Русские в боливии. Старообрядцы в латинской америке. «Ой, мороз, мороз» под пальмами

Три женщины с совершенно разными судьбами. Нана, Света и Наташа.

RTW 2006-07: 18-19.04 sucre

Уюни с соляным озером - Потоси с динамитом - и мы приехали в Сукре, город с русским парикмахером.

Здесь тепло. Высота всего 2000 м. над уровнем моря.

Во всем городе мне больше всего запомнился центральный рынок . Огромное крытое помещение, до отказа набитое лотками со свежими фруктами, фруктовыми коктейлями, салатиками, соками и тортами. Кружка фруктового коктейля с соком стоит 4,5 рубля, чашка фруктового салата - 3,5 рубля. Обед - 2$ на двоих, с мясом и супом.

Но куда более знаменательными стали наши знакомства. В Сукре мы познакомились с тремя русскими женщинами, уже давно живущими в Боливии.

Три женщины с совершенно разными судьбами.

Наташин телефон нам дали знакомые из Москвы. Она встретила нас на собственной машине, с двумя детьми. Наташа замужем за боливийцем. Он работает в Ла Пасе, ей же не нравится в шумном и грязном городе, и они живет в приятном и чистом Сукре у родителей мужа. Она только что открыла свой мебельный салон. Мечтает создать русское поселение (русский район). Еще она издает газету на русском языке, отправляет ее в русское посольство.

Мы посидели сначала в парке с мороженым, потом в Наташином салоне. Света отлично выглядит, у нее достаточно денег на реализацию самых разнообразных задумок. И все же она не производила впечатление счастливой женщины. Может быть, нам только показалось, но все в ее рассказах выглядело "вроде бы не плохо". Даже не знаю, как описать. Нет, она не пыталась выглядеть очень успешной и ненатурально довольной. Скорее, наоборот, - вполне честно на вид обо всем рассказывала. И какая-то легкая неудовлетворенность сквозила во всех рассказах.

Спросив у Наташи совета, где бы постричься, мы тут же обрели следующую знакомую. Свету . Света учится на парикмахера и работает в салоне. Вернее, настоящий салон в Сукре всего один. Но в тот, где работает Света, скоро поставят оборудование, и будет второй салон в городе.

Водитель такси по дороге расспрашивал нас, что посмотреть в России, если он когда-ниудь туда доедет, сможет ли он там поработать, и нужно ли говорить по-русски (разве русский и испанский так непохожи? меня там не поймут? как, русские не говорят по-испански?).

Света - подруга Наташи. Она тоже замужем за боливийцем. Он учился на Украине, вот и привез с собой жену. Там Свете было совсем тяжело и не понятно, как быть и что делать дальше. Вот и сбежала фактически. Здесь тоже не просто. Денег не много. Если Наташа может себе позволить открыть не приносящий пока что прибыли мебельный салон, о Свете приходится учиться и работать. В словах Светы просвечивает неуверенность. Может быть, и на родине что-то получилось бы? А может, было бы хуже. Она тоже не выглядит очень счастливой. Не несчастной, - нет. Но и не совсем счастливой. Самое непростое в жизни Светы - отношения с родителями мужа. У Наташи тоже в этом плане не все идеально, хотя она совершенно добровольно живет в Сукре с родителями мужа.

Вечер мы провели с новыми подругами в кафе Jоyride в самом центре города. Крутое место. Хорошее и не дешевое. Вернее, не дешевое по местным меркам. Для нас 1,5$ за алкогольный коктейль... ну, вы поняли.

Вообще, в Боливии мы чувствуем себя очень странно. Выглядим хиппи-бомжиками в своих потрепанных за время пути вещах, в старой обуви, с разодранными переездами рюкзаками. И при этом можем легко себе позволить платить за хорошо одетых местных девушек. Нам даже неудобно от осознания того, что тут мы можем позволить себе вообще все. Земля и квартиры в Боливии не стоят почти ничего. Но это ничего тут очень трудно заработать. Мы честно рассказали Наташе и Свете, что дома за 8 месяцев накопили 20000$ на поездку, и вот за 6 месяцев в пути потратили 12000$. И они были первыми, кто поразился этим суммам. Вернее, до сих пор все тоже поражались, но в ключе "вы потратили так мало". Теперь же ситуация была обратной.

В гостиницу опять едем на такси. Торговаться тут легко.
Садишься в такси и уже в дороге начинаешь диалог:
-Сколько возьмёшь?
-По 4 боливиано с человека (0,5$).
-А можно за 3? Ну, пожалуйста!
-Можно и за 3.

Здесь же расскажу еще и о Нане, хозяйке грузинского кафе в городке Оруро . Нана из Тбилиси, но уже 11 лет живет в Боливии. Приехала сюда за дочерью после смерти мужа. Дочь замужем за боливийцем. У Наны хорошие отношения с семьёй мужа дочери. Но, конечно, по Тбилиси она скучает, - даже по глазам видно. Сложно привыкнуть к новым правилам. Но делает, что может. Вот, открыла кафе, с 5 до 9 вечера печёт тут торты и эклеры, блинчики и хачапури.

Нана, Света и Наташа. Очень приятные и не очень счастливые. Хочется верить, что они просто не слишком хорошо умеют устраиваться в жизни, и оказаться в Боливии для них стало хорошим выходом, и дома было бы тяжелее.

