Внебрачные дети антона ульриха брауншвейгского. Вот такой генералиссимус. Генералиссимусы российской истории

Одной из самых трагичных фигур в российской истории стал малолетний император Иван Антонович Брауншвейгский, формально занимавший престол с 17 октября 1740 года до 25 ноября 1741 года. Он родился 12 августа 1740 года в семье Анны Леопольдовны, родной племянницы императрицы Анны Иоанновны, и принца Антона Ульриха Брауншвейгского и погиб 5 июля 1764 года в Шлисельбургской крепости, где находился под стражей. Иоанн Антонович стал императором под запретом. Он и его семья были принесены в жертву тому, что принято называть благополучием государства, а также спокойствию тех персон, которые стояли у власти на протяжении всей жизни несчастного императора.
Петр Великий предпринимал непрерывные попытки ввести Россию в большую европейскую политику, не ограничиваясь при этом только экономическими и военными средствами, он начал крепить нити политических интересов государства узами династических браков, соединяющих Романовых с домами иностранных правителей из Западной Европы. Следствием такой политики стал брачный союз дочери его старшего брата Екатерины Ивановны и герцога Мекленбургского Карла Леопольда, заключенный в 1716 году. Плодом этого брака стало рождение 7/18 декабря 1718 года в Ростоке девочки, которую окрестили по лютеранскому обычаю и назвали Елизаветой Екатериной Христиной. Брак оказался неудачным, и летом 1722 года Екатерина Ивановна по приглашению своей матери Прасковьи Федоровны приехала в Россию и к мужу так уже и не вернулась.
В 1730 году императорский престол заняла бездетная Анна Иоанновна, родная тетка Елизаветы Екатерины Христины. Отныне на маленькую принцессу стали смотреть как на возможную наследницу императрицы. Принцесса оставалась пока в лютеранском вероисповедании и официально имени не меняла, но ее стали называть Анной. Сама Анна Иоанновна никаких определенных намерений на счет племянницы первоначально не высказывала, однако в 1731 году подтвердила декларированное Петром I право монарха назначать наследника престола по своей воле.

И. Г. Ведекинд. Портрет Анны Леопольдовны

Позже возник проект вице-канцлера Андрея Ивановича Остермана и обер-шталмейстера Карла Густава Левенвольде, согласно которому Анну следовало выдать за одного из иностранных принцев, а ее ребенок по выбору императрицы и независимо от права первородства будет наследовать престол. Так Левенвольде был отправлен в Германию, чтобы подыскать приемлемую кандидатуру жениха. Он выполнил миссию и выбрал двух кандидатов - принца Карла Бранденбург-Байрейтского и принца Антона Ульриха Брауншвейг-Бевернского. Анна Иоанновна решила остановить свой выбор но втором и пригласить Антона Ульриха для назначения его полковником кирасирского полка, определив ему денежное содержание.

И. Г. Ведекинд. Портрет Антона-Ульриха (?)

Антон Ульрих родился 28 августа 1714 года в семье герцога Брауншвейг-Бевернского Фердинанда Альбрехта II и его жены Антуанетты Амалии. Он был вторым сыном, денежные средства семьи были невелики, поэтому поездка в Россию и возможность женитьбы на племяннице императрицы воспринимались как улыбка Фортуны. Официальным поводом для поездки явилось поступление на русскую военную службу. В Санкт-Петербург принц прибыл 3/14 февраля 1733 года. Для жительства Антону Ульриху был приготовлен расположенный вблизи царского дворец Чернышева. Императрица, герцогиня Мекленбургская Екатерина Ивановна и даже сама Елизавета Екатерина Христина приняли его достаточно благосклонно. Принц обучался русскому языку и другим необходимым ему наукам, одним из его учителей называют поэта Тредиаковского. Вскоре он перешел в православие. Но дело с женитьбой по разным причинам не ладилось. Да и сама предполагаемая невеста не питала к Антону Ульриху нежных чувств и в 1735 году увлеклась саксонским посланником графом Морицем Линаром. Во избежание крупного скандала императрица выслала из России воспитательницу принцессы мадам д’Адеркас, покровительствовавшую этому увлечению. Линар также был отозван из Петербурга.
В 1737 году принц отправился в свой первый военный поход против турок как простой волонтер под командованием фельдмаршала Миниха. В своем отчете о взятии Очакова Миних писал, что Антон Ульрих проявил незаурядную храбрость и находился в самом центре сражения. После этого за принцем закрепилась репутация бесстрашного воина. В 1738 году императрица пожаловала ему высший орден империи - орден Святого Андрея Первозванного, также он был произведен в премьер-майоры гвардейского Семеновского полка. В этом же году принц отправился в новый поход, а в его свите ехал знаменитый Карл Иеронимус фон Мюнхгаузен. Принц снова участвовал в сражениях, и в бою близ реки Билочь его полки прикрывали правый фланг русской артиллерии, не успевшей занять боевую позицию.
Однако принцесса Анна оставалась холодна к Антону Ульриху, и дело с женитьбой не ладилось. Толчок к развязке дала попытка фаворита императрицы Бирона женить на Анне своего старшего сына Петра, который, к тому же, был младше нее.

