году Ричард Аркрайт – сын портного, не имевшего средств даже на то, чтобы отправить ребенка в школу, – был богатейшим в Британии не-аристократом. Его состояние – 500 тысяч фунтов – считалось бы огромным по любым меркам, но в эпоху низкой социальной мобильности было вообще неслыханным. Как же скромному уроженцу Престона удалось скопить такое богатство? Ответив на этот вопрос, мы поймем, откуда взялись проблемы переизбытка. Аркрайт ни много ни мало – отец промышленной революции, которая фундаментальным образом изменила ход истории и в которой следует искать корни нынешнего перенасыщения.

Текстиль – важнейшая составляющая доиндустриальной экономики. Одежда нужна всем, но ее производство – процесс очень трудоемкий. Рубашка до изобретения промышленных технологий стоила очень дорого – по нынешним деньгам не менее $ 3500 (или £ 2500), притом что сегодня в каком-нибудь дешевом магазине мы можем купить ее за несколько долларов . Трудность для покупателя заключалась вот в чем: хотя английский хлопок отличался высоким качеством и был относительно дешев, трудозатраты на то, чтобы сделать из хлопковых волокон нитки, были запредельны. В результате одежда и другой текстильный товар были редки и дороги. Тогда это вообще было в порядке вещей: жизнь людей определял недостаток. Покупка одной рубашки требовала значительных расходов, и это накладывало соответствующий отпечаток на годовой бюджет семьи.

Аркрайт был среди тех, кто увидел здесь возможность. Ланкаширский ткач и плотник Джеймс Харгривс однажды опрокинул свою прялку и, увидев, как она продолжает вращаться на боку, сообразил, что если бы можно было веретено из вертикального положения переводить в горизонтальное и обратно, то работа спорилась бы быстрее, чем если бы то же самое делал человек. Благодаря этой идее к 1764 году была разработана механическая прялка «Дженни» – хрестоматийный пример, как благодаря механизации человек усовершенствовал ручной труд и совершил революцию в производительности. Поставив такие прялки в ряд, можно было увеличить общую выработку.

Аркрайт пошел другим путем. Прирожденный предприниматель, он вложил огромную сумму – 12 тысяч фунтов – в разработку технологий, запатентовав в 1769 году собственную прядильную машину, а в 1775-м – чесальную. «Уотерфрейм», прядильную машину Аркрайта, приводила в действие речная вода, а для кручения материала использовалась система валов, дававшая крепкую нить, обеспечить которую «Дженни» была не в состоянии. Аркрайт, однако, занимался не только технологиями. Чтобы реализовать их потенциал, ему понадобилась новая форма организации труда – фабрика. В 1771 году в Кромфорде (графство Дербишир) Аркрайт начал собирать все элементы воедино – новую запатентованную технологию, армию рабочих, фабрику, построенную специально под размещение оборудования, спроектированную и привязанную к местности так, чтобы обеспечить максимальную производительность, и распорядок рабочих часов, которые были обусловлены не естественным освещением, а функционированием машин (начиная с 1772 года они работали круглосуточно). Аркрайт даже построил жилье и обеспечил перевозку рабочих на фабрику, создав тем самым прообраз промышленного города. Прядильная машина была проста в эксплуатации и выдавала высококачественный товар. К 1785 году на фабрику дали паровую энергию: промышленный переворот приближался к своему апогею.

Можно съездить в Кромфорд – посмотреть на толстые кирпичные стены и ровные ряды прямоугольных окон. По сравнению с тем, как работали раньше, кромфордская фабрика – настоящий прорыв. Сегодня она выглядит старомодно, но тогда здесь ковались новаторские формы организации труда и новые технологии. Эти невзрачные здания изменили мир.

Влияние на текстильную промышленность оказалось колоссальным. За 27 лет – с 1760 по 1787 год – импорт хлопкасырца подскочил с 2,5 миллионов фунтов до 22 миллионов. К 1837 году, когда Британия уже стала всемирной мастерской, а Манчестер – «Хлопкополисом», объемы ввозимого хлопка взлетели до 366 миллионов фунтов. Объемы производства росли, а цены падали – с 38 шиллингов за фунт в 1786 году до 7 шиллингов за фунт в 1807-м.