Но вернемся к городу Сукре. Сукре - это официальная столица Боливии.

Ее реальная столица - деловой, шумный и грязный Ла Пас. Сукре похож скорее на деревенскую резиденцию правительства. Исторический, утонченный, зеленый, с деревянными балкончиками и светлыми домами. С целым одним супермаркетом на весь город в том далеком 2007 году.

Главная достопримечательность окрестностей - следы динозавров .

Когда-то неподалеку от Сукре начали добывать цемент и разрыли пласт со следами динозавров. 68 млн лет назад это было дно озера. Но потом вследствие тектонических процессов озеро встало на дыбы, и теперь его дно превратилось в стенку карьера.

Рабочих прогнали и нагнали туристов. Сделали нечто вроде парка. Очень слабенький парк. С парой фигур динозавров, экскурсией на 15 минут и мороженым.

Первые русские поселенцы в Латинской Америке появились еще в XVIII веке; сегодня же численность российской диаспоры в этом регионе только по официальным данным составляет более 150 тысяч человек и рассредоточена главным образом в странах Южной Америки: Аргентине, Бразилии, Парагвае, Уругвае, Чили и Венесуэле.

В течение последнего столетия выходцы из России внесли немалый вклад в развитие латиноамериканских государств. Имена генерала И.П. Беляева, скульптора Эстебана Эрьзя (С.Д. Нефедов), поэтессы Марианны Колосовой (Р.И. Покровской), живописца Николая Фердинандова, певицы и композитора Анны Марли (А.Ю. Смирнова) и многих других талантливых русских людей вписаны в летопись истории и культуры южно-американских стран.

Разумеется, русская диаспора в Латинской Америке сформировалась не сразу; это произошло в процессе нескольких миграционных волн, качественно и количественно отличавшихся друг от друга. До революции 1917 года, к примеру, миграция из России в Новый Свет носила трудовой крестьянский характер. После революции и последовавшей затем гражданской войны - это была эмиграция белогвардейская. По окончании Второй мировой войны в Латинской Америке волею судеб оказалось немало беженцев русской национальности из разоренной Европы. Наконец, в ходе современной миграционной волны в Новом Свете осели русские супруги латиноамериканцев или их родственники . Отдельно следует выделить миграцию в рамках старообрядческого течения .

Конечно, столь различные волны иммиграции не могли привести к формированию централизованной русской диаспоры в Латинской Америке. Исключением являются, пожалуй, лишь русская община в Парагвае , а также небольшие, как бы законсервированные во времени и пространстве, островки русской жизни в деревнях старообрядцев, разбросанных по территории всей Южной Америки. В этом плане особенно показательна ситуация в Боливии, где в общей численности российской диаспоры доля старообрядцев составляет едва ли не большинство.

Боливия - страна чрезвычайно интересная, знаменитая древними индейскими цивилизациями, конкистадорами, освободителями, революционерами и первым в истории Латинской Америки президентом-индейцем и ярым поборником коки Эво Моралесом.

Численность российской диаспоры в этой стране крайне невелика. По данным на 2005 год в Боливии проживало почти девять миллионов, при этом число владеющих русским языком составляло всего около трех тысяч человек . Российская диаспора в Боливии включает в себя дипломатических работников, русских жен выпускников советских и российских вузов, обычных иммигрантов из России и стран СНГ. Но самой многочисленной (и наиболее интересной для исследования) составляющей русской диаспоры в Боливии являются общины русских старообрядцев, которые проживают в основном в тропических департаментах Боливии и насчитывают около двух тысяч человек .

В Боливии русские старообрядцы появились еще во второй половине XIX. В дальнейшем путь староверов в Боливию был тернист и пролегал по маршруту Россия-Маньчжурия-Гонконг-Бразилия-Боливия. Во время революции 1917 года и последовавшей затем гражданской войны в России староверы нашли приют в Маньчжурии; на рубеже 1920-1930-х годов их колония значительно пополнилась бежавшими от советской коллективизации русскими старообрядческими семьями. Однако после победы сторонников Мао Цзэдуна в гражданской войне в Китае в 1949 году официальный Пекин стал подвергать гонениям русских беженцев, и положение старообрядцев вновь осложнилось. В результате, в конце 1950-х годов они начали целыми общинами покидать территорию Китая, переезжая сначала в Гонконг, находившийся под британским контролем, а оттуда в Австралию и Новую Зеландию, а также в Бразилию. Оттуда часть из них перебралась в другие страны Латинской Америки, в том числе в Боливию (многие из староверов до сих пор имеют бразильские паспорта и лишь вид на жительство в Боливии). В свою очередь, боливийское правительство, заинтересованное в новых тружениках, пошло старообрядцам навстречу и выделило на своей территории земли для их семей, а также дало возможность получить льготные кредиты.

