Агнесса сорель портрет. Тайна смерти аньес сорель раскрыта. Ну и не могу не вернуться к живописи несмотря на увлекательные истории:)

ПЕРВАЯ ЛЮБОВНИЦА ФРАНЦИИ

Журнал "Gala Биография"

Карл VII с детства был болезненным и хилым ребенком и королем стал по чистой случайности. Он получил прозвище победитель и ощутил собственное могущество лишь после встречи с Агнес Сорель, ставшей первой в истории Франции официальной любовницей монарха. " Я взошел на престол милостью бога, но осознал себя королем милостью прекрасной Агнес",- говорил Карл VII.

К арл VII легко говорил о власти женщины над собой, и это невозможное, уничижительное для всякого мужского, а уж тем паче монаршего достоинства признание не наделало скандала лишь по одной причине. Вся мужская половина двора, от архиепископа до ловчего, сходилась во мнении, что милости прекрасной Агнес если и не превосходят, то вполне сопоставимы по значимости с королевскими регалиями. Грудь ее весомей королевской чаши, стан величественнее скипетра, локоны нежнее и мягче горностаевой мантии. А уж обладание всем этим великолепием вкупе способно кого угодно исполнить державной силой и величием. К чести красавицы нужно заметить, что никто из придворных не сподобился лично убедиться в справедливости своих предположений. Наверняка знал только Карл. Гусеныш Карл, милостью прекрасной Агнес осознавший себя Карлом VII Победителем.
Гусенышем его прозвала мать. Изабелла Баварская, женщина неглупая, остроумная, но, увы, начисто лишенная материнского инстинкта. Даром что произвела на свет 12 детей. Детей Изабо производила на свет так же, как бы любая простолюдинка пекла пироги или вязала чулки, или занималась каким-либо еще рутинным женским трудом, вмененным ей в обязанность. Ровно с той же степенью вдохновения и интереса. Карлу выпала безнадежная доля родиться одиннадцатым ребенком в семье. Королевская генеалогическая книга датирует это событие 22 февраля 1403 года.
Дитя появилось на свет хилым, с непомерно длинной синюшной шеей и фамильным носом Валуа, довольно странно выглядящим на младенческом личике. От слабости ребенок не мог кричать, только издавал горлом какие-то странные шипящие звуки. «Гусеныш», - припечатала Изабелла, и это прозвище осталось за Карлом на долгие-долгие годы. Такова традиция -все мужчины королевской семьи непременно имели прозвища, и далеко не всегда эти прозвища льстили их самолюбию.
К примеру, отец Карла, Карл VI, носил прозвище Безумный. Увы. это была не метафора, а диагноз. В возрасте тридцати лет Карл VI неловко упал с лошади, ударился головой и с тех пор периодически впадал в состояние безумия, а именно: воображал себя хрупким драгоценным сосудом и страшно боялся, что его уронят. По этой причине знакомство отца с сыном было отложено на довольно значительный срок. Оно состоялось, когда младшему Валуа исполнилось уже четыре года. И хотя доктора дали заключение о том, что король пребывает в состоянии просветления, встреча с ним напугала малыша до истерики. Гусеныша увели и с тех пор держали подальше от родительских глаз. Тщедушный, некрасивый, угрюмый мальчик не тешил родительское сердце, а иных причин заботиться о его развитии и воспитании у короля с королевой не было. Вероятность того, что ребенок станет дофином, то есть престолонаследником, была ничтожна - здесь Карла опережали старшие братья. Словом, у нашего героя было трудное детство и весьма скромные перспективы на будущее. Данный ему титул герцога Пуатье не сулил ни славы, ни большого богатства...