Аркрайт стал одним из богатейших людей Британии благодаря тому, что изобрел новую технологию. На протяжении почти всей истории человечества хозяйство развивалось очень медленно; медленно менялись и технологии, темпы измерялись человеческими жизнями. Одну из движущих сил современного мира – производительность труда – преобразовали Аркрайт и ему подобные, в частности промышленник Мэттью Болтон и технолог Джеймс Уотт из Лунного общества Бирмингема.

Аркрайт свел воедино три вещи. Во-первых, он по-новому стал использовать энергию, поставив себе на службу силу речной воды, а затем и угля. Возможности человечества мгновенно возросли. Благодаря ископаемым видам топлива потенциал наших усилий вырос многократно. В одном барреле нефти содержится эквивалент 25 тысяч часов ручного труда. Начиная с 1870 года мы использовали 944 миллиарда баррелей нефти – чудовищный объем работы, и примерно тогда же люди начали систематически эксплуатировать энергетические ресурсы . Далее, Аркрайт изменил природу труда. Хорошо это или плохо, но работа теперь стала регламентированной, жестко контролируемой, а основной ее движущей силой стал технологический процесс. Задачи перестали решать скопом: их стали разделять. Наконец, Аркрайт стал применять научные и инженерные принципы к массовому производству товаров. Автоматизация и новые технологии существенно увеличили производительные возможности его фирмы.

Промышленная революция – это революция в производительности труда. Именно благодаря ей рубашка превратилась из важнейшей покупки для человека XVIII века в нечто совершено тривиальное в веке XXI. Предметы материального мира, которых вечно не хватало, начали становиться широко доступными. Начался Долгий бум всего.

Самый короткий ответ на вопрос, как мы оказались в ситуации, когда всего слишком много, – производительность труда непрерывно растет вот уже двести лет. Каждый год мы создаем больше, чем в предыдущем году. Со временем вещи накапливаются. Со временем недостаток превращается в переизбыток. Возникает новый набор трудностей – и перспектив. Довольно рано происходившие изменения описали Маркс и Энгельс, ясно увидев их масштаб. Промышленная революция…

«…создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения вместе взятые. Покорение сил природы, машинное производство, применение химии в промышленности и земледелии, пароходство, железные дороги, электрический телеграф, освоение для земледелия целых частей света, приспособление рек для судоходства, целые, словно вызванные из-под земли, массы населения, – какое из прежних столетий могло подозревать, что такие производительные силы дремлют в недрах общественного труда!»

Как и Джеймс Крайтон Браун, эти двое, жившие в середине викторианской эпохи, наверняка были потрясены непрерывными преобразованиями, происходившими у них на глазах.

Технологии всегда играли важнейшую роль в переменах. Промышленная революция началась с изобретения механической прялки «Дженни» и паровой машины. Не столь известная Вторая промышленная революция, произошедшая через сто лет после первой, – такое же яркое свидетельство того, как технологии постоянно повышают производительность труда.

Бессемеровский и мартеновский процессы дали миру сталь и благодаря ей – разнообразные новые сооружения, от мостов до небоскребов. Новаторские разработки в этой сфере длились десятилетиями. Например, в 1920 году тонну стали делали в течение трех рабочих часов. К 2000 году для производства тонны стали требовалось уже всего лишь 0,003 рабочих часа .

Затем произошла электрификация фабрик и товаров. Компания AEG Эмиля Ратенау стала первопроходцем в области электротехники. Не отставал и Вернер фон Сименс, разработавший телеграф, динамо-машину, электропоезд и электрическую лампочку. Сименс создал генератор с самовозбуждением – динамо-машину, которая механическую энергию преобразует в электрическую. Благодаря этому паровые и водяные турбины стали производить много дешевого электричества, питавшего фабрики и непрерывно возникавшие технологические изобретения. Если называть какое-то одно изобретение, которое вместе с бессемеровским процессом запустило Вторую промышленную революцию, то это, конечно, электрогенератор.

У Siemens и прочих были и великие американские коллеги, например эдисоновская General Electric.

Аркрайт ввел в дело науку, но во времена Второй промышленной революции на заводах и фабриках ею стали заниматься более целенаправленно и системно. Химикаты и синтетические красители, например, продвигались немецкими фирмами BASF и Bayer – они добились небывалых успехов, занимаясь собственными научными изысканиями. К 1914 году немецкие фирмы заняли почти 90 % мирового рынка красителей. Примерно тогда же возникло огромное число и других технических усовершенствований: был создан динамит, началось использование резины и смазок для упрощения и ускорения производственных процессов, внедрены азотные удобрения.