Сегодня, в начале XXI века, деревни староверов разбросаны по территории боливийских департаментов Ла-Пас, Санта-Крус, Кочабамбa и Бени и расположены, как правило, вдали от больших городов. Основным занятием старообрядцев является земледелие и животноводство: они выращивают рис, кукурузу, пшеницу, бананы, ананасы, подсолнухи, сою. Нынешнее положение «боливийских» старообрядцев можно оценить как весьма благополучное, учитывая их склонность к упорному труду и благодатность тропической почвы - по словам самих староверов в боливийской земле «не растет только то, что не посадишь!» . Несмотря на то, что староверы неукоснительно сохраняют русские обычаи и обряды, привычки и традиции столетней давности (некоторые из которых, кстати, уже почти невозможно встретить даже в самой России), никаких проблем с местными властями они практически не испытывают.

Русская старообрядческая деревня в Боливии сегодня - нечто невообразимое. Достаточно привести лишь ряд красочных примеров: собаки в будках в тропическом пейзаже (вызывающая, кстати, неподдельный шок у коренных жителей, упрямо не понимающих, зачем собаке отдельный дом); коровы, пасущиеся в тени банановых пальм; бородатые мужчины со старорусскими именами в лаптях и вышитых рубахах, подпоясанных кушаками; девушки в сарафанах, пропалывающие на огороде ананасы с песней «Ой мороз, мороз» .

Боливийские старообрядцы бережно хранят свои традиции. Как известно, их отличительной особенностью являются жесткие патриархальные каноны, один из которых заключается в четком соблюдении религиозного календаря. Именно поэтому в каждой боливийской старообрядческой деревне есть свой молельный дом, в котором молятся несколько раз в день; в воскресенье же и праздники молитва занимает несколько часов, и взрослые, несмотря на 40-градусную жару, выстаивают ее на ногах.

Крайняя патриархальность староверов выражается и в бытовых канонах. Все продукты, употребляемые в пищу, староверы выращивают сами; при этом они никогда не употребляют пищу ни в боливийских кафе и ресторанах, ни в чужом доме, беря с собой пищу и даже воду. Староверы в Боливии не курят, из спиртных напитков пьют только брагу собственного приготовления. Просмотр телевизора, посещение кинотеатров, чтение светской литературы, использование Интернета строго запрещено .

В отличие от других старообрядческих колоний в Америке, где дети уже почти не говорят по-русски и многие из них ушли в города и растворились среди местных жителей, в Боливии староверы сохранили русский язык и православную веру. Удивительно, но современные старообрядцы, которые никогда не были в России, а у многих отцы и деды родились либо в Китае, либо в Южной Америке, общаются на русском языке - языке сибирской деревни - так же, как и их предки сто лет назад. Речь русских жителей боливийской деревни изобилует словами, которые в самой России уже давно вышли из употребления: старообрядцы говорят «желаете» вместо «хотите», «чудно» вместо «удивительно», «шибко» вместо «очень», не знают слов «пятилетка» и «индустриализация», не понимают современного русского сленга .

Уникальный русский язык сохраняется усилиями самих членов общины. Вплоть до семи лет дети воспитываются только в деревне и только затем они начинают ходить в обычную испано-говорящую сельскую школу. Учителя-староверы преподают детям чтение и письмо; матери рассказывают им сказки, передающиеся из поколения в поколение. При этом, разумеется, современных русских книг у поселенцев в боливийской глуши практически нет.

Наконец, староверы строго блюдут родственные связи. Учитывая, что браки даже с дальними родственниками категорически запрещены, молодым старообрядцам уже в возрасте 13-15 лет приходится искать себе спутниц жизни в Бразилии, Аргентине, Уругвае, Чили, Парагвае, а также в Канаде и США (особенно Орегоне и Аляске, где существуют большие общины старообрядцев) . Смешанных же браков практически нет; в случае, когда русские девушки выходят замуж за местных, боливиец обязан принять православную веру, одеваться, читать и говорить по-русски и полностью соблюдать традиции староверов, включая чтение святых книг на старославянском языке. Неудивительно, что такие международные свадьбы случаются крайне редко; именно поэтому голубоглазые и русоволосые боливийские староверы так сильно напоминают персонажей русских сказок и картин Константина Васильева.

Характерно, что никто из староверов, родившихся в Боливии, Бразилии или Уругвае, обладающих национальными паспортами этих государств, не считают эти латиноамериканские государства своей родиной. Для них родина - это Россия, которую они никогда не видели и про которую практически ничего не знают. С другой стороны, у современного русского человека, попавшего в колонию старообрядцев в Боливии, создается впечатление, что он с помощью машины времени вернулся на несколько столетий назад, где в боливийских тропиках существует дореволюционная Россия, которой в самой России уже практически никто не помнит .

На этом фоне весьма активно развиваются и российско-боливийские двусторонние отношения. Например, в 1999 году в политической столице Боливии Ла-Пасе появилась улица имени А.С. Пушкина - таким образом городские власти решили внести свою лепту в празднование 200-летия со дня рождения великого русского поэта. Растет интерес в Боливии и к изучению русского языка и обучению в России (основным стимулом здесь является возможность его использования при поступлении в российские вузы). Российская (нестарообрядческая) диаспора медленно, но верно увеличивается; ярким свидетельством является открытие в марте 2002 года в Ла-Пасе частного русского детского сада «Матрешка» . Огромную роль в поддержке русской диаспоры играет посольство Российской Федерации в Боливии .