Оскорбленный отказом принцессы, Бирон убедил Анну Иоанновну наконец-то разрешить дело с женитьбой Антона Ульриха. Начались приготовления к свадьбе. 2 июля 1739 года состоялась помолвка в большом зале Зимнего дворца. На следующий день в Казанской церкви состоялся обряд бракосочетания. Празднества продолжались неделю, все дни и вечера которой были заполнены банкетами, салютами, иллюминациями, балами, маскарадами.
Анна Леопольдовна не сразу смогла забеременеть, что вызывало недовольство императрицы, разжигаемое Бироном. На какое-то время всеобщее внимание переключилось на голштинского принца Карла Петера, родного внука Петра I, сына его дочери Анны. Однако 12 августа 1740 года Анна Леопольдовна родила столь долгожданного сына, названного в честь прадеда Иваном.
В то же время появлялось все больше слухов о разладе между молодыми супругами, а также о тяжелой болезни императрицы. Анна Иоанновна незамедлительно опубликовала манифест, в котором назвала наследником престола Иоанна Антоновича, а, в случае его смерти, любого другого, старшего по родству, принца, рожденного в семье Анны Леопольдовны и Антона Ульриха. Этот манифест сыграл трагическую роль в судьбе других детей в Брауншвейгском семействе, сделав их соперниками тех, кто занимал престол. Практически у постели умирающей императрицы разыгралась борьба по поводу регентства при малолетнем императоре. Среди возможных кандидатур называли и Антона Ульриха, однако императрица решила дело в пользу своего любимца Бирона.
Регент определил Антону Ульриху и Анне Леопольдовне денежное содержание в 200 000 рублей в год, однако принц Брауншвейгский сам хотел быть правителем при своем сыне. До Бирона дошли слухи о заговоре, руководителем которого мог стать отец Иоанна Антоновича. Состоялся разговор между Бироном и принцем и принцессой, во время которого регент угрожал выслать все семейство из России, а Анна Леопольдовна была вынуждена выпрашивать прощение для себя и своего супруга. До высылки дело не дошло, но были арестованы все приближенные принца, сам Антон Ульрих был вызван для объяснения перед созванным собранием сенаторов, кабинет-министров и генералов, причем допрос вел Ушаков, где принц сознался в попытке сместить Бирона, а также был вынужден отказаться от всех военных чинов.

Портрет Антона-Ульриха (?) кисти неизвестного художника

Однако Бирон был смещен, и сделал это фельдмаршал граф Бухард-Христофор Миних, его давний противник. Переворот состоялся в ночь с 7 на 8 ноября 1740 года, регент со всей своей семьей был отправлен в ссылку в Пелым. Правительницей при малолетнем императоре провозгласили Анну Леопольдовну, а Антон Ульрих получил чин генералиссимуса русской армии. Все лица, способствовавшие и сочувствующие перевороту, были щедро вознаграждены.
Правление Анны Леопольдовны нельзя назвать удачным. С первых же дней разразились ссоры и распри между соперничавшими царедворцами. Заботы о малютке-императоре практически не было, хотя все указы издавались от его имени. Миних не был удовлетворен и стремился сосредоточить в своих руках всю власть.
Не было согласия и между супругами, тем более что в скором времени ко двору вновь прибыл Линар, и Анна Леопольдовна собиралась женить его на своей любимой фрейлине Юлиане Менгден, чтобы навсегда привязать к российскому двору. 14 апреля 1741 года Миних получил отставку, и дела империи перешли к Остерману, так как самой правительнице они были неинтересны. Ее близкое и постоянное окружения составляли милые ей, но абсолютно бесполезные в делах правления, люди: Юлиана Менгден, министр венского двора Ботта д’Адорно, обер-гофмейстер Эрнст Миних, сын фельдмаршала, Линар. Через несколько месяцев правления Анна Леопольдовна практически отстранилась от государственных дел, ограничиваясь наложением резолюции на подаваемые ей документы.

Портрет Юлианы Менгден с Иоанном Антоновичем на руках Неизвестный художник

Антон Ульрих был более активен. Он присутствовал на заседаниях военной коллегии, вносил предложения для обсуждения в Сенате, лично отбирал солдат и офицеров. В гвардейских полках впервые были созданы полковые госпитали. Он инспектировал строительство новых казарм, повышал свой политический опыт, ежедневно подолгу беседуя с Остерманом. Но реальной власти не имел в первую очередь потому, что между ним и его женой-правительницей не было теплых отношений.
Таким образом, Анна Леопольдовна не сумела предвидеть опасности со стороны цесаревны Елизаветы Петровны, которая при помощи французского посланника Шетарди сумела составить заговор, возглавив его сама. В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года правление малолетнего императора Иоанна III, как называли его в то время, ведя счет от Ивана Грозного, было свергнуто.
Дальнейшая судьба Брауншвейгского семейства трагична. Поначалу малолетнего императора, его родителей и маленькую сестру Екатерину решено было выслать из России. Кареты с Брауншвейгским семейством отправились в дорогу, но последовал новый приказ императрицы, по которому следовало содержать их под стражей в Риге. В конце 1742 года царственные узники были переправлены в Раненбург, где содержались до 1744 года, когда по приказу Елизаветы Иоанн Антонович был разлучен с родителями. Впрочем, и бывший император и его семейство содержались в Холмогорах в разных концах обширного архиерейского дома. Отныне императора Иоанна стали называть Григорием.
Анна Леопольдовна скончалась в Холмогорах в 1746 году, так ничего и не узнав о судьбе своего старшего сына. На попечение мужа она оставила еще четверых детей: Екатерину, Елизавету, Алексея и Петра. Тело бывшей правительницы России было перевезено в Петербург и погребено в Александро-Невской лавре.

Л. Каравакк. Портрет Анны Леопольдовны

После смерти матери Иоанн Антонович пробыл в Холмогорах еще 6 лет, после чего был перевезен в Шлиссельбург. Здесь, в ночь с 4 на 5 июля, он и был убит своими стражниками, чтобы не дать осуществиться так называемому заговору Мировича. Тело несчастного узника затерялось…
Оставшиеся члены Брауншвейгского семейства продолжали содержаться в Холмогорах, лишенные возможности общения с внешним миром. Спустя какое-то время после шлиссельбургской катастрофы императрица Екатерина намеревалась освободить принца Антона Ульриха и выслать его в Германию, считая не опасным, но он отказался от свободы ради своих детей. В 1776 году он ослеп и умер, а его дети оставались в заключении до 1780 года, пока Екатерина не решилась даровать им свободу. Эта весть скорее испугала, чем обрадовала узников, всю свою жизнь проведших в стенах архиерейского дома. Тем не менее, на корабле «Полярная Звезда» они были доставлены в город Берген, откуда на датском корабле «Марс» их перевезли в город Горзенс, в Ютландии, в датских владениях. Здесь они жили тихо и спокойно. В 1782 году умерла Елизавета, в 1787 - Алексей, в 1798 - Петр, в 1807 - Екатерина.

Никто из них потомства не оставил. Похоронены они были в лютеранской церкви в Горзенсе, их гробницы сохранились до сих пор, в отличие от могил их отца и старшего венценосного брата.