Н еожиданно для всех интерес к мальчику проявила Иоланта Арагонская. Номинальная королева четырех королевств - Арагона, Сицилии, Иерусалима и Неаполя - герцогиня Анжуйская приходилась Карлу дальней родственницей, кажется, внучатой племянницей его деда Карла V. Возможно, эта женщина, которую хроникер королевского дома Бодиньи величал не иначе как «наимудрейшей и наипрекраснейшей из всех христианских принцесс», и впрямь обладала необыкновенной прозорливостью, а может, она просто пожалела мальчика. Но в 1413 году, когда Карлу было всего 10 лет, Иоланта встретилась с Изабеллой Баварской, которую, к слову сказать, терпеть не могла, и подписала с ней соглашение, согласно которому их дети, то есть Карл и Мария Анжуйская, должны вступить в брак. До наступления брачного возраста мальчик поступал под опеку Иоланты.
Изабо была только рада такому повороту событий. К тому времени супруг ее окончательно лишился разума, и для Изабеллы наступила очень непростая, но вместе с тем необыкновенно увлекательная жизнь. Чтобы понять, насколько непростая и до какой степени увлекательная, нужно иметь представление о политической обстановке того времени. На фоне перманентной войны с Англией, истоки которой уходят аж в Х1-Х11 века, во Французском королевстве разразилась гражданская война: партия бургуньонов против партии ар-маньяков. Обе стороны желали одного и того же - власти, то есть реальной власти при номинальном и бездеятельном короле. Обе были примерно равны по силам. Обе искали союзника, способного обеспечить им перевес. И обе нашли его в лице английского двора. У англичан между тем имелся свой расчет. Англия, имевшая в то время на территории Франции значительные владения, мечтала объединить оба государства под своей короной. Поэтому англичане попеременно заигрывали то с бургуньонцами, то с арманьяками.
Изабелла же, как наиболее близкая пока еще правящему королю особа, была интересна всем. И ей были интересны и те, и другие, и третьи. Причем увлекалась она не только политическими интригами, но и любовными утехами. До детей ли тут!
Словом, Карл переехал в Анжу, к Иоланте. Будущая теща, не в пример родной матери, уделяла много внимания развитию и воспитанию мальчика. Обнаружив в нем склонность к гуманитарным наукам и музыке, Иоланта сделала все, чтобы развить его таланты С искоренением недостатков дело обстояло хуже. Дело в том, что Карл был, как бы это сей час сказали, абсолютно неспортивным мальчиком. В седле держался неловко, фехтовал не изящно, ходил и то кособоко. Но Иоланта не отступала. Она будто предвидела, что очень скоро все это ему пригодится.
Хотя откуда она могла знать, что в 1415 году неожиданно скончается старший брат Карла, а через год за ним последует второй дофин - оба цветущие юноши. И вот уже Изабелла призывает наследника ко двору. Но 14-летний подросток даже по меркам Средневековья еще не вполне мужчина, он еще не принимает самостоятельных решений. Решение приняла Иоланта и выразила его прямо и просто, пренебрегая этикетом, приличествующим в переписке двух знатных особ. «Женщине, у которой столько любовников, дети не нужны. Не для того я кормила и воспитывала мальчика, чтобы вы теперь уморили его под своей опекой, как уморили его старших братьев, или сделали англичанином, как сделались сами, или свели с ума, как его бедного отца. Попробуйте-ка забрать его у меня и вам не поздоровится, бесстыжая вы особа».

И забелла оказалось еще более бесстыжей, чем могла предположить Иоланта. Настолько, что не побоялась публично заявить о том, что дофин - не сын короля. А потому права на престол не имеет. Мало кто тогда поверил Изабелле. Было очевидно, что она лжет в интересах англичан, которые уже окончательно определились в своих симпатиях и действовали сообща с бургиньонами. Что до Карла, то ему, кажется, было решительно безразлично - станет он королем или нет. Но вот предательство матери обидело, еще раз напомнило, что он нелюбимый, ненужный.
Тетушка Иоланта тем временем отправила юношу в Пуатье и велела ему объявить себя регентом. От его имени она составила пылкое обращение к французскому народу, в котором говорилось о том, что правящий король не в себе, его рукой водит продавшаяся англичанам Изабелла, и миссия законного регента Валуа в том, чтобы освободить отечество от иноземцев, навести порядок в королевстве и обеспечить его подданным достойную жизнь. Бесчинства англичан на французской земле были столь кровавы и разорительны, что обращение возымело действие. Арманьяки дружно перешли на сторону Карла.
Впрочем, до законной коронации в Реймсе прошло целых одиннадцать лет. Многое случилось за эти годы. Умер вражеский король Генрих V, умер безумный отец Карл, погиб предводитель бургиньонов, Мария Анжуйская стала женой Карла, и, наконец, самое важное -Бог послал ему Жанну дАрк. Девушка настаивала на том, что ее послал именно Бог, и сделал он это будто бы затем, чтобы она, Жанна, помогла ему свершить справедливость, то есть победить англичан и провести Карла в Реймс для законной коронации. Есть версия, согласно которой весь этот спектакль был срежиссирован тещей Иолантой. Вполне вероятно, хотя бы потому, что кочующий двор Карла и его армия содержались на ее деньги. Но это не главное. Главное, что Жанне все удалось. 17 июля 1429 года Карла короновали в Реймсе. И архиепископ во всеуслышание называл его «помазанником Господа», «сыном Всевышнего», «пастырем народов», «правой рукой церкви», «первым из всех королей Земли, превосходящим в благородстве и святости всех царей Ветхого и Нового Заветов» и так далее, и тому подобное. И все вельможи и простолюдины, князья церкви и знатные люди королевства преклоняли перед ним колени. Что должен был чувствовать Карл в эту минуту? Преданный матерью мальчик, только что с битвой взошедший на трон, чувствовал ли он торжество? Или, может, облегчение? Кто знает. Но, по свидетельству хроникеров, Карл выглядел как человек, испытывающий неудобство. И, по неизжитой детской привычке, то и дело по-гусиному вытягивал шею. У него была большая, лобастая голова, но создавалось впечатление, что корона ему велика. Словом, он мало соответствовал эпитетам, которыми согласно церемониалу «одаривал архиепископ. Гусеныш Карл превратился в Карла VII Победоносного, но, кажется, не осознал себя таковым.