Наконец, в феврале 2008 года произошло поистине эпохальное событие для жизни русских в этой далекой южноамериканской стране: не прошло и года после воссоединения Русской Православной Церкви, а 24 февраля 2008 года глава Аргентинской и Южноамериканской епархии Московского Патриархата митрополит Платон совершил освящение храма Пресвятой Троицы - первого православного храма в Боливии .

Доедут ли до этого храма боливийские старообрядцы - большой вопрос, упирающийся как в религиозный раскол с официальной православной церковью, так и в нежелание самих староверов посещать большие города, полные соблазнов. Так или иначе, представляется, что священный долг официальных властей России и неправительственных организаций, занимающихся проблемами соотечественников, заключается в том, чтобы донести до каждого, даже совсем забытого уголка огромного Русского мира информацию о Родине и - главное - о ее непоколебимом стремлении оказать поддержку всем, кто считает себя частью этого мира.

См. Нечаева Т. Адаптация русских эмигрантов в Латинской Америке // Портал «Соотечечственники» //

В ХХ веке русским старообрядцам, дошедшим за 400 лет гонений до восточных границ России, пришлось окончательно стать эмигрантами. Обстоятельства разбросали их по континентам, вынудив налаживать быт на экзотической чужбине. Фотограф Мария Плотникова побывала в одном из таких поселений - боливийской деревеньке Тоборочи.

Старообрядцы, или староверы - общее название для религиозных течений в России, возникших в результате неприятия церковных реформ в XVII веке. Все началось после того, как московский патриарх Никон предпринял ряд нововведений (исправление богослужебных книг, изменение обрядов). Недовольных «антихристовыми» реформами объединил протопоп Аввакум. Староверы подвергались жестоким преследованиям со стороны как церковных, так и светских властей. Уже в XVIII веке многие бежали за пределы России, спасаясь от гонений. Не нравились упрямцы и Николаю II, и, впоследствии, большевикам. В Боливии, в трех часах езды от города Санта-Крус, в местечке Тоборочи 40 лет назад обосновались первые русские старообрядцы. Даже сейчас это поселение не отыщешь на картах, а в 1970-х тут были абсолютно необжитые земли, окруженные густыми джунглями.

Федор и Татьяна Ануфриевы родились в Китае, а в Боливию поехали в числе первых переселенцев из Бразилии. Помимо Ануфриевых в Тоборочи живут Ревтовы, Мурачевы, Калугиновы, Куликовы, Анфилофиевы, Зайцевы.

Деревня Тоборочи состоит из двух десятков дворов, расположенных на приличном расстоянии друг от друга. Большинство домов - кирпичные.

Вокруг поселения тысячи гектаров сельскохозяйственных угодий. Дороги только грунтовые.

В Санта-Крусе очень жаркий и влажный климат, а комары донимают круглый год. Москитные сетки, такие родные и привычные в России, ставят на окнах и в боливийской глуши.

Старообрядцы бережно хранят свои традиции. Мужчины носят рубахи с поясами. Шьют их сами, а вот брюки покупают в городе.

Женщины предпочитают сарафаны и платья в пол. Волосы отращивают с рождения и заплетают в косу.

Большинство старообрядцев не позволяют чужакам фотографировать себя, однако семейные альбомы есть в каждом доме.

Молодежь идет в ногу со временем и вовсю осваивает смартфоны. Многие электронные устройства в деревне формально запрещены, но от прогресса не спрятаться даже в такой глуши. Почти во всех домах есть кондиционеры, стиральные машины, микроволновки и телевизоры, взрослые общаются с далекими родственниками посредством мобильного интернета (в видеосюжете ниже Мартьян говорит, что Интернетом не пользуются) .

Основное занятие в Тоборочи - сельское хозяйство, а также разведение амазонской рыбы паку в искусственных водоемах. Прикармливают рыбу два раза в день - на рассвете и вечером. Корм производится тут же, на мини-фабрике.

На обширных полях старообрядцы выращивают бобы, кукурузу, пшеницу, в лесах - эвкалипт. Именно в Тоборочи был выведен единственный сорт боливийских бобов, популярный сейчас во всей стране. Остальные бобовые завозят из Бразилии.

На деревенской фабрике урожай обрабатывают, пакуют в мешки и продают оптовикам. Боливийская земля плодоносит до трех раз в год, а удобрять ее начали только пару лет назад.

На кокосовых плантациях выращивают несколько сортов кокоса.

Женщины занимаются рукоделием и ведут хозяйство, растят детей, внуков. Большинство старообрядческих семей многодетные. Имена детям выбирают по Псалтири, согласно дню рождения. Нарекают новорожденного на восьмой день его жизни. Имена тоборочинцев непривычны не только боливийскому уху: Лукиян, Киприян, Засим, Федосья, Кузьма, Агрипена, Пинарита, Авраам, Агапит, Палагея, Мамелфа, Стефан, Анин, Василиса, Маримия, Елизар, Инафа, Саламания, Селивестр.

Арбузы, манго, папайя, ананасы растут круглый год. Из фруктов делают квас, брагу, варенье.

Жители деревни нередко сталкиваются с представителями дикой природы: нанду, ядовитыми змеями и даже небольшими аллигаторами, которые любят полакомиться рыбой в лагунах. Для таких случаев у старообрядцев всегда наготове ружье.

Раз в неделю женщины выезжают на ближайшую городскую ярмарку, где продают сыр, молоко, выпечку. Творог и сметана в Боливии так и не прижились.