По материалам:
1. Либрович С. Ф. Император под запретом: Двадцать четыре года русской истории. М. 2001
2. Левин Л. Российский генералиссимус герцог Антон Ульрих (история «брауншвейгского семейства в России). СПб., 2000

Не многие в нашей стране и название городка такое знают - Холмогоры. Однако, в допетровские времена и раньше, это был довольно большой по тем временам и славный город. И есть одна история в которой Холмогоры играли важную роль.

В Холмогорах целых 12 лет тайно содержался свергнутый малолетний российский император Иван VI (Иоанн Антонович), который формально правил Российской империей с 1740 по 1741 год. На самом деле правила его мать - принцесса Анна Леопольдовна, которая выполняла роль регентши при малолетнем сыне, однако в российскую историю этот несчастный младенец вошел именно как император.

Согласитесь, случай уникальный - законный российский император тайно содержался в Холмогорах с 1744 по 1756 год. Затем его переводят в Шлиссельбург, где в апреле 1764 года его убивают офицеры охраны.

Мать императора Анна Леопольдовна - с 9 ноября 1740 года по 25 ноября 1741 года всемогущая регентша-правительница Российской империи - умерла во время ссылки в 1746 году в Холмогорах. Тело было перевезено в Петербург и похорошено под полом Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.

Принц Антон Ульрих Брауншвейгский, отец российского императора Ивана VI, родился в 1714 году, умер в 1776 году. Провел в холмогорском заточении 32 года. Антон Ульрих был похоронен у стены Успенского собора в Холмогорах. Сейчас поставлен памятный крест, но точное место его могилы неизвестно.

Антон Ульрих происходил из разветвленного старинного рода герцогов Брауншвейгских. Его родственники занимали в Европе очень высокое положение. Английский король Георг I приходился ему дядей, тетка Елизавета Христиана стала австрийской королевой, младшая сестра была замужем за Фридрихом Великим, а старший брат был женат на сестре Фридриха. Да и сам Антон Ульрих до того, как попал в Холмогоры, был русским генералиссимусом и командиром лейб-гвардейского Семеновского полка.

Первоначально содержать Брауншвейгское семейство планировалось в Николо-Корельском монастыре, на самом берегу Белого моря, но при перевозке семейства по Двине вынуждены были задержаться в Холмогорах до окончания ледостава. Временная остановка затянулась на долгих три десятилетия... Может, это и к лучшему.

В Европе просто не знали, где следует искать семейство Брауншвейгских, живы ли они. Российские "железные маски" канули в небытие. Трудно себе представить, что могло бы произойти, если бы немцы сумели вывезти Брауншвейгских на Запад.

Россия вела кровопролитную Семилетнюю войну против прусского короля Фридриха Великого. Младшая сестра холмогорского узника Антона Ульриха Брауншвейгского была женой Фридриха, а старший брат был женат на сестре Фридриха. Родственные узы с королевской династией Пруссии прочнейшие. Если бы Фридрих знал, где скрывают семейство Брауншвейгских, и организовал их побег - то история России могла бы кардинально измениться. В стане Фридриха оказался бы законный русский император Иван VI, и не факт, что свергшая его "привенчанная", незаконнорожденная Елизавета Петровна, пришедшая к власти в результате дворцового переворота, сумела бы удержать власть.

Бежать их Холмогор водным путем при наличии внешней поддержки было вполне реально. Можно спуститься на рыбацком кабрасе по Северной Двине, в лабиринте островов обойти таможенные заставы, погрузиться в Двинской губе на корабль и отбыть в Европу. Сутки на Двине, месяц в море - и политический расклад изменится самым кардинальным образом. Главное - найти лоцмана, подкупить или нейтрализовать охрану и не дать поднять тревогу в течение 20 часов после побега, а дальше - ищи ветра в море.

Но не случилось. Подросший император был переведен в Шлиссельбург, где 5 июля 1764 года, при неудачной попытке поручика Василия Мировича освободить заключенного, был убит.

Место погребения Иоанна Антоновича долго оставалось неизвестным. Но была гипотеза, что его тело было перевезено в Холмогоры и там захоронено. А в 2008 году, при сносе водонапорной башни была обнаружена могила, которую сначала посчитали могилой Антона Ульриха. Но на основании объективных данных, полученных при предварительном обследовании останков, было высказано предположение, что данное захоронение может принадлежать члену семьи Брауншвейгских - старшему сыну Антона Ульриха - Ивану Антоновичу, императору России Ивану VI. Останки были отправлены в Москву, в российский центр судебно-медицинской экспертизы.

В настоящее время экспертиза показала, что это скорей всего именно Иван VI. Не хватает только генетической экспертизы.

Второй сын герцога Фердинанда Альбрехта Брауншвейг-Вольфенбюттельского (до 1735 года Брауншвейг-Бевернского) и Антуанетты Амалии Брауншвейг-Вольфенбюттельской, брат знаменитого прусского полководца герцога Фердинанда Брауншвейгского и Юлианы Марии, второй жены датского короля Фредерика V (в 1772-1784 фактической правительницы страны).

Брак с Анной Леопольдовной

Когда императрица Анна Иоанновна искала жениха для племянницы своей, принцессы Анны Мекленбург-Шверинской, то под влиянием Австрийского двора она остановила свой выбор на Антоне. Последний прибыл в Россию в начале июня 1733 года совсем ещё мальчиком. Здесь его стали воспитывать вместе с Анной в надежде, что между молодыми людьми установится прочная привязанность, которая со временем перейдет в более нужное чувство. Надежды эти не оправдались. Анна с первого же взгляда невзлюбила своего суженого, юношу невысокого роста, женоподобного, заику, очень ограниченного, но скромного, с характером мягким и податливым. Тем не менее, брак этот состоялся 14 июля 1739 года; 23 августа 1740 года родился у них первенец Иван. Вскоре императрица смертельно заболела и по настоянию Бирона и канцлера Бестужева объявила Ивана Антоновича наследником престола, а Бирона - регентом.