Д есять лет спустя в жизни монарха появилась настоящая любовь. Карл, по меркам времени, был уже немолодым мужчиной.У него уже было пятеро или шестеро детей, рожденных Марией Анжуйской. Супруга не отличалась ни красотой, ни умом, ни приятностью нрава, и Карл наведывался в ее спальню, надо полагать, исключительно из благодарности к теще. Конечно, при дворе было немало прелестных женщин. Но Карл, даром что король, был неловок в обращении с дамами. Известно, что он очень стеснялся своей внешности, не без основания полагая, что фамильные черты Валуа в его облике приняли какое-то уж совсем карикатурное воплощение. Вместе с тем его эстетические критерии касательно женщин были слишком строги и определялись традиционным для средневекового рыцарства культом «бель дам сан мерси», то есть «дамы, не ведающей снисхождения». Средневековая аллегорическая поэма «Роман о розе» давала вполне четкие установки относительно того, как эта самая дама должна выглядеть. Глаза голубые или зеленые, зрачки возбужденно расширены, волосы золотые, длиной до бедер, кожа цвета лепестков лилии, носик маленький, прямой, ротик тоже маленький и пухлый, стан тонкий, грудь небольшая, но высокая. Ради такой женщины стоило ломать копья, сочинять сонеты и совершать прочие безумства. Но такой женщины не было в окружении Карла. По крайней мере, ни одна из них не соответствовала рыцарскому стандарту в точности. Чего-нибудь да не хватало в реестре ее прелестей.

С удьбоносная встреча произошла при неизвестных обстоятельствах. Зато доподлинно известно, что ее организатором была теща Иоланта. Именно ей присывают идею создания «летучего отряда», которую впоследствии взяли на вооружение другие августейшие особы. Идея оказалась сколь проста, столь же и действенна. Иоланта формировала бригаду из красивых, неглупых, а главное - безраздельно преданных своей благодетельнице девиц, устраивала их при дворе, и рано или поздно все они оказывались в постелях знатных вельмож. Девицы, таким образом, получали возможность устроить свою судьбу, а Иоланта - оперативную информацию. Женщины оказались превосходными шпионками, даже лучше монахов-францисканцев. Особенно среди них выделялась Агнес Сорель. Иоланта заметила ее в свите своей невестки Изабеллы Лотарингской, при которой Агнес состояла фрейлиной. Родители девушки не имели ни значимого положения при дворе, ни богатства. Отец, Жан Сорель, занимал скромную должность советника при дворе графа Клермона, мать, Катерина де Меньелай, владела обширным, но малодоходным поместьем де Верней. Главным капиталом семьи была дочь. Прелестная Агнес наверняка смогла бы составить приличную партию, и ввиду этой перспективы статус фрейлины можно рассматривать как отличный старт для 15-летней девушки. Однако Агнес распорядилась предоставленными ей возможностями по-своему. Замуж она не торопилась. Четыре года, проведенные во дворце Изабеллы, стали ее университетами. Агнес училась выразительно говорить, петь, играть на лютне и арфе, распалять мужское воображение изящными позами и жестами. Обладая от природы развитым воображением и хорошим вкусом, она умела одеться так, что куда более знатные дамы в своих роскошных нарядах в сравнении с ней казались простушками. В те времена рыцари уже привезли с арабского Востока пудру, румяна и кармин. Но мало кто из дам света умел деликатно этим пользоваться. Агнес умела и, по свидетельству летописца Жана Шартье, даже давала уроки своей покровительнице. К двадцати годам она оформилась в совершеннейшую красавицу с невероятно тонкой талией и высокой шеей, на которой, как чашечка цветка на стебле, сидела прелестная головка с высоко забранными золотыми кудрями, подбритыми на лбу и висках по моде того времени. Ее лицо с младенчески округлыми щеками казалось ангельски невинным и одновременно порочным. Так что художника Жана Фуке, который запечатлел Агнес в образе Мадонны, сумев передать эту характерную особенность ее лица, даже обвиняли в опасном соединении религиозного чувства с эротическим. Словом, Агнес являла собой идеальный образец «ля бель дам сан мерси». И Карл, конечно, не мог не обратить на нее внимание. На это и рассчитывала Иоланта. У нее не было никакой нужды шпионить за зятем. Но она желала влиять на короля. А неуклюжая дочь ее решительно не годилась для такой деликатной миссии.