В транспорте и строительстве инфраструктуры тоже начался бум. В 1880-х годах было построено больше железных дорог, чем за любое десятилетие до этого. Повсеместное внедрение пароходов и телеграфа сделали нашу планету меньше. Если Первая промышленная революция запустила Долгий бум, то именно технологическое новаторство Второй – скажем, применение электромагнетизма – придало ему турбо-ускорение. Массовые технологические усовершенствования, внедренные за эти годы, привели к качественным переменам в производительности труда. В эпоху Первой промышленной революции производительность росла на 0,5 % в год. Такая цифра может показаться скромной, но ее не с чем и близко сравнить в предыдущих столетиях практически полного застоя. С 1870 года по настоящее время, однако, мировая производительность труда росла на 1,7 % в год. По данным Джеффри Каплана, производительность труда на отработанный час в Америке удвоилась с 1948 по 1991 год и выросла еще на 30 % с 1991 по 2006-й – и все благодаря применению новых технологий.

C 1970-х годов обсуждается то, что экономисты называют долгосрочным замедлением темпов роста производительности труда. Если упростить, некоторые комментаторы утверждают, что рост производительности вообще остановился. Как мы увидим далее, это не значит, что перестала расти мировая экономика. Такого даже близко нет. Да и первое наверняка не известно. Трудность отчасти в том, что с ростом производительности труда в обрабатывающей промышленности доля последней сокращается: если раньше на фабрике работало сто человек, то теперь нужно только десять. Повышения производительности труда труднее добиться в сфере услуг. Классический пример – парикмахерские. Парикмахер может подстричь столько-то человек и не более того, тогда как из промышленного предприятия можно выжать дополнительную производительность, усовершенствовав технологию.

Независимо от того, застопорился рост производительности или нет – а есть доказательства, что цифровые технологии и интернет ощутимо его подстегнули, – мы по-прежнему видим, насколько грандиозным может быть производственный потенциал. Совокупный эффект от всех этих технологических усовершенствований сегодня просто ошеломляет.

Возьмем тайваньскую производственную фирму Foxconn . Если у вас есть айфон или BlackBerry , вы играли в Playstation или Хbox , читали книжки на киндле, все эти приборы наверняка были собраны компанией Foxconn , вполне возможно даже в (печально) известном технопарке Лунхуа в китайском Шэньчжэне. Если хотите увидеть фронтир борьбы за повышение производительности труда, то этот громадный, окруженный стеной технопарк – то самое место. Сказать «фабрика» будет натяжкой. На самом деле Лунхуа – это по сути целый город, суперпроизводство, раскинувшееся на 2,5 квадратных километра, в котором работает до 300 тысяч человек. Здесь стоят не только сборочные цеха; в Лунхуа есть общежития, кухни, рестораны, банки, книжные магазины, спортзалы, поля для спортивных игр и даже свой «Макдональдс» . Все в Лунхуа создано для обеспечения максимальной эффективности и производительности. Компания Foxconn – производственный гигант, крупнейший в Китае частный работодатель. На четырнадцати площадках компании трудится 1,4 миллиона человек. Писали, что крупнейшая ее фабрика в Чжэньчжоу (провинция Хэнань) может выпускать 500 тысяч айфонов в день, делая при этом и другие товары. Выпуская миллионы и миллионы сложных потребительских товаров, Foxconn зарабатывает свыше 130 миллиардов долларов в год. Социальные издержки тоже немаленькие, и они не остаются незамеченными.

И это только начало. Недавно эксцентричный председатель компании Терри Гоу объявил о программе создания «одного миллиона роботов». Пригласив на работу в 2006 году команду робототехников из Массачусетского технологического института, Гоу приступил к созданию «Фоксбота» – роботизированной руки, которая в теории должна научиться выполнять сложные сборочные задачи, на которых специализируется Foxconn . Поскольку это не что-нибудь, а Foxconn , председатель, конечно, хочет сразу миллион таких рук: один миллион точных, невероятно быстрых и неутомимых роботов, собирающих телефоны и планшеты круглые сутки. Это значит, что телефонов и планшетов будет очень много.