Регентство Бирона

Принц Антон Ульрих был очень недоволен этим завещанием; ему хотелось переменить постановление о регентстве, но недоставало смелости и уменья воспользоваться благоприятной минутой. Он обращался за советом к Остерману, Кейзерлингу, но те сдерживали его, хотя и не порицали. В то же время, но помимо всякого участия принца Антона Ульриха, происходило брожение в гвардии, направленное против Бирона. Заговор был открыт, главари движения - кабинет-секретарь Яковлев, офицер Пустошкин и товарищи их - были наказаны кнутом, а принц Антон Ульрих, который тоже оказался скомпрометированным, был приглашен в чрезвычайное собрание кабинет-министров, сенаторов и генералитета. Здесь 23 октября, в тот самый день, когда был дан указ о ежегодной выдаче родителям юного императора 200 000 рублей, ему было строго внушено, что при малейшей попытке его к ниспровержению установленного строя с ним поступят, как со всяким другим подданным императора. Вслед за тем его заставили подписать просьбу об увольнении от занимаемых им должностей: подполковника Семёновского и полковника Кирасирского Брауншвейгского полков, и он был совершенно устранён от дел правления.

Регентство Анны Леопольдовны

Бирон обращался с родителями императора пренебрежительно, открыто оскорблял их и грозился даже отобрать юного императора у матери и затем выслать Антона Ульриха с супругой из России. Слух об этом заставил Анну Леопольдовну решиться на отчаянный шаг. Она обратилась за помощью к фельдмаршалу Миниху, и последний 8 ноября положил быстрый конец господству Бирона. Все это, по-видимому, происходило помимо всякого участия и ведома принца Антона Ульриха. Регентство перешло к Анне Леопольдовне, Антон Ульрих же 11 ноября провозглашен был генералиссимусом российских войск.

Ссылка в Архангельскую губернию

Но правление Анны Леопольдовны продолжалось недолго. Дворцовый переворот, произведённый в ночь с 5 на 6 декабря 1741 года, возвёл на престол Елизавету Петровну. Последняя сначала ограничилась было решением выслать Брауншвейгскую фамилию из пределов России; семья Антона находилась уже по дороге за границу, но неожиданно была арестована, заключена в Рижскую крепость, оттуда переведена в Динамюнде и Раненбург и, наконец, 9 ноября 1744 года заточена в Холмогорах Архангельской губернии. Кроме первенца Ивана, убитого в 1764 году в Шлиссельбургской крепости, у Анны было ещё четверо детей: две дочери - Екатерина и Елизавета и два сына - Петр и Алексей. Первая из них родилась ещё до ссылки 26 июля 1741 года, вторая в Динамюнде, а принцы Петр и Алексей родились уже в Холмогорах. Рождение последнего из них стоило Анне жизни (28 февраля 1746 года).

Заключение семьи Антона Ульриха в Холмогорах было полно лишений; нередко она нуждалась в самом необходимом. Для наблюдения за ними был определен штаб-офицер с командой; прислуживали им несколько мужчин и женщин из простого звания. Всякое сообщение с посторонними было им строго воспрещено; один лишь архангельский губернатор имел повеление навещать их по временам, чтобы осведомляться об их состоянии. Воспитанные вместе с простолюдинами, дети Антона Ульриха не знали другого языка, кроме русского. На содержание Брауншвейгской фамилии, на жалованье приставленным к ним людям, также на ремонт дома, который они занимали, не было назначено определённой суммы; но отпускалось из архангельского казначейства от 10 до 15 тысяч рублей ежегодно.

Смерть

Вслед за восшествием на престол Екатерины II Антону Ульриху было предложено удалиться из России, оставив лишь детей в Холмогорах; но он неволю с детьми предпочёл одинокой свободе. Потеряв зрение, он умер 4 мая 1774 года. Место погребения его неизвестно. Архивные документы свидетельствуют, что тело его в ночь с 5-го на 6-е было вынесено в гробе, обитом чёрным сукном с серебряным позументом, и тихо похоронено на ближайшем кладбище внутри ограды дома, где он содержался в присутствии одних только караульных солдат, которым строжайше воспрещено было рассказывать о месте погребения.

В 2007 году в СМИ появилась информация об обнаружении в Холмогорах останков, которые, предположительно, могли принадлежать Антону Ульриху.

Брауншвейгское семейство в Дании

Наконец, в 1780 году по ходатайству датской королевы Юлианы-Марии, сестры Антона Ульриха, Екатерина II решилась облегчить участь детей его, выслав их в датские владения, где им был назначен для жительства городок Хорсенс в Ютландии. В ночь на 27 июня 1780 года они были перевезены в Новодвинскую крепость, а в ночь 30 июля на фрегате «Полярная звезда» принцы и принцессы отплыли от берегов России, щедро снабженные одеждой, посудой и прочими необходимыми вещами.

Брак и дети

Жена: с 14 (25) июля 1739, Санкт-Петербург, Анна Леопольдовна (7 (18) декабря 1718 - 7 (18) марта 1746), императрица в 1740-1741, дочь Карла Леопольда, герцога Мекленбург-Шверинского, и Екатерины Иоанновны Романовой

• Иван VI (12 (23) августа 1740 -5 (16) июля 1764), император в 1740-1741
• Екатерина (26 июля (6 августа) 1741 - 9 (21) апреля 1807)
• Елизавета (16 (27) сентября 1743 - 9 (20) октября 1782)
• Пётр (19 (30) марта 1745 - 19 (30) января 1798)
• Алексей Антонович (27 февраля (10 марта) 1746 - 12 (23) октября 1787)

Брауншвейгское семейство (Брауншвейг-Мекленбург-Романовы) - традиционное название семьи Антона Ульриха Брауншвейгского и Анны Леопольдовны. Принадлежало к вольфенбюттельской ветви брауншвейгского рода Вельфов, одного из знатнейших и древнейших в Европе.

• Отец принц Антон Ульрих Брауншвейгский (17 августа 1714- 4 мая 1774)
• Мать (при рождении Елизавета Катарина Кристина, принцесса Мекленбург-Шверинская, 7 декабря 1718-8 марта 1746)
• сын — (12 августа 1740- 5 июля 1764)
• дочь Екатерина Антоновна Брауншвейгская (4 июля 1741 - 29 марта 1807)
• дочь Елизавета Антоновна (1743-1782)
• сын Пётр Антонович (1745-1798),
• сын Алексей Антонович (24 февраля 1746- 11 октября 1787)

Холмогоры

Живя годами, десятилетиями вместе, под одной крышей (караул не менялся двенадцать лет), эти люди ссорились, мирились, влюблялись, доносили друг на друга. Скандалы следовали один за другим: то Антон Ульрих поссорился с Биной ( , которой, в отличие от последней, разрешили ехать в Холмогоры), то солдат поймали на воровстве, а офицеров – на амурах с кормилицами. Комендант и его подчиненные безбожно пьянствовали и нещадно обворовывали Антона Ульриха и его близких, а вечно пьяный повар готовил им какое-то несъедобное варево. С годами охранники забывали о дисциплине, ходили в расхристанном виде. Постепенно, вместе с Антоном Ульрихом, они становились дряхлыми стариками, каждый со своими причудами.