Для работы в полях русские нанимают боливийских крестьян, которых называют Колями.

Языкового барьера нет, так как старообрядцы, помимо русского, говорят и по-испански, а старшее поколение еще не забыли португальский и китайский.

По деревне жители перемещаются на мопедах и мотоциклах. В сезон дождей дороги сильно раскисают и пешеход может увязнуть в грязи.

К 16 годам мальчики приобретают необходимый опыт работы в поле и могут жениться. У старообрядцев строго запрещены браки между родственниками до седьмого колена, поэтому невест ищут в других деревнях Южной и Северной Америки. До России добираются редко.

Девушки могут выходить замуж по достижении 13-летнего возраста.

Первый «взрослый» подарок для девушки - сборник русских песен, с которого мать снимает очередную копию и дарит дочери на день рождения.

Все девушки - большие модницы. Они сами придумывают фасон и шьют себе платья. Ткани закупают в крупных городах - Санта-Крусе или Ла-Пасе. Среднестатистический гардероб насчитывает 20-30 платьев и сарафанов. Девушки меняют наряды почти каждый день.

Десять лет назад боливийские власти профинансировали строительство школы. Она состоит из двух зданий и делится на три класса: дети 5-8 лет, 8-11 и 12-14-летки. Мальчики и девочки учатся вместе.

В школе преподают два боливийских учителя. Основные предметы - испанский язык, чтение, математика, биология, рисование. Русский язык учат дома. В устной речи тоборочинцы привыкли смешивать два языка, а некоторые испанские слова и вовсе вытеснили русские. Так, бензин в деревне называют не иначе как «гасолина», ярмарку - «ферия», рынок - «меркадо», мусор - «басура». Испанские слова давно обрусели и склоняются по правилам родного языка. Есть и неологизмы: например, вместо выражения «скачать из интернета» в ходу слово «дескаргарить» от испанского descargar. Некоторые русские слова, повсеместно употребляемые в Тоборочи, давно вышли из обихода в современной России. Вместо «очень» старообрядцы говорят «шибко», дерево называют «лесиной». Старшее поколение ко всему этому разнообразию примешивает португальские словечки бразильского разлива. В общем, материала для диалектологов в Тоборочи - на целую книгу.

Начальное образование не является обязательным, но боливийское правительство поощряет всех учеников государственных школ: раз в год приезжают военные, выплачивающие каждому ученику по 200 боливиано (порядка 30 долларов).

Что делать с деньгами - непонятно: в Тоборочи нет ни одного магазина, а в город детей никто не отпустит. Приходится отдавать честно заработанное родителям.

Старообрядцы посещают церковь дважды в неделю, не считая православных праздников: службы проходят в субботу с 17 до 19 часов и в воскресенье с 4 до 7 утра.

Мужчины и женщины приходят в церковь во всем чистом, надев поверх темную одежду. Черная накидка символизирует равенство всех перед Богом.

Большинство южноамериканских старообрядцев никогда не бывали в России, но свою историю помнят, отражая главные ее моменты в художественном творчестве.

Старообрядцы бережно хранят воспоминания о предках, тоже живших вдалеке от исторической родины.

Воскресенье - единственный выходной. Все ходят друг к другу в гости, мужчины ездят на рыбалку.

Мальчишки играют в футбол и волейбол. Футбол - самая популярная игра в Тоборочи. Местная команда не раз побеждала на школьных любительских турнирах.

Темнеет в деревне рано, ложатся спать к 10 вечера.

Боливийская сельва стала для русских старообрядцев малой родиной, плодородная земля обеспечила всем необходимым, и, если бы не зной, лучшего места для жизни они не могли бы и пожелать.

(Копипаста с lenta.ru)

Статья в "АиФ"
(Уникальна тем, что растет из года в год без внешнего притока)

Сарафаны под кокосами

Обозреватель «Аргументов и фактов» попал в Россию, где в лесах водятся ягуары, на огородах сажают ананасы, а коренные сибиряки не знают, как выглядит снег. И это ему не приснилось!
-ОЙ, нешто к нам в деревню едете, господин хороший? А зря. Нонеча жара, и така пылишша, така пылишша стоит на дороженьке - вдоволь наглотаетесь! - женщина в синем сарафане говорила скороговоркой с явным сибирским акцентом, и я еле успевал понимать ее певучие слова. Показав, как лучше проехать в село, Степанида повернулась и пошла дальше, в сторону шумевшей листьями кокосовой рощи. Стоявший рядом с ней мальчик в рубахе навыпуск и картузе сорвал с ближайшего дерева манго и последовал за матерью, отмахиваясь от москитов.
«Хрисанф! - услышал я строгий голос. - Сколько раз тебе говорила, дурню, - не ешь манги, они ишшо зеленые, потом набегаисси ночью!»

«В лес за грибами не пойдешь - и грибов нет, и самого съедят»

…ПЕРВЫЕ русские деревни в небольшом южноамериканском государстве Боливия появились очень давно. Когда именно - местные жители даже и не помнят. Вроде бы самые первые переселенцы приехали аж в 1865 году (власти тогда бесплатно раздавали колонистам пахотную землю), а еще через семьдесят лет из Китая прибыла целая толпа сибирских и уральских крестьянских семей, которым после большевистской революции пришлось бежать из России. Сейчас в двухстах километрах от боливийского города Санта-Крус расположились сразу три большие деревни русских переселенцев, где живут около двух тысяч человек. В одно из этих селений - Табороче - мы и ехали по пыльной дороге вдоль бескрайних боливийских полей, заросших русскими подсолнухами.