Не все, однако, идет по плану. Пока что производство одного «Фоксбота» обходится в 20–25 тысяч долларов, и сделано всего лишь 30 тысяч штук . Работать они могут только на некоторых производственных линиях – судя по тому, что пишут, на них выпускают, в частности, чернильные картриджи для HP и шестые айфоны. Живую рабочую силу они не заменят, но послужат ей подкреплением, снизив издержки и увеличив производительность.

Foxconn довела старофабричную модель до предела, построив крупнейшие фабрики на планете. Подобно своим предшественникам Аркрайту и Сименсу, владельцы компании с помощью технологий увеличивают объемы производства и прибыль – движущие силы индустриализации. С помощью новых технологий Foxconn показывает, что замедление темпов роста производительности далеко не предрешено. Играя ведущую роль в одной из величайших историй нашего времени – открытии китайской экономики и ее гигантского производственного потенциала – компания еще и служит отличным примером, как технологии способствуют росту производительности и как производительность приводит к переизбытку.

Экономист Уильям Брайан Артур утверждает, что «экономика есть выражение ее технологий» . Другими словами, характер, рост и структура любой экономики зависят от ее технологий, что отчасти объясняет наше нынешнее положение. В последние двести пятьдесят лет наши технологии были нацелены на повышение производительности, то есть на то, чтобы производить больше. Еще больше. Больше еды, больше информации, больше вещей.

История на этом, однако, не заканчивается.

* * *

Тридцатого октября 2011 года в манильской Мемориальной больнице имени Хосе Фабеллы родилась Даника Мэй Камачо – еще один здоровый, счастливый ребенок, еще одно человеческое чудо. От большинства новорожденных ее отличало лишь то, что она пришла в этот мир при свете фотовспышек и софитов мировых СМИ. Даника Мэй, по данным ООН, оказалась семимиллиардным жителем планеты Земля. В подарок она получила вязаную шапочку и cтипендиальный фонд, хотя и то, и другое мог получить любой из 220 тысяч детей, родившихся в тот день. За двенадцать лет до Даники в Боснии-Герцеговине родился Аднан Невич. Он удостоился чести стать шестимиллиардным жителем планеты. За двенадцать лет население Земли увеличилось на миллиард человек, притом что и продолжительность жизни не стоит на месте. Так что растет не только производительность труда, но и человечество.

Одно лишь число живых людей невероятно сказывается на нашем экономическом потенциале. Люди одновременно создают и спрос, и предложение. Чем нас больше, тем больше мы можем и произвести, и потребить, тем больше у нас выбора и – в теории – тем больше используется ресурсов. Если производительность и технологии усиливают избыток – то ровно то же самое делают люди, когда их очень много. Четыре – пять тысяч лет назад человечество исчислялось десятками миллионов. К 1700 году нашей эры население Земли выросло до 600 миллионов, а миллиардной отметки достигло примерно в 1820-м. То есть потребовалась вся история человечества до 1820 года, чтобы появился миллиард одновременно живущих людей.

«Хочется есть, но уже почистил зубы» или «Случайно закрыл вкладку в браузере» - вот они, проблемы первого мира, #firstworldproblems. Конечно, на всех них стоит печать иронии. Но в каждой шутке лишь доля шутки: о чём ещё беспокоиться, если больше не нужно раздумывать о безопасном жилище и пропитании?

В этом году в Ad Marginem вышла книга британского издателя и писателя Майкла Баскара «Принцип кураторства. Роль выбора в эпоху переизбытка» . «Принцип кураторства» предлагает задуматься о любопытном феномене: проблемы людей в благополучных странах действительно стали иными. Если представить себе пирамиду Маслоу, то очевидно, что в XXI веке многие давно перешагнули через низшие ярусы, воспринимая наличие еды и безопасности как должное. Нас интересует самореализация, нам хочется иметь интересную работу, нам важно заниматься только тем, что нам нравится: творчество стало священной коровой эпохи.

В мире, где практически каждый получил возможность выражать себя, появилось слишком много всего: ворох фотографий, нагромождение слов, разнообразие товаров… Человечество смогло выстроить механизмы экономики таким образом, чтобы из дефицита мы шагнули в переизбыток.

Разделение труда, детище Адама Смита, позволило рабочему изготавливать не 20 булавок в день, а в 200 раз больше. Конвейер сначала устроил дерзкий переворот на заводе Генри Форда, а позже захватил власть и на других производствах. Тейлоризм , как считается, в качестве идеи безнадёжно устарел ещё в середине прошлого века, однако его принципы до сих пор живы в виде KPI и других лайфхаков для оптимизации работы сотрудников.