Принц был тих и кроток. С годами растолстел, обрюзг, его стали одолевать болезни. После смерти жены (Анны Леопольдовны) он стал жить со служанками, и считалось, что в Холмогорах было немало его незаконных детей, которые, подрастая, становились прислугой Брауншвейгской семьи. Изредка принц писал императрице Елизавете письма: благодарил за присланные бутылки венгерского или еще за какую-нибудь милостыню-передачу. Особенно он бедствовал без кофе, который был ему необходим ежедневно. В своих письмах императрице Елизавете Петровне, а потом Петру III, Екатерине II он проявлял подчеркнутую, даже подобострастную верноподданность, называл себя «коленопреклоненным ничтожеством», «ничтожной пылью и прахом», «несчастным червем», обращавшимся с «униженными и несчастными строками» просьбы к царственной особе. Ни разу он не просил об освобождении, вероятно, понимая, что это нереально. Осенью 1761 года Антон Ульрих написал письмо императрице Елизавете, просил ее «дозволить моим детям учиться читать и писать для того, чтоб им самим быть в состоянии коленопреклоненно обращаться к Вашему императорскому величеству и вместе с со мной до конца нашей жизни молить Бога за здравие и благополучие Вашего величества и вашего семейства» (Императрица в ответ, как всегда, безмолствовала)

После вступления на трон Антон Ульрих с той же нижайшей просьбой обратился и к ней. Новая государыня в августе 1762 года благосклонно ответила на письмо принца, выразила ему свое участие, но освободить не обещала, дипломатично написав: «Избавление ваше соединено с некоторыми трудностями, которые вашему благоразумию понятны быть могут». Не обещала она помочь и в обучении принцев и принцесс.

Вскоре Екатерина II послала в Холмогоры генерала А. И. Бибикова, которому поручалось составить доклад об обстановке в узилище и дать характеристики его обитателям. Бибиков от имени императрицы предложил принцу покинуть Россию для возвращения его в Германию. Но тот отказался от великодушного предложения государыни.

Датский дипломат писал, что принц, «привыкший к своему заточению, больной и упавший духом, отказался от предложенной ему свободы». Это неточно – принц не хотел свободы для себя одного, он хотел уехать вместе с детьми. Но эти условия не устраивали уже Екатерину. В инструкции Бибикову было сказано, что «мы его намерены теперь освободить и выпустить в его отечество с благопристойностию», а детей его «для тех же государственных резонов, которые он по благоразумию своему понимать сам может, до тех пор освободить не можем, пока дела наши государственные не укрепятся в том порядке, в котором они к благополучию нашей империи новое положение теперь приняли»…

Императрица без энтузиазма восприняла доклад Бибикова о его поездке в Холмогоры, в котором он с симпатией и сочувствием писал о принцах и принцессах, которые, оказывается, за долгие годы неволи не утратили человеческого облика, были воспитаны, добросердечны и дружны. И хотя императрица так и не дала разрешения на обучение принцев и принцесс (это не входило в планы государыни и, кроме того, означало бы, что в Холмогоры придется посылать учителей), они были грамотны. В 1773 году принцесса Елизавета собственноручно написала императрице хорошим стилем и почерком, хотя и с ошибками, три письма, в которых умоляла государыню дать им «хотя малое освобождение из заклучения (так!), в коем кроме отца рожденные содержимся».

Поднялась тревога: оказывается, дети принца, несмотря на отсутствие учителей, грамотны. Панин, занимавшийся этим делом, сразу же испугался – как бы они не завели переписку с кем-нибудь другим. У арестантов отобрали письменные принадлежности и провели расследование. Выяснилось, что детей писать и читать обучил отец по старой азбуке, которая осталась им от умершей матери, а также по ее священным книгам, которые дети и читали. Примечательно, что делами «Холмогорской комиссии», как и делом Мировича, занимались Н. И. Панин и его помощник Г. Н. Теплов. Как во времена Елизаветы, новые власти больше всего опасались, как бы принцев и принцесс не похитили какие-нибудь авантюристы вроде Зубарева, и предупреждали архангельского губернатора о возможном появлении в тех местах иностранного шпиона.

По-видимому, появление А. И. Бибикова, человека гуманного и доброго, как и необыкновенно любезные письма новой государыни возбудили в Брауншвейгской семье какие-то смутные надежды если не на свободу, то хотя бы на облегчение тюремного режима. Поэтому в сентябре 1763 года принц осмелился просить у императрицы «чуть более свободы»: разрешить детям посещать службу в стоявшей рядом с тюрьмой церкви. Екатерина ответила отказом, как и на его просьбу дать детям «чуть более свежего воздуха» (их большую часть года держали в здании)

Так и не дождался Антон Ульрих ни немного свободы, ни немного свежего воздуха, ни того, чтобы дела императрицы Екатерины приняли благоприятное для него положение. К шестидесяти годам он одряхлел, стал слепнуть и, просидев в заточении 34 года, скончался 4 мая 1776 года. Умирая, он просил дать его детям «хотя бы малое освобождение». Ночью гроб с его телом охранники тайно вынесли во двор и похоронили там возле церкви, без священника, без обряда, как самоубийцу, бродягу или утопленника. Провожали ли его в последний путь дети? Даже этого мы не знаем. Скорее всего, это разрешено не было – им запрещали выходить из дома. Но известно, что они крайне тяжело перенесли смерть отца и жестоко страдали от печали. В следующем, 1777 году семью ждала другая тяжелая потеря – умерли одна за другой две старушки – кормилицы и няньки принцев Анна Иванова и Анна Ильина. Они давно стали близкими членами семьи, родными людьми.