И так, Иоланта устроила встречу короля с Агнес. Карл был настолько впечатлен, что вопреки обыкновению сразу пошел на приступ. Но умница Агнес умело изобразила испуг и, обратив к Карлу свою обезоруженную женственность в самой эффектной позе, воззвала к его рыцарской чести.Пришлось отступить. Почти месяц двор обсуждал вздувшиеся вены на висках короля - признак необычайной взволнованности. И вот однажды король вышел к утренней мессе радостным. Он улыбался весь день и весь вечер. Щедро одаривал шутов. Заказал королевскому портному несколько новых нарядов. Словом, вел себя столь необычно, что это его состояние было зафиксировано придворным летописцем. Возможно, летописцу показалось, что Карл сошел с ума, как его отец. А Карл просто влюбился. Очень скоро эта связь стала очевидной для всех. Карл, прежде равнодушный к роскоши, вдруг стал настоящим щеголем. Королевский казначей Жак Кер выписывал для него драгоценный утрехтский бархат и венецианский пурпурный шелк. В те времена мужчины носили короткие одежды. Так вот - наряд Карла почти не прикрывал бедер, что, как не раз отмечали современники, при тонких кривых ногах решительно не шло его фигуре. Но с появлением Агнес Карл, казалось, перестал испытывать какие-либо комплексы по поводу своей внешности. Да и вообще почувствовал вкус к жизни и всякого рода развлечениям для души и тела. Что ни день, то новая забава. То рыцарский турнир, то пиры с трубадурами и менестрелями. И главным украшением, центром всякого собрания неизменно была прекрасная Агнес.
Она обожала наряды и сама задумывала фасоны своих платьев. Одно из них, с асимметричным декольте, полностью обнажавшим левую грудь вошло в историю под названием «прекрасное сокрушение Агнес о своих грехах». И хотя понятия моды как таковой в Средневековье не существовало, Агнес своим примером вдохновляла дам на подражание, а менестрелей на создание поэтических введений, воспевающих новые фасоны:

Если женщина пригожа,
Ее бела и нежна кожа,
Пусть скажет, чтоб ее портной
Оформил вырез ей такой,
Что плечи смело открывает,
Грудь до предела оголяет.
Ведь если грудь обнажена,
То привлекательней она.