Каждый из этих шагов приближал людей к великой цели - делать быстрее и делать больше. В итоге утопия изобилия стала реальностью, но помогло ли это стать счастливее?

Эпидемия вещизма

В книге Баскар обращается к разнообразным исследованиям, среди них - «Домашний быт в XXI веке» , опубликованное 5 лет назад: исследователи, наблюдая за жизнью тридцати двух американских семей среднего класса, пришли к настораживающим выводам.

«В США проживает 4% всех детей мира - и в то же время страна потребляет 40% от всех производимых в мире игрушек» . Комнаты буквально усеяны игрушками, они везде: на полу, в комнате родителей, в подвале, который давно превратился в хранилище машинок, мягких зверушек и кукол. Очевидно, что количество вещей уже перевалило за лимит - но что делать, если на Рождество ребёнок ожидает очередной подарок? Места в доме не хватает, но дети хотят больше, и родители от них не отстают в этом желании. Хотя и пребывают в постоянном стрессе: этому способствует нехватка свободного пространства и потребность всё время наводить порядок.

«Только 25% гаражей использовалось для автомобилей, в основном же в них хранились вещи». Как бы абсурдно ни звучало, но в просторном гараже среднестатистической американской семьи можно найти что угодно: снегоход, каноэ, газонокосилку... Что угодно, кроме машин, которые припаркованы у дороги. И неважно, что все эти вещи могли быть использованы всего раз в жизни. Продать их, несмотря на всевозможные сервисы, облегчающие хлопоты, психологически не так уж просто. Как только мы хотим избавиться от новой, хотя и не очень нужной вещицы, нас начинают мучить вопросы: а может, она мне ещё пригодится? Не зря же я её когда-то купил!

«Несмотря на то, что практически у каждой семьи был просторный обустроенный двор, 50% из них проводили досуг у телевизора». При этом, хотя большую часть свободного времени члены семьи смотрели телепередачи, они всё равно старались освободить себя от приготовления пищи, довольствуясь выпечкой и полуфабрикатами.

Такая статистика заставила авторов исследования вынести неутешительный вердикт: американская семья пребывает в состоянии «материального перенасыщения». Причём речь идёт о людях со средним достатком, которые зачастую работают не на одной должности, чтобы покупать вещи, которые уже некуда девать.

Конечно, можно сказать, что жителям нашей страны до таких излишеств далеко. Немногие из нас живут в частных домах или имеют отдельный гараж, набитый вещами, - но зато у нас эту функцию выполняет балкон. Да и финансовый уровень не так значим, если в любой момент мы можем снять деньги с кредитки.

Сегодня, как отмечает Баскар, нас интересуют не просто вещи: нам важно, чтобы одежда выделяла нас из толпы, подчёркивала статус или стиль. Мы тратим десятки тысяч за дизайнерское пальто не потому, что оно сделано из суперкачественного материала, а потому, что эта покупка помогает нам творчески выразить себя. Покупая Ferrari, вы покупаете не автомобиль, а мечту, а мечта стоит дорого.

Но, как бы мы ни стремились потреблять больше, это не приводит нас к счастью. Такой вывод с научной точки зрения впервые сделал американский экономист Р. Истерлин в начале 70-х. Люди в более благополучных странах счастливее людей, живущих в бедных странах, однако рост национального благосостояния не влечёт за собой повышение уровня счастья. Так, за последние 25 лет Россия стала гораздо богаче, но уровень счастья граждан не вырос.

Такое утверждение справедливо не только в масштабах страны: однажды наступает период, когда увеличение потребления перестаёт приносить радость - этот феномен получил название «парадокс Истерлина». Переизбыток рано или поздно становится нормой, и пусть пока учёные не смогли определить, когда это «рано или поздно» наступает, факт очевиден.

Когда у тебя есть практически всё, изобилие не вызывает восхищения, и мы покупаем уже просто для того, чтобы сохранять однажды достигнутый уровень частоты потребления. Словами Баскара, «чем больше ты потребляешь, тем больше должен потреблять, чтобы оставаться счастливым» - таков принцип гедонистической адаптации .