Принцы и принцессы после смерти отца прожили в заточении еще четыре года. К 1780 году они уже давно были взрослыми: глухой Екатерине шел 39-й год, Елизавете было 37, Петру – 35 и Алексею – 34 года. Все они были слабыми, с явными физическими недостатками, много и подолгу болели. О старшем сыне, Петре, очевидец писал, что «он сложения больного и чахоточного, несколько кривоплеч и кривоног. Меньшой сын Алексей – сложения плотноватого и здорового… имеет припадки». Дочь принца Екатерина «сложения больного и почти чахоточного, притом несколько глуха, говорит немо и невнятно и одержима всегда разными болезненными припадками, нрава очень тихого».

Но, несмотря на жизнь в неволе, все они выросли разумными, добрыми и симпатичными людьми. Все визитеры, приезжавшие к арестантам, вслед за Бибиковым отмечали, что их встречали доброжелательно, что семья принца на редкость дружная. Как писал Головцын, «при первом своем приезде из разговоров я приметить мог, что отец детей своих любит, а дети к нему почтительны и несогласия между ними никакого не видно». Как и Бибиков, Головцын отмечал особую смышленость принцессы Елизаветы, которая, заплакав, сказала, что «единственная их вина – появление на свет» и что она надеется, что, может быть, императрица их освободит и возьмет ко двору.

А. П. Мельгунов

Побывавший у них уже после смерти Антона Ульриха генерал-губернатор Вологодского наместничества А. П. Мельгунов писал о принцессе Екатерине Антоновне, что, несмотря на ее глухоту, «из обхождения ее видно, что она робка, уклонна, вежлива и стыдлива, нрава тихого и веселого; увидя других в разговорах смеющихся, хотя и не знает причины, но делает им компанию…»

С принцессой Елизаветой Мельгунов разговаривал свободно – она была умна и обстоятельна. Когда принцесса заговорила с Мельгуновым о том, что семья посылала раньше просьбы императрице, «я, – писал Мельгунов, – вознамерясь испытать разум ее и расположение мыслей, почел сей случай удобным к тому и для того спросил ее, в чем бы то их прошение состояло? Она мне отвечала, что первая их просьба, когда еще отец был здоров, а они очень молоды, состояла в том, чтоб дана им была вольность, но когда сего не получили и отец их ослеп, а они из молодых своих лет вышли, то сие их желание переменилось на другое, то есть просили уж наконец, чтоб позволено им было проезжаться, но на то ответа не получили».

Сказанное принцессой и записанное Мельгуновым точно отражает ситуацию 1760-1770-х годов, когда Екатерина повела себя, в общем, так же как и Елизавета Петровна: на все просьбы – молчание. Все просьбы о свободе или хотя бы об облегчении режима отвергались ею. Екатерина считала, что всё это «хлопот наделать может». А зачем они были ей нужны? Эти люди как бы перестали для нее существовать. Государыня никогда им не писала и даже не посочувствовала, когда они потеряли своего отца. Как и прежде, их строго охраняли и в доме, и во время прогулок на огороде. Но их стали лучше кормить, меньше обворовывать и довольно часто из Петербурга привозили новые красивые вещи. Елизавета говорила Мельгунову, что с началом царствования Екатерины они будто воскресли – «до того времени нуждались во всем, даже и башмаков не имели».

Видно, мечта о свободе не оставляла принцессу Елизавету, и она вновь с горечью говорила Мельгунову об их несбывшемся желании «жить в большом свете», научиться светскому обращению. «Но в теперешнем положении, – продолжала Елизавета Антоновна, – не остается нам ничего больше желать, как только того, чтобы жить здесь в уединении, в Холмогорах. Мы всем довольны, мы здесь родились, привыкли к здешнему месту и застарели, так для нас большой свет не только не нужен, но и тягостен, для того, что мы не знаем, как с людьми обходиться, а научиться уже поздно».

«Касательно же до братьев, – продолжал Мельгунов свой отчет императрице, – то оба они, по примечанию моему, не имеют, кажется, ни малейшей в себе природной остроты, а больше видна их робость, простота, застенчивость, молчаливость и приемы, одним малым ребятам приличные. Однако ж меньшой из них, Алексей, кажется, что посвязнее, посмелее и осторожнее большего своего брата Петра. Но что лежит до большего, то из поступков его видно, что обитает в нем сущая простота и нраву слишком веселого потому, что смеется и хохочет тогда, когда совсем нет ничего смешного… Живут же между собою дружелюбно, и притом… незлобивы и человеколюбивы, и братья повинуются и слушают во всем Елисаветы. Упражнение их состоит в том, что летом работают в саду, ходят за курами и утками и кормят их, а зимою бегаются взапуски на деревянных лошадях по пруду, в саду их имеющемуся, читают церковные книги и играют в карты и шашки, девицы же, сверх того, занимаются иногда шитьем белья».

У Елизаветы было несколько просьб, от которых у Алексея Петровича Мельгунова, человека тонкого, гуманного и сердечного, вероятно, всё перевернулось в душе: «Просим исходатайствовать нам у Ея императорского величества ту одну милость, чтоб 1) позволено нам было выезжать из дому на луга для прогулки, мы-де слыхали, что есть там цветы, каких в нашем саду нет»; второе – чтобы пускали к ним дружить жен офицеров охраны – «а то-де нам одним бывает скучно!». Третья просьба: «По милости-де Ея императорского величества присылают к нам из Петербурга корнеты, чепчики и токи, но мы их не употребляем для того, что ни мы, ни девки наши не знают, как их надевать и носить. Так сделайте милость… пришлите такого человека, который бы мог нас в них наряжать». Еще принцесса попросила, чтобы баню перенесли подальше от дома и повысили жалованье их служителям и разрешили им выходить из дому. В конце этого разговора с Мельгуновым Елизавета сказала, что если выполнят эти просьбы, «то мы весьма будем довольны и ни о чем более утруждать не будем и ничего не желаем и рады остаться в таком положении навек».

Мельгунов не сказал принцам и принцессам, что его приезд к ним – не просто инспекционная поездка. Дело в том, что Екатерина все-таки решилась выслать Брауншвейгскую фамилию за границу – сделать то, чего не сделала Елизавета Петровна почти за сорок лет до этого. Императрица завязала переписку с датской королевой Юлией Маргаритой, сестрой Антона Ульриха и теткой холмогорских пленников, и предложила поселить их в Норвегии, тогдашней провинции Дании. Королева ответила, что может разместить их даже в самой Дании. Мельгунов был направлен в Холмогоры, чтобы составить доклад, на основе которого императрица могла бы вынести решение.