А гнес носила шлейфы длиной в шесть метров, хотя сама королева довольствовалась пятью. Она украшала себя бриллиантами, притом что дворцовый протокол дозволял такие роскошества исключительно королеве. Но протокол был пересмотрен в связи с тем, что волею Карла Агнес Сорель получила официальный статус фаворитки. Фаворитка - это больше, чем любовница. Вассалы обязаны оказывать ей королевские почести, она принимает участие в политической жизни двора, имеет право самостоятельно обращаться к королевскому казначею для покрытия своих нужд, а дети, рожденные ею от связи с королем, получают родовое имя короля. Действительно, все три дочери, рожденные Агнес от Карла, получили имя Валуа. А сама Агнес получила королевский замок Боте-сюр-Марн («Красота на Марне») и титул Дамы де Боте, вполне соответствующий ее пленительной внешности, о которой сам Римский Папа говорил, что «это самое прекрасное лицо, которое только можно себе представить».
Впрочем, были люди, на которых чары прекрасной Агнес не действовали. Например, архиепископ Жан Жуневель дез Орсен. Как духовный наставник короля он неоднократно взывал к нему, указывая на расточительность и мотовство его фаворитки и подражающих ей придворных. Благочестивый дез Орсен находил, что дамы двора, хотя и имеют благородное происхождение, видом своим теперь напоминают «выставленных для продажи крашеных ослиц». Он сурово порицал «адские окна, сквозь которые выглядывают их груди» и длиннющие шлейфы, на которые уходит множество драгоценной материи, и справедливо замечал, что «все эти излишества, заведенные теперь при дворе, сказываются на увеличении сеньорами податей и налогов с бедняков». Для наглядности архиепископ приводил выдержки из Королевской книги расходов, в которой всякое требование к казначею заканчивалось припиской «на нужды Франции». Хрустальный сервиз с золотыми листочками - на нужды Франции, перевязи из куницы и горностая - на нужды Франции, нижние рубашки, расшитые золотом, - на нужды Франции... «Какая у Франции нужда в нижних рубашках, расшитых золотом?» - резонно вопрошал владыка. В ответ Карл не без вызова писал своему духовному наставнику: «Если у Прекрасной Дамы будут платья, расшитые золотом, у нее будет хорошее настроение. Если у нее будет хорошее настроение, у меня тоже будет хорошее настроение. Если у меня будет хорошее настроение, хорошее настроение будет у всей Франции. Стало быть, у Франции есть прямая нужда в прекрасных платьях». Разумеется, Агнес получала и платья с золотом, и все, что ей заблагорассудится, а между тем настроение у Франции было не очень.

А нгличане по-прежнему хозяйничали на французской земле. Довольно обширные, стратегически значимые территории оставались под их контролем. Народ катастрофически нищал под гнетом непосильных налогов. И щедрые подаяния, раздаваемые Агнес на нужды церкви и бедняков, никак не уменьшали народной ненависти к королевской фаворитке, совратившей «наихристианнейшего короля» с истинного пути. Вряд ли Агнес одолевали тревоги по поводу будущего Франции, скорее всего, действовала она по наущению Иоланты, однако именно Агнес понудила Карла сменить шитое золотом сюрко на латы и возобновить войну против англичан. Историки поддерживают легенду, согласно которой Агнес будто бы рассказала королю сон, в котором отважный Карл выступил освободителем Франции. Но, проснувшись, она-де вспомнила о том, что Руан, Кан и Шербур по-прежнему во власти проклятых англичан, и это наполнило ее невыразимой печалью. Достоверность этой легенды можно подвергать сомнениям, однако доподлинно известно, что король все-таки отправился в треклятую Нормандию, чтобы оттуда начать наступление на англичан. И сделал это исключительно ради прекрасных глаз Агнес. Для правителя эпохи Средневековья Карл был удивительно не воинственным и арфу предпочитал мечу. Но Агнес имела над ним удивительную власть. Она могла вдохновить его на любое деяние, на любой подвиг. И вовсе не потому, что обладала какими-то особенными качествами. Просто это была его женщина. Для всякого мужчины на этом свете есть женщина, которая способна возвысить его дух, сделать его сильнее. Нужно только найти ее. Карлу повезло - он нашел.