…Дверь дома деревенского старосты Мартьяна Онуфриева открыла его дочь, сероглазая застенчивая красавица в сарафане. «Тятеньки нетути. Они в город по делу уехали. Да вы не стойте на пороге, заходьте в избу». «Избой» называется крепкий каменный дом с черепичной крышей, на манер тех, что строят в Германии. Поначалу русские мужики в Боливии пилили слоновые пальмы и мастерили дома из бревен, однако быстро от этой затеи отказались: в условиях тропической влажности и вездесущих термитов жилище немедленно начинало гнить и вскоре превращалось в труху. Словами русскую деревню в Боливии описать невозможно - это попросту надо видеть. Собаки в будках (что приводит в шок боливийцев -зачем псу отдельный дом?!) и мычащие буренки, пасущиеся в тени банановых пальм. На огородах народ с песней «Ой мороз, мороз!» пропалывает ананасы. Бородатые мужики в вышитых рубахах, подпоясанные кушаками, лихо управляют японскими джипами, переговариваясь по мобильникам, а девушки в сарафанах и кокошниках носятся до поля и обратно на мотоциклах «Хонда». Впечатлений в первые пять минут хватило настолько, что рот с трудом закрылся.

Сейчас хорошо стали жить, слава те Господи, - замечает 37-летняя крестьянка Наталья, также пригласившая меня в «избу». - А впервой, как люди приехали, у них не то што тракторов, лошадей не было - на бабах пахали землицу-то. Кто-то разбогател, а кто-то нет, но все дружно живем. Маменька сказывала, в России бедный богатому завидует. А по.ему так? Ведь Бог сотворил людей неравными. Чужому богатству завидовать негоже, особливо, ежели люди в труде. Кто тебе мешает? Возьми сам да заработай!

Наталья родилась в одной из русских старообрядческих деревень, глубоко в джунглях Бразилии. Сюда переехала, когда вышла замуж - в 17 лет: жить привыкла, однако по-испански так и не говорит: «Даже считать по-ихнему не умею. А зачем мне? Так, немножечко, ежели на базар пойду». Ее отца в пятилетнем возрасте вывезли из Хабаровской губернии, сейчас ему уже больше восьмидесяти. На папиной родине Наталья никогда не была, хотя очень хочет поехать. «Тятя шибко красиво про Россию рассказыват - у меня ажио сердечко щемит. Уж, говорит, природа-то така красива. И в лес пойдешь, грибов тама, дескать, столько - наберешь полные лукошки. А тут ходи не ходи - нетути, да ишшо, упаси Бог, и на ягуара нарвесси - повадились, окаянные, на водопой ходить».
Кошек в домах заводят специально, чтобы ловили ящериц

СКАЖУ честно - я попросту не ожидал, что услышу в Табороче русскую речь. По работе мне приходилось много общаться с детьми белогвардейцев, состарившихся во Франции и США, - все они говорили по-русски неплохо, но заметно коверкали слова. Но здесь меня ждал сюрприз. Эти люди, которые никогда не были в России, а у многих отцы и деды родились на земле Южной Америки, общаются на русском так же, как их предки сто лет назад. Это язык сибирской деревни, без малейшего акцента, певучий и ласковый, изобилующий словами, которые в самой России уже давно вышли из употребления. В Табороче говорят «желаете» вместо «хотите», «чудно» вместо «удивительно», «шибко» вместо «очень», не знают слов «пятилетка» и «индустриализация», не понимают русского сленга в виде «ну, блин» и «ни фига ж себе». Здесь, возле увитого лианами тропического леса, каким-то невероятным образом сохранилась дореволюционная Россия, которой мы уже не помним. И появляется мысль: а может быть, именно такой сейчас (безусловно, за исключением ананасов в огороде) и была бы российская деревня, не случись Октября?

Шестилетняя Евдокия, сидя на пороге, играет с подросшим котенком. - В отличие от России котик за неимением мышей ловит в доме ящериц. Мимо пролетает красный попугай, но привыкшая к ним девочка не обращает на птицу внимания. Евдокия говорит только по-русски: до семи лет детей воспитывают в деревне, в домашнем мирке, чтобы они запоминали язык, а потом уже отпускают в школу - учить испанский. Матери рассказывают детям сказки, что передают из поколения в поколение: про Иванушку-дурачка, Емелю и щуку, Конька-горбунка. Книг у поселенцев практически нет, да и где в боливийской глуши достанешь сборник русских сказок. Мужчины говорят по-испански поголовно, а вот женщины - не очень. «Девке-то на што спанский язык ведать? - говорит соседка Натальи дородная Феодосия. - Замуж выйдет, там детки пойдут - надо по хозяйству управляться да пироги печь, а мужик пущай себе в поле пашет».
«Говоришь неправильно, кокошник носишь криво, щи варишь плохие!»