Екатерина Вторая

Прочитав доклад Мельгунова, Екатерина II дала указ готовить детей Анны Леопольдовны и Антона Ульриха к отъезду. Начались сборы. Неожиданно в скромных палатах архиерейского дома засверкали золото, серебро, бриллианты – это везли и везли подарки императрицы: гигантский серебряный сервиз, бриллиантовые перстни мужчинам и серьги женщинам, невиданные чудесные пудры, помады, туфли, платья.

Семь немецких и пятьдесят русских портных в Ярославле поспешно готовили платье для четверых узников. Чего стоят одни «шубы золотого глазета на собольем меху» для принцесс Екатерины Антоновны и Елизаветы Антоновны! И хотя императрица была чистокровной немкой, поступила она по-российски – знай наших! Пусть датские родственники видят, как содержат у нас арестантов царской крови.

26 июня 1780 года Мельгунов объявил Брауншвейгской фамилии указ императрицы об отправке их в Данию, к тетушке. Они были потрясены. «Я не могу, – писал Екатерине Мельгунов, – здесь представить, коликим страхом, смешанным купно с удивлением и радостию, поражены они были от сих слов. Ни один из них не мог выговорить ни слова, но потоки слез, из глаз их лиющиеся, частое коленопреклонение и радость, на лицах их разливавшаяся, обнаруживала ясно чистосердечную их благодарность». Они благодарили за вольность, но только просили поселить их в маленьком городке, подальше от людей. Любопытно, что все они говорили на холмогорском, «северном наречии», что поначалу столичным визитерам, знавшим, что они едут к людям, в которых течет не только кровь Романовых, но и кровь древних мекленбургских и брауншвейгских герцогов, казалось странным, непривычным.

Фрегат «Полярная звезда»

Ночью 27 июня принцев и принцесс вывели из дома. Впервые в жизни они вышли за пределы тюрьмы, сели на яхту и поплыли вниз по широкой, красивой Двине, кусочек которой они всю свою жизнь видели из окна. Когда в сумраке белой архангельской ночи появились угрюмые укрепления Новодвинской крепости, братья и сестры стали рыдать и прощаться – они подумали, что их обманули и что на самом деле их ждут одиночки крепостных казематов. Но их успокоили, показав на стоявший на рейде фрегат «Полярная звезда», готовившийся к отплытию.

До самого конца Антоновичей строго охраняли, и специально назначенный для руководства операцией полковник Циглер получил строгий указ не давать арестантам писать и отправлять письма, никого к ним не допускать. «Но если бы кто, – отмечалось в инструкции, – сверх ожидания, отважился войти на фрегат силою и тем вознамерился бы отнять из рук Циглера принцев и принцесс, в таковом случае велено ему отражать силу силою и оборониться до последней капли крови». К счастью, пункта об убийстве пленников в инструкции не было – видно, к 1780 году дела Екатерины приняли «надлежащее положение».

Антон Ульрих — второй сын герцога Фердинанда-Альбрехта Брауншвейг-Вольфенбюттель-ского (до 1735 г. Брауншвейг-Бевернского), брат знаменитого прусского полководца герцога Фердинанда Брауншвейгского; род. 28 августа 1714 года. Когда императрица Анна Иоанновна искала жениха для племянницы своей, принцессы Анны (см. Анна Леопольдовна) Мекленбург-Шверинской, то под влиянием Австрийского двора она остановила свой выбор на Антоне. Последний прибыл в Россию в начале июня 1733 г., совсем еще мальчиком. Здесь его стали воспитывать вместе с Анной в надежде, что между молодыми людьми установится прочная привязанность, которая со временем перейдет в более нужное чувство. Надежды эти не оправдались. Анна с первого же взгляда невзлюбила своего суженого, юношу невысокого роста, женоподобного, заику, но скромного, с характером мягким и податливым.

Четыре года принц лишь формально числился в армии, но в марте 1737 года он отправился в свой первый военный поход. Антон Ульрих был прикомандирован к фельдмаршалу Миниху, регулярно докладывавшему императрице о своем подопечном. Миних писал, что принц прилежно обучался военному искусству, мужественно переносил тяготы походной жизни, «невзирая ни на какие стужи и великие жары, пыли, пепел и дальние марши, всегда будучи верхом, как старому солдату надлежит, а в коляске никогда не был. А храбрость его свидетельствует бывший при Очакове штурм, причем он так поступал, как старому и заслуженному генералу надлежит». Во время очаковского штурма принц находился все время рядом с фельдмаршалом, лошади под обоими были убиты, адъютант и паж принца ранены, другой паж убит. Кафтан принца был прострелен. Миних представил принца к чину генерал-майора. В общем, видна женоподобность.:)

В следующем 1738 году Антон Ульрих принимает участие в новом походе Миниха — за Днестр. На этот раз принц командовал сводным отрядом из трех полков. Ему поручаются отдельные тактические задачи. По возвращению в Петербург Антон Ульрих был награжден орденом Андрея Первозванного и стал командиром лейб-гвардии Семеновского полка.

За время походов принц возмужал, окреп. К военной карьере относился он очень серьезно, много читал древних и новых авторов по военному искусству. Антон-Ульрих, в отличие от своей будущей супруге, старался стать достойным своей новой родины. Конечно, Анне Леопольдовне, у которой из нерусского было только отчество, выросшей в теремах своей матери среди карл, шутов и юродивых, жених казался скучным и каким-то...не мужиком, что ли. И то правда: сидит, читает, а где праздник жизни?

Тем временем здоровье императрицы стало сдавать, и решение о браке принца и Анны Леопольдовны было принято. В июле 1739 года состоялись венчание и свадьба. Супруга британского посла, присутствовавшая на церемонии, писала подруге: «…на принце был белый атласный костюм, вышитый золотом, его собственные очень длинные белокурые волосы были завиты и распущены по плечам, и я невольно подумала, что он выглядит как жертва» . Вечером во дворце был дан бал, на улицах вспыхнула иллюминация, расцвеченные о
гнями забили «три великих фонтана, а из них для народу белое и красное вино».