Агнес не довелось отпраздновать победоносное завершение Столетней войны. Она умерла за три года до этого знаменательного для Франции события. Кончина наступила через несколько дней после того, как Агнес разрешилась четвертым ребенком. Девочка родилась слабенькая - и суток не прожила, а вот что касается ее матери, то было похоже, что она умерла не своей смертью. Возможно, ее отравили. По крайней мере, Карл был убежден, что дело обстояло именно так. С чего бы это вот так взять и умереть здоровой цветущей женщине, трижды благополучно рожавшей до этого. И ведь есть свидетельства, что перед смертью бедняжка жаловалась на страшный огонь, пожирающий ее изнутри, а ее прекрасные золотые волосы осыпались с головки, как лепестки растревоженной розы... Под подозрение тотчас попали королевский казначей Жак Кер и старший сын короля дофин Людовик, будущий Людовик XI. Первый числился ее другом, второй - врагом. Но их вина не была доказана.
Агнес Сорель похоронили с почестями, достойными королевской особы. Сердце погребли в капелле Нотр-Дам в Жюмьеже, установив на этом месте роскошное надгробие из черного мрамора и беломраморную статую, изображающую Агнес с молитвенно сложенными руками, в которых заключено ее сердце. Тело упокоилось в коллегиальной церкви при королевском замке Лош.
Вскоре после похорон Карл приблизил к себе двоюродную сестру Агнес Антуанетту де Менье-лай. Она была очень похожа на его покойную возлюбленную, но не могла ее заменить. По свидетельству летописцев, очень скоро появилось еще полдюжины красавиц, «готовых постараться для короля, который так постарался для Франции». Так мало-помалу Карл собрал гарем, которому мог позавидовать сам султан. Содержание толпы молодых развратниц дорого обходилось казне. Карла осуждали за распутство и расточительность. Нельзя утверждать наверняка, но похоже, что Карлом руководила вовсе не неуемная жажда наслаждений. Он тщетно надеялся, что много красивых женщин дадут ему то ощущение силы, то величие духа, которым когда-то одарила его Агнес.

«Я – Агнесса. Да здравствует Франция и любовь!»

Побывать на могиле Агнессы Сорель (1422-1450), первой во французской истории официальной любовницы монарха, всегда стремилось много туристов, посещающих провинцию Турень. Усыпальница-над черным мраморным цоколем – ангельское молодое лицо в безмятежном спокойствии, склонившиеся над ним алебастровые ангелы-находится во французском городке Лоше.
Смерть молодой королевской фаворитки в 1450 году воспринималась не иначе как тайна.

Агнессе Сорель было 20 лет, когда ее в свите королевы Изабеллы (супруги Рене II) заметил вдвое ее старший Карл VII.

Говорят, французский монарх не был Дон Жуаном, но она преобразила все вокруг – меланхоличного короля, скрытного и неприглядного, моду и нравы. Место фрейлины Агнесса получила по протекции родственников в 1440-41 при дворе Изабеллы Лотарингской, супруги короля Рене Анжуйского, однако герцогиня Изабелла отправилась в длительное путешествие в Италию, оставив Агнессу под опёкой своей матери королевы Иоланды, тёщи короля КарлаVII. Иоланда, заметившая цепкий ум и необычную красоту девушки, вероятно, планировала использовать её в своих целях, для влияния на слабовольного зятя, и так же, весьма вероятно, что именно с протекцией Иоланды Агнесса была представлена к королевскому двору, очевидно в 1443, незадолго до смерти самой королевы.
Агнесса долго "сопротивлялась" королевской воле, ибо король был женат на Марии Анжуйской(портрет прилагается). Но....не устояла...

Как ни странно, отношения у королевы и фаворитки сложились хорошие, и Мария даже дарила Агнес подарки

Любовник был так щедр, что вызвал ропот в народе. Он подарил ей замки и имения, в том числе и Боте-сюр-Марн, за что фаворитку величали «Дамой из Боте». По-французски это имело и другой смысл – «Дама Красоты». Агнесса Сорель ею и осталась в истории. Она также получила от Карла титулы дамы Иссуден, Вернон и Рукесезьер.