ДНЕМ жителей Табороче и верно можно легко найти в поле. Выращивают все, что можно: кукурузу, пшеницу, подсолнухи. «В этой земле не растет только то, что не посадишь!» - шутит один из бородачей, сидящий верхом на тракторе. Один из старообрядцев даже в прошлом году удостоился статьи в местной газете - собрал самый большой урожай сои и… ананасов. «Были те, кто скопил деньжат да поехал повидать Россию, - рассказывает Терентий. Вернулись такие чудные - все глазьями хлоп-хлоп. Говорят: в деревнях в Сибири народ голодует да водку пьет, а землю отчего-то не пашуть. Я говорю: да как же так - эвон земли-то сколько, берите да хлеб растите, иль ишшо што! Да лень им, говорят. От беда-то какая, Господи - это что ж большевики с бедной Россией сделали! А еще чудно ему было, что все вокруг по-русски говорят - прям не верилось. Мы-то привыкли тут, что человека спроси что на улице - он по-испански в ответ. Я послушал его и тоже деньги на поездку коплю - если Бог даст, через пару лет приеду обязательно».

В Санта-Крус русские крестьяне ездят продавать то, что вырастили. Приезжая, селятся в таких отелях, чтоб не было телевизора и радио (это грех), с собой берут посуду - «штоб ихней не опоганиться». Но жить в город из деревни не уезжает никто. «У мя самого детей-то шестеро, - говорит 40-летний Терентий. - А в Санта-Крусе бесовских соблазнов много: ничего хорошего из жизни там не выйдет. Сыновья на боливианках женятся, девки за боливианов замуж пойдут, а энто зря - они и лоб перекрестить по-нашему не умеют».

Боливийским, а также другим мужчинам и женщинам в принципе можно вступать в брак с жителями русских деревень, но при одном условии - следует перекреститься в «русскую веру», одеваться, читать и говорить по-русски. Всего таких браков было два, и оба развалились. Девушка-боливийка, которая «пошла» за русского парня, не выдержала постоянных стычек со свекровью: и кокошник носишь криво, и по-русски говоришь неправильно, щи варишь плохие, а Богу молишься неусердно. В итоге молодая жена сбежала, а муж, к удовольствию матери, отправился в Уругвай за русской невестой. Другой гражданин Боливии (кстати, индеец племени аймара), женившийся на русской девушке, был принят в Табороче настороженно - «черный весь, как негра, как быдто уж посветлее девка найти не могла», однако впоследствии его развод с женой вся деревня осуждала: «Эвон, у них детей уже пятеро - сидят по лавкам, сопли вытирают. Коли наделал стока - терпи, а не бросай бабу с ними». Но такие «международные» свадьбы - редкость, именно поэтому почти все сельчане Табороче с голубыми глазами, носы - картошкой, по всему лицу веснушки, а волосы на голове русые или пшеничные. Алкоголь (даже безобидное пиво) под строгим запретом, курево - тоже: зато за все время в деревне ни один человек не спился и не умер от рака легких. А вот тяга к цивилизации берет свое - некоторые крестьяне втихую держат под кроватями маленькие портативные телевизоры, которые, приглушив звук, смотрят ночью. Впрочем, открыто в этом никто не признается. В воскресенье все обязательно идут в церковь и читают вместе с детьми дома Библию.

«А чего черную кобру бояться? Дал каблуком по башке - ей и каюк».

ОКОЛО двадцати семей переехали недавно в Боливию из США. «У американов-то русским сложно, - поглаживая бороду, объясняет бывший житель Аляски Елевферий. - У них все тако построено, чтоб все американы были, размывают оне нас. Много детей наших уже по-русски не говорят, хотя крещеные все и рубахи вышитые носят - горе просто. Вот и приехали сюды, чтобы дети по-американски говорить не начали да Бога не забывали».

Никто из жителей Табороче, родившихся в Боливии, Бразилии и Уругвае и обладающих национальными паспортами, не считают эти страны своей родиной. Для них родина - это Россия, которую они никогда не видели. «Ну, родился я в Боливии, ну живу тут всю жизнь, так што - нешто я с энтого боливианин? - удивляется Иван. - Я русский человек, в Христа верующий, им и останусь». К потрясающей жаре (в январе в районе Санта-Круса плюс 40 градусов) переселенцы так и не привыкли: «Ужасть какая! Стоишь на Рождество в церкви, молишься - так пол весь мокрый, пот со всех так и текеть». Зато с интересом спрашивают про снег: а как он выглядит? Каков на ощупь? Не передать, что чувствуешь, когда объясняешь потомственным сибирякам про снег и морозы, а те смотрят на тебя круглыми глазами и повторяют: «Да не может быть!» Никакие тропические болезни русских мужиков уже не берут - среди самых первых переселенцев, осушавших болота в джунглях Боливии и Бразилии, было много смертей от желтой лихорадки, а сейчас, как флегматично говорят жители, «мы тую лихорадку и не видим». Раздражают лишь москиты, но с ними борются по старинке - отгоняют, окуривая дымом. Из джунглей на деревенские завалинки заползают и опасные змеи, в том числе плюющая ядом черная кобра. Но с ними староверы управляются запросто. «А што змея? - хвастается снова втайне от матери жующий манго Хрисанф. - Дал каблуком по башке - ей и каюк». Жена Ивана, 18-летняя веснушчатая красавица Зоя (ее родная деревня - в штате Гояс в Бразилии), тоже говорит о ядовитых гадах с олимпийским спокойствием: «Окно в избе у нас разбилось, а тятя поленился его подушкой заткнуть - и так мол, жарко. Так через ту дыру кобра ночью как прыгнет на пол! Я ее ручкой веника по голове хлоп - и убила».