Печально, но в результате, жертвами оказались все: принц, принцесса, маленький император Иван VI, их сын и все остальные их дети.

После смерти императрицы императором был провозглашен младенец Иван, а реальная власть находилась в руках Бирона, который, в целом, был совсем не дурак, но для управляющего Россией никак не подходил. Антону-Ульриху в утешение был пожалован титул генералиссимуса, и Бирон счел, что этого для родителей императора больше, чем достаточно. Железный Миних быстро и эффективно разрешил эту дилемму. Как пишет В.А. Ключевский, «пообедав и любезно просидев вечер 8 ноября 1740 года у регента, Миних ночью с дворовыми караульными офицерами и солдатами Преображенского полка, командиром которого состоял, арестовал Бирона в постели, причем солдаты, порядком поколотив его и засунув в рот носовой платок, завернули его в одеяло и снесли в караульню, а оттуда в накинутой сверх ночного белья солдатской шинели отвезли в Зимний дворец, откуда потом отправили с семейством в Шлиссельбург».

Правительница Анна Леопольдовна

В то время, как Анна, нечесанная, в неглиже сидела в своем будуаре, лузгала семечки, заедая пирожными, и болтала с фавориткой Юлией Менгден о том, какой принц тупой и ужасный, Антон Ульрих относился к своим обязанностям вполне серьезно. С первых дней он вникал в дела Военной коллегии, присутствовал на докладах министров правительнице, часто посещал заседания Сената. По его представлению Сенат и правительница издали ряд указов, например, об упорядочении мореплавания в пограничной зоне на Балтике.

Положение осложнилось, когда Швеция, подталкиваемая Францией, объявила России войну. В шведском манифесте среди других причин войны указывалось (о, вечная трогательная забота европейцев о нвроде русском!) желание шведов освободить Россию от иноземного правления. При этом подразумевалась передача власти «истинно русской» дочери Петра Елизавете, до этого находившейся в политической тени. Интересно, почему это шведы так уверенно стремились посадить на престол Елизавету? Так и слышится стук колёс пломбированного вагона.

Антон Ульрих не был в это время безволен и пассивен, как о нем пишут некоторые историки. Он видел опасность со стороны Елизаветы и предпринимал попытки спасти положение. Он обсуждал ситуацию с британским посланником, организовал слежку за Минихом, который искал контактов с Елизаветой. Принц требовал от Анны Леопольдовны ареста Елизаветы, чьи переговоры с французскими и шведскими дипломатами были очевидны. Но правительница, получавшая подобные предупреждения со всех сторон, оставалась к ним безучастной, не представляя последствий катастрофы для всей семьи. Катастрофа разразилась в ночь на 25 ноября 1741 года.

Елизавета Петровна арестовывает Правительницу Анну Леопольдовн...

Не буду описывать слезливую ложь Елизаветы и красивую картинку "царственная дева с оберегаемым младенцем на руках", политика есть политика, ничего личного. Младенец был отправлен в тюрьму, где провел в одиночестве и заброшенности всю свою недолгую жизнь, пока не был звески убит тюремщиками.

Творожников "Поручик Василий Мирович у трупа Иоанна Антоновича 5-го июля 1764 года в Шлиссельбургской крепости"

Остальная семья, лишенная титулов и имущества, доживала свой век в превращенном в тюрьму маленьком домике в Холмогорах (до Соловков просто не доехали).

Здесь Анна Леопольдовна родила еще двух сыновей и умерла от родильной горячки 8 марта 1746 года. Антон Ульрих оказался заботливым и любящим отцом, сумевшим в тюрьме воспитать детей добрыми и честными людьми. Несмотря на строжайший запрет обучать детей грамоте, отец выучил их читать и писать. Дети проявляли ум и достоинство в общении и с охранниками, и с губернатором, и с императрицей (с последней — в письмах).

Заключение семьи А. в Холмогорах было полно лишений; нередко она нуждалась в самом необходимом. Для наблюдения за ними был определен штаб-офицер с командой; прислуживали им несколько мужчин и женщин из простого звания. Всякое сообщение с посторонними было им строго воспрещено; один лишь архангельский губернатор имел повеление навещать их по временам, чтобы осведомляться об их состоянии.

Когда на престол взошла императрица Екатерина II, принц Антон написал ей письмо с просьбой об освобождении. Эта императрица предложила ему свободу, но только ему одному. Антон Ульрих, как она и предполагала, отказался оставить детей в тюрьме, и больше с подобными просьбами не обращался.
Здоровье принца постепенно слабело, он стал слепнуть. Умер он 4 мая 1776 года. Похоронили принца тайно у стены церкви, примыкавшей к архиерейскому дому. Точное место погребения его неизвестно. Архивные документы свидетельствуют, что тело его в ночь с 5-го на 6-е было вынесено в гробе, обитом черным сукном с серебряным позументом, и тихо похоронено на ближайшем кладбище внутри ограды дома, где он содержался в присутствии одних только караульных солдат, которым строжайше воспрещено было рассказывать о месте погребения.

Памятный крест, поставленный на месте предполагаемого захоронения Антона-Ульриха

Еще через четыре года Екатерина II разрешила выслать четырех детей Антона Ульриха в Данию к его сестре, вдовствующей королеве Юлиане Марии.

10 сент. 1780 г. после бурного плавания прибыли они к Бергену, оттуда на датском военном корабле 6 окт. — к Фланстранду и сухим путем 15 окт. — в Горсенз. Здесь с течением времени русские служители были уволены и вернулись в Россию, оставлены были лишь священник и церковники да небольшой штат придворных из датчан. От корыстолюбия последних принцы и принцессы много страдали. Принцесса Елисавета скончалась 20 окт. 1782 г., 39 л. от роду. Пять лет спустя (22 окт. 1787 г.) умер младший принц Алексей, а 30 янв. 1798 г. — Петр. Со смертью братьев и сестры, осиротев 55-летней старушкой, принцесса Екатерина влачила свою жизнь крайне печально и даже тосковала по своем заточении в Холмогорах. Она скончалась в 1807 г., оставив по завещанию все свое имущество наследнику датского престола Фридриху.