Жизнь в режиме «завал»

У нас появляется всё больше вещей - и остаётся всё меньше времени. Практически столетие назад английский экономист Д. Кейнс предсказывал, что в недалёком будущем мы сможем работать не более 15 часов в неделю. Однако недалёкое будущее наступило - и теперь мы, действительно, работаем 15 часов, но только в день. Затраты на медицину, образование и те самые статусные вещи постоянно растут и, чтобы удержаться на «гедонистической беговой дорожке», многие не брезгуют подработками.

Журналистка Б. Шульте называет такой образ жизни «завалом» (overwhelmed). В большей степени «завал» знаком матерям-одиночкам, которые должны одновременно быть хорошими мамами, эффективными работниками, личными водителями для детей, домработницами и много кем ещё, доводя себя до «ролевой перегрузки». Это похоже на бег в колесе, который не имеет конца: взвалив на себя множество обязательств однажды, мы уже не можем от них отказаться, а отказываясь, ощущаем вину за то, что не оправдали ожиданий в своих же глазах.

Даже не будучи родителем, каждый из нас может попасть в ситуацию overwhelmed: в современном капиталистическом мире идеальный работник - это машина, избавленная от поломок и ошибок, с радостью готовая отправиться во внеплановую командировку и взяться за сверхурочную работу. Хотя, согласно исследованиям, максимальное количество рабочего времени, в течение которого сотрудник может быть по-настоящему продуктивен, по-прежнему не превышает 8 часов.

Однако нет смысла обвинять бессердечных работодателей. Занятость стала модным стилем нашего века, свидетельством того, что жизнь насыщенна и интересна. Неудивительно, что многие, пытаясь успеть всё, урезают время сна.

Как спастись от переизбытка?

Итак, мы работаем на нескольких работах, чтобы обеспечить себе достойный уровень жизни и покупать; купив, мы убираем вещь подальше в шкаф, потому что у нас нет на неё времени. Но далеко не всех устраивает жизнь в режиме overwhelmed.

Одних переизбыток подвигает искать спасение в постматериализме: удовлетворённость базовых потребностей позволяет думать о «высоком» - экологии, этике, гражданских свободах. Другие выбирают радикальные пути в духе дауншифтинга или яростных акций протеста против общества потребления. Баскар же предлагает более мягкое, но, впрочем, и более действенное средство - кураторство, «интерфейс современной потребительской экономики».

Л. Флориди

профессор философии и этики информации

Кураторство возникает в ответ на перенасыщение. Когда были папирусы и свитки с письменами, нам нечего было курировать.

«Быть куратором - наблюдать за кем-либо или за чем-либо, отвечать за кого-либо или за что-либо», утверждает словарь. Первая ассоциация к слову «куратор» - художественная выставка. Однако сегодня кураторство выходит за рамки искусства и проникает во все области, нуждающиеся в фильтрации.

Книгу Баскара можно назвать справочником по кураторству. В одиннадцати главах, сотнях страницах и тысячах именах писатель рассказывает о происхождении феномена, его видах и последствиях, сопровождая факты историями тех, кто использует курирование в повседневной работе.

Курировать можно что угодно. Открывая кофейню, вы курируете сорта кофе: пусть в вашем меню будет не десяток позиций, а всего пять, но зато только у вас можно будет попробовать редчайший копи-лувак.

Культовый берлинский клуб Berghain курирует свою аудиторию: жёсткий фейс-контроль позволяет собрать в одном помещении тех людей, которые действительно подходят друг другу по духу и органично вписываются в атмосферу мрачного техно.

Нам необходимо курировать информацию. Сегодня нас окружает переизбыток контента: среди новостей много фейков, среди творчества - произведений сомнительного уровня. Баскар замечает, что ежеминутно на YouTube заливается 300 часов видео. Но нам не нужно так много нового - нам нужно лучшее.

Наконец, каждый может стать куратором самого себя - например, создавать себе онлайн-репутацию, раздумывая над тем, нужно ли делать перепост записи или настраивать приватность на заметку о начальнике.

Кураторство давно стало частью нашей жизни, даже если мы об этом не задумываемся. Мы любим шоу, в которых достойные участники проходят отбор, чтобы победителем стал единственный - лучший из всех.

Паблик становится любимым потому, что он курирует контент: в группе с циничными шутками мы хотим видеть только циничные шутки, а не печальные истории о тех, кто попал в сложную ситуацию.