Влияние Агнессы на короля Карла было безграничным, именно она убедила его возобновить военные действия против англичан, которые завершились освобождением Нормандии.
Фаворитка хотела понять, почему народ, чье мнение она обычно игнорировала, ее презирал и ненавидел. И она вдруг узнала, в какой глубокой нищете живут простые французы, в то время как двор купался в роскоши. Агнесса решила напомнить королю о его долге и обязанностях. С этой целью она использовала некую хитрость, о чем сообщил Брантом в своей книге "Жизнь галантных дам": "Увидев, что сердце короля занято лишь любовью к ней и он совсем не интересуется делами королевства, Агнесса сказала ему: "Когда я была маленькой, астролог предсказал мне, что в меня влюбится один из самых храбрых и мужественных королей. Когда мы встретились, я думала, что Вы и есть тот самый храбрый король: Но, похоже, я ошиблась: Вы слишком изнежены и почти не занимаетесь делами вашего бедного королевства. Мне кажется, что этот мужественный король не Вы, а английский король, который создает такие сильные армии и захватывает у Вас такие прекрасные города. Прощайте! Я отправляюсь к нему, видимо, о нем говорил мне астролог".
Эти слова пронзили короля прямо в сердце, он даже заплакал. Карл VII забросил охоту, сады, забыл о развлечениях, собрал всю свою силу и мужество, что позволило ему быстро выдворить англичан из своего королевства.
Действительно, через некоторое время после этой беседы Карл VII при помощи своих знаменитых указов реорганизовал войска и в 1449 году, нарушив перемирие с Англией, вновь начал военные действия. Король, движимый любовью к Агнессе, за несколько месяцев положил конец Столетней войне, вернув все захваченные земли Франции. Агнесса, называвшая его раньше насмешливо Карлом Безразличным, стала его величать Карлом Победителем.
Увы! Судьба распорядилась так, что фаворитке не довелось увидеть венца своих усилий
У них с королем было четверо детей, которых король безоговорочно узаконил и они носили родовое имя Валуа (Мари-Маргарита (1444-1473), Шарлотта(1446-1477), Жанна(1448-1467) и неназванная дочь, умершая младенцем в 1450.
Фактически, Агнес Сорель - первая женщина, носившая почти официальный титул королевской любовницы.
Франсуа Клуэ. Портрет Агнес Сорель

Агнессу Сорель смерть настигла в Нормандии, куда она, ожидавшая четвертого ребенка, направилась к своему любовнику-королю, изгонявшему англичан. Изможденная дорогой, она преждевременно родила.После родов, Агнессе стало дурно, её мучили бесконечные боли в желудке. Предчувствуя свою смерть, Агнесса пожертвовала много денег церкви и все время каялась в своей грешной жизни. Она умерла 9 февраля 1450 в муках, и королю не осмелились показать её тело, так оно было изуродовано болезнью.

Поговаривали, что ей был известен заговор против Карла VII, и Агнесса пыталась его предостеречь, а поэтому и отправилась в дорогу. Фаворитку из мелкого дворянства в народе не любили. Роскошные наряды, обшитые куницей и соболем, драгоценности (среди них первый из известных резных алмазов-и именно с ней пошла "мода" носить брилианты-до нее это позволялось только высоким чинам мужского пола), платья с вызывающим декольте и целиком обнаженной грудью так же не нравились, как и влияние на короля, советниками которого стали ее люди. Кстати, именно она ввела в моду всем известный шлейф, который священнослужители прозвали "дьявольским хвостом".Она первая мтала выщипывать брови и подбривать светлые волосы, чтобы подчеркнуть высокий выпуклый лоб и огромные голубые глаза миндалевидной формы.
А королевский сын, дофин и будущий Людовик XI, ее вообще ненавидел, ведь королева-мать была в тени, в то время как Агнесса стала титулованной любовницей, чьих дочерей узаконил король.

Собственно, уже в XV в. началось расследование кончины Агнессы Сорель – сначала в ней обвинили богача Жака Керра (он был оправдан), затем тень пала на королевского сына, но правда так и не всплыла.

Тело угасшей Агнессы было доставлено в Лош. Похоронили ее без украшений. Король вскоре предался любовным похождениям и дарил их другим. Несмотря на то, что Агнесса Сорель была верующей и делала много пожертвований, церковникам не хотелось вести молебен в честь скандальной персоналии, и они решили перенести роскошную гробницу подальше от алтаря.
Как ни странно, невзлюбивший Агнессу Сорель Людовик XI не разрешил прикасаться к ее усыпальнице. Таким же категоричным был и Людовик XV, а вот его сменивший, XVI по счету, удовлетворил прошение Церкви. Самое страшное произошло в Революцию: в 1793 г. гробницу разбили, урну бросили на кладбище. Некий Пошоль собрал ее содержимое.