Про современную политическую жизнь в России поселенцы знают мало (телевизор-то смотреть нельзя, в Интернет не полезешь - тоже грех), но про Беслан слышали и отслужили в церкви молебен за упокой души «деток, басурманами убиенных». Свою родину они чувствуют душой. Хозяйка оптического салона в центре Санта-Круса, бывшая жительница Кубани, Люба рассказала мне, как к ней заходил поселенец Игнат и она ему показала изданный в Москве фотоальбом о русской природе. Ничуть не удивившись, Игнат пожал плечами и сказал: «Странно, но я все это уже видел. Мне церкви и поля постоянно ночами снятся. И деревню деда моего я тоже во сне вижу».

…В последнее время русские колонисты стали из Табороче уезжать - аренда земли подорожала. «Мы как цыганы, - смеется Феодосия. - Чуть что, снимаемся да едем». Новую землю арендуют южнее, за рекой - там подешевле, а выращенную кукурузу возят продавать в Бразилию. Будучи вынужденными уехать из России по разным причинам, эти крестьяне построили себе новый островок прежней, привычной им жизни в экзотической Боливии, создав здесь свою собственную Русь с кокосовыми пальмами и ягуарами в лесу. Они не хранят на родину ни обид, ни злости, не желают ей никаких бед, тем самым кардинально отличаясь от многих современных российских эмигрантов. Сохранив свою самобытность, язык и культуру в глубине боливийских джунглей, эти люди остались истинно русскими - и по характеру, и по языку, и по стилю мышления. И нет сомнений - эти маленькие островки старой России в Латинской Америке будут существовать и через сто, и через двести лет. Потому что там живут люди, которые гордятся тем, что они русские.

БОЛЬШЕ всего русских деревень в Бразилии: около десяти, живет там примерно 7 тысяч человек. Впервые в Южной Америке русские поселенцы появились в 1757 году, основав казачью деревню в Аргентине. Кроме вышеуказанных стран сейчас русские старообрядческие поселения есть также в Уругвае, Чили и Парагвае. Часть переселенцев также уехала и в Африку, создав русские колонии в Южно-Африканском Союзе и Родезии. А вот «белая эмиграция» 1917–1920 годов почти полностью «размылась» - очень мало кто из потомков 5 миллионов (!) дворян, осевших тогда в Париже, носит русские имена и говорит по-русски: как считают специалисты, это произошло из-за того, что россияне в Париже жили «некомпактно».

Георгий ЗОТОВ, Табороче - Санта-Крус
«Аргументы и Факты» подлинник с картинками здесь.

Одна из этнических общин республики Боливия. Помимо сотрудников российского посольства и членов их семей, проживающих в стране, включает в себя по разным данным от 400 до 2000 потомков русских старообрядцев . Всего, по данным за 2005 год, русским языком владело около 3 000 жителей Боливии, хотя это число включает иностранных студентов, получивших образование в России .

Русские старообрядцы начали переселяться в Боливию отдельными группами ещё во второй половине XIX века, но их массовый приток пришёлся на период 1920-х 1930-х годов, в годы постреволюционной коллективизации. Как и среди представителей дальневосточной белой эмиграции, долгий и трудный путь старообрядцев в Боливию после революции 1917 года пролегал по маршруту Маньчжурия-Гонконг-Бразилия-Боливия.

Примечания

Численность населения - 9,8 млн (оценка на июль 2009 года).

Годовой прирост - 1,8 % (фертильность - 3,2 рождений на женщину).

Средняя продолжительность жизни - 64 года у мужчин, 70 лет у женщин.

Этно-расовый состав - индейцы 55 % (в основном кечуа и аймара), метисы 30 %, белые 15 %.

Языки - 3 официальных языка, испанский 60,7 %, кечуа 21,2 %, аймара 14,6 %, другие языки 3,6 % (по переписи 2001 года).

Религии - католики 95 %, протестанты (евангелические методисты) 5 %.

Грамотность - 93 % мужчин, 80 % женщин (по переписи 2001 года).

Русская диаспора («Русское зарубежье», Русская эмиграция) - сборное определение русского национального сообщества за пределами России. По состоянию на первое десятилетие XXI века за пределами России проживает около 30 миллионов русских и их потомков.

Российская диаспора, большинство которой составляют русские, считается третьей-четвёртой в мире по численности.

Термин имеет как «узкое», конкретное, так и «широкое» или расширительное толкование. Во многих странах русской диаспорой считают всех, кто говорит на русском языке или знает русский язык, независимо от этнического происхождения - украинцев, татар, евреев, чеченцев, калмыков и других.

Первые исторически заметные волны массовой внешней эмиграции из Российской империи появились во второй половине - конце XIX века. Но о появлении или создании русской диаспоры, как таковой, речь не шла. Лишь иногда упоминалась небольшая и временная «колония» дворян и аристократов в Париже.