Наша эпоха отвергает анархию многообразия, предпочитая упорядоченность: кураторство - это закон авторитетного мнения, которому мы доверяем. Конечно, читая Баскара, невозможно отделаться от сомнений: не уничтожит ли субъективный отбор действительно ценное? Не утратим ли мы важное, навешивая ярлыки? «Определить - значит ограничить», - сказал лорд Генри и, пожалуй, был прав. Однако в мире переизбытка ограничения необходимы, в противном случае количество уничтожит смысл.

Не знаю как вас, уважаемые читатели, но меня тесты, в которых существуют только варианты ответа «да» и «нет», всегда ставили в тупик. Существует так много вопросов, на которые невозможно ответить только «да» или «нет». Но мало того варианты «наверно», «возможно», «не знаю», не устраивают вовсе… Но ведь всю нашу жизнь нас почему-то ставят именно перед выбором из двух вариантов… Как по мне, так это «выбор без выбора»! это похуже всяких там . Ведь зачастую на кону бывает наша жизнь… Вероятно мы так устроены, так устроен наш разум, он может оперировать только таким логическим аппаратом! Однако где-то в глубине души понимаешь, что логика эта ошибочна и не совершенна.

Почему мы всегда должны выбирать? Жизнь или смерть. Правда или ложь. Добро и зло. Материализм и идеализм, наконец! Но неужели весь этот необъятный мир, окружающий нас, подобен триггеру только лишь с двумя состояниями? У вас есть своё мнение по какому-то вопросу? Не сомневайтесь, найдутся люди с абсолютно противоположным мнением. И мы каждую минуту сталкиваемся с проблемой выбора в жизни человека , каждый раз выбираем что-то из двух. В свете всего это вообще непонятно как человек «заполучил» цветное зрение, по-моему, чёрно-белое гораздо упростило бы нашу жизнь!

Всё наше представление мира – его деление на чёрное и белое, добро и зло, оно не может быть верным в силу его бесконечного разнообразия. Более того, мы вынуждены заниматься поиском смысла жизни, руководствуясь такой логикой, начисто забыв про . А что если мы просто «из двух зол выбираем наименьшее»? Откуда в нас эта тяга делить весь мир на «зебрины полоски»? Взгляните, даже всё наше окружение мы делим на друзей и врагов! Все наши современные алгоритмы связи построены на принципе «да»-«нет», «1»-«0»,»наличие»-«отсутствие», исходя из анализа этих данных мы строим догадки относительно устройства нашей Галактики, микромира.

Проблема выбора в жизни человека неразрешима. Потому что нет никакого выбора. В подавляющем большинстве случаев ни «да» ни «нет» не является для нас выходом… На тоже полагаться не стоит. Даже дуализм нам многое не объяснит… Глупо, очень глупо в любой битве (войне) вставать на ту или иную сторону. Объявлять одних врагами, а других союзниками. Неужели наша история, которую мы пока ещё не забыли, так нас ничему и не научила? Не зависимо от того, чью сторону мы примем в той или иной борьбе, при такой логике мы всегда будем в проигрыше!

• Коварное чувство ностальгии // 5th Февраль 2011 // 2
• Чужое знакомое ощущение дежавю // 2nd Февраль 2011 // 1
• Так ли реален мир завтрашнего дня // 28th Январь 2011 //
• Сотворение первых людей // 20th Январь 2011 //
• Каков он, путь к жизненному успеху // 6th Январь 2011 // 4

К записи 4 комментария

15 02 2011 | Юрий

То что у человека есть право выбора - это очень замечательно. Это великий инструмент, которым надо пользоваться и радоваться, что он есть.
Вопрос в том, что человеки опять все перевернули и сделали из него проблему.
Действительно нет ни плохого, ни хорошего; ни правды, ни лжи. Каждый человек делает свой какой-то выбор и надо уважать выбор других, а не разрушать его. За свой выбор всегда ответственен сам человек.
В мире же происходит так, что всегда кто-то пытается навязать свою идеологию, свою истину, тем самым разрушить выбор другого человека. А истина она не может быть навязана, она всегда внутри.

Ответить 15 02 2011 | Хронист

Замечательный комментарий, Юрий! Вот только слишком хорошо нам научились навязывать этот самый “выбор без выбора”

Ответить 23 02 2011 | Ирина

Проблема выбора - для меня точно проблема. Являясь зачастую крайне нерешительной я очень много времени и энергии трачу на взвешивания вариантов и в итоге часто просто разочаровываюсь. Что скажете?