Префект региона генерал Померель отправил памятник на реставрацию, а затем поместил его в подземелье у подножия донжона в Лоше. По его приказанию очень смелые слова из стихов Вольтера украсили тогда фронтон: «Я – Агнесса. Да здравствует Франция и любовь!» В 1970 году в целях сохранности надгробие разместили в королевском замке, и в Сент-Урс оно вернулось почти два века спустя.
Деталь надгробия Агнес Сорель, выполненного из белого мрамора в XV века

Витраж с гербами и инициалами "Прекрасной дамы" - Агнес Сорель

Тайна смерти Аньес Сорель раскрыта

Был ли виновен Жак Кёр? Безусловно нет. По той простой причине, что Аньес Сорель не была отравлена. Долгое время неопровержимым доказательством этого служил хотя бы тот факт, что ее дочери удалось прожить целых полгода. Кстати, среди медиков, обративших внимание на симптомы болезни, описанные делавшим вскрытие доктором, очень долго бытовало мнение, что красавица из красавиц скончалась в результате дизентерии, а ослабление организма, связанное с тяготами изнурительного путешествия из Лоша в Жюмьеж, помешало ей одержать верх над своей болезнью. Таким образом, Аньес Сорель скончалась естественной смертью, желая спасти своего любовника. Вполне нормальная, благородная и вполне удобная для всех версия.

Казалось бы, все. На этом можно ставить точку. Но в истории, как известно, точка очень быстро может превратиться в запятую…

Так и произошло в 2004 году, когда французским ученым все же удалось снять завесу тайны с обстоятельств смерти Аньес Сорель. Во всяком случае, теперь причины ее смерти стали совершенно ясными. Для этого группе экспертов под руководством Филиппа Шарлье, патологоанатома из госпиталя университета города Лилля, пришлось провести эксгумацию тела знаменитой француженки. Эта операция прошла в городке Сент-Урс-де-Лош, где в местной церкви покоилось тело бывшей фаворитки короля. Церемония прошла в присутствии многочисленных именитых потомков Аньес Сорель, в частности герцога Орлеанского принца Жака де Франса и принца Шарля-Эммануэля де Бурбон-Пармского.

28 сентября 2004 года гробницу Аньес Сорель вскрыли, и в распоряжении исследователей оказались ее волосы, семь зубов, череп и фрагменты кожи. Около полугода их изучали двадцать два специалиста в восемнадцати лабораториях: в Лилле, Страсбурге, Париже и Реймсе. Уникальный эксперимент возглавлял сам Филипп Шарлье.

Анализ со всей очевидностью показал наличие в останках Аньес Сорель большого количества ртути, которую издревле использовали в качестве яда. Филипп Шарлье заявил, что именно ртуть стала причиной быстрой смерти, сразившей эту женщину менее чем за трое суток.

Однако у самого Филиппа Шарлье не вызывало сомнений преднамеренное отравление смертельным ядом: его содержание превышало разумные дозы в десять тысяч раз, и ошибки в дозировке лекарств быть не могло.

Получив возможность подробно, в течение шести месяцев, изучить останки Аньес Сорель, ученые внесли немало уточнений в биографию этой женщины. Прежде всего, стало ясно, что год ее рождения находится между 1422 и 1426 годами (1409 год точно отпал). Следовательно, смерть фаворитки короля последовала в возрастном промежутке между двадцатью тремя годами девятью месяцами и двадцатью семью годами девятью месяцами.

Криминалисты попытались воссоздать лицо Аньес, пленительная красота которой, как отмечали даже ее недруги, стала легендой. Исследования подтвердили, что она действительно была блондинкой и родила четверых детей. Проведенная по хорошо сохранившемуся черепу реконструкция лица также выявила явное сходство с существующими изображениями женщины, в частности с образом, созданным художником XVI века Жаном Фуке.

Была восстановлена и судьба захоронения Аньес Сорель. Ее тело было доставлено в Лош, где его похоронили без всяких украшений (король вскоре предался любовным похождениям и предпочел дарить их другим). Несмотря на то что Аньес была верующей и делала много пожертвований, церковникам не хотелось вести молебен в честь скандальной персоналии, и они решили перенести гробницу подальше от алтаря.

Как ни странно, ненавидевший Аньес Людовик XI не разрешил прикасаться к ее усыпальнице. Таким же категоричным был и Людовик XV, а вот сменивший его Людовик XVI удовлетворил прошение Церкви. Самое страшное произошло после Революции: в 1793 году гробницу разбили, а урну бросили на кладбище. Некий Пошоль собрал и сохранил ее содержимое. Потом префект региона генерал Поммерель отправил памятник на реставрацию, а затем поместил его в подземелье у подножия донжона в Лоше. По его приказанию очень смелые слова из стихов Вольтера украсили тогда фронтон: «Я - Аньес. Да здравствует Франция и любовь!» В 1970 году в целях сохранности надгробие разместили в королевском замке Лош.