Урал издавна известен как естественная граница между Европой и Азией. В древнегреческих и римских источниках, а затем и в ряде более поздних европейских источников, вплоть до середины XVI века, Урал назывался Рифейскими, или Гиперборейскими горами. Под таким названием эти горы изображались и на старинных географических картах, начиная с карты мира известного александрийского ученого Клавдия Птоломея (II век нашей эры). Долгое время, начиная с первой летописи - «Повести временных лет», относящейся к XI веку нашей эры, - русские называли Уральские горы «Поясовым Камнем», «Сибирским», или «Большим Камнем», или же «Земным Поясом». К концу XVI века русским хорошо уже была известна территория своей страны, в том числе и территория Урала.

На первой подробной карте Московского государства - «Большом чертеже», составленном в первом варианте, по-видимому, в 1570 г., Урал под названием «Большой Камень» изображался в виде мощного горного пояса, с которого берут начало многочисленные реки. Только с тридцатых годов XVIII века в литературу впервые вводится название «Уральские горы». Это название было введено в науку талантливыми исследователями природы Урала - В.Н. Татищевым и П.И. Рычковым. Накоплению знаний о природе Урала, его богатствах способствовало заселению края русскими, развитие здесь земледелия, горной промышленности, торговли. Однако знания эти не выходили из рамок частных наблюдений по отдельным отраслям, связанным главным образом с использованием природных богатств края.

Систематическое изучение природных условий было осуществлено трудами ученых и путешественников, в разное время посещавших Урал и проводивших здесь исследовательскую работу. Первым из русских географов начал изучать Урал В.Н. Татищев. Это был крупнейший ученый середины XVIII века. Он руководил поисками полезных ископаемых, картографическими работами, собирал гербарий, изучал природу и население Урала. В деле изучения природы Среднего Урала, в том числе природы Свердловской области, очень много сделал крупнейший русский географ конца XVIII века академик И.И. Лепехин. В 1769-1771 годах И.И. Лепехин в качестве руководителя одного из отрядов Академической экспедиции посетил многие районы и заводы Южного и Среднего Урала, изучал строение поверхности (особенно карстовые формы рельефа), собирал горные породы и гербарий, открыл ряд полезных ископаемых (медные руды, каменный уголь в Башкирии), наблюдал быт и нравы местного населения, главным образом башкир. Значительная часть маршрута Лепехина проходила по Среднему Уралу.

Он посетил Екатеринбург и ближайшие к нему заводы - Верх-Исетский, Ревдинский и другие. Из Екатеринбурга Лепехин направился в Кунгур, где осмотрел и описал Кунгурскую ледяную пещеру. После поездки на Южный Урал Лепехин осенью 1770 г. снова через Екатеринбург направился в восточную и северную части современной территории Свердловской области, посетив Туринск, Ирбит, Нижний Тагил и Верхотурье. Лепехин поднялся на Конжаковский Камень, где нашел месторождения медной руды, описал здесь вертикальную поясность растительного покрова.

Тогда же на Урале работал другой отряд Академической экспедиции под руководством академика П.С. Палласа. Он тоже посетил некоторые районы нашей области. Летом 1770 года, путешествуя по Исетской провинции, он обследовал многие заводы и рудники на Южном и Среднем Урале, в частности железные рудники горы Высокой и Благодати, а также массив Качканар. На северной его вершине - горе Магнитной - Палласом были открыты руды магнитного железняка. Входивший в состав его экспедиции сын крупного географа и знатока природы Южного Урала П.И. Рычкова - Н.П. Рычков занимался изучением природы западных склонов Среднего и Южного Урала.

Его маршрутом была охвачена и юго-западная часть современной территории Свердловской области: в 1771 году Н. Рычков проехал из Перми в Кунгур, а оттуда через Екатеринбург в Оренбург. К началу XIX века относятся первые сведения о природе северной части нашей области. В 1826 г. начальник Богословских заводов Ф. Бергер сообщил сведения о горах Северного Урала, в том числе о Денежкином Камне. В 1829 г., проездом на Алтай, Урал посетили известный немецкий географ и ученый Александр Гумбольти спутник минералог Густав Розе. Путь их проходил из Перми через Кунгур в Екатеринбург, где ими были осмотрены ближайшие окрестности города - озеро Шарташ, Березовские золотые прииски, Шабровский и Тальковый рудники, Уктус, село Елизавет. Из Екатеринбурга путешественники сделали выезд на север, в Нижний Тагил, к горе Благодати для осмотра заводов и рудников, затем их маршрут пересекал Богословск (ныне город Карпинск). Отсюда через Алапаевск и Екатеринбург путешественники направились в Тюмень и далее на восток.

В 1830-39 гг. крайний север Свердловской области (между хребтом Чистоп и вершиной Денежкиного Камня) изучала Североуральская экспедиция Департамента горных и соляных дел, сначала под руководством горного мастера М.И. Протасова, затем горных инженеров Н.И. Стражевского и В.Г. Пестерева. Эта часть Урала, до того почти никем не исследованная, впервые была описана и нанесена на карту. В 1838 г. этот же район посетил профессор Московского университета Г.Е. Щуровский, результатом поездки которого явилось первое комплексное описание физической географии Среднего и Северного Урала. В 1847-1850 гг. Русским географическим обществом была организована крупная экспедиция на Северный Урал. Она получила название Североуральской экспедиции Русского географического общества. Экспедицией руководил профессор минералогии Петербургского университета Э.К. Гофман. На обратном пути из Чердыни в 1850 г. Э.К. Гофман проехал вверх по Вишере, в ее истоках перевалил через Уральский хребет и, продвигаясь на юг, достиг крупной вершины - Денежкина Камня, после чего из Надеждинска, через Нижний Тагил, приехал в Екатеринбург. В 1855 году Э.К. Гофман вновь посетил Средний (окрестности Екатеринбурга, гору Качканар) и Северный Урал (Конжаковский Камень). В 1872 г. ботаник Н.В. Сорокин, действительный член Казанского общества любителей естествознания, совершил восхождение на вершину Денежкина Камня и собрал там гербарий.

В 1874-76 гг. высокогорную часть Свердловской области (массив Чистоп, Денежкин Камень, Конжаковский, Косьвинский, Сухогорский Камни и гору Качканар) посетил известный ботаник П.Н. Крылов, который собрал очень ценный материал о растительном покрове высоких гор Северного и Среднего Урала. Тогда же, в 1877 г., другой ботаник и этнограф - Н.И. Кузнецов - занимался изучением растительного покрова и населения крайнего севера территории Свердловской области и совершил восхождение на массив Чистоп и другие горы.

В семидесятых горах XIX века в Екатеринбурге было основано Уральское общество любителей естествознания, в задачи которого входило всестороннее изучение природы Урала. Общество собрало большие коллекции горных пород и минералов, гербарий, а также зоологические, особенно энтомологические, археологические, этнографические и другие коллекции. Ныне большая часть из них хранится в Свердловском областном краеведческом музее. Значительную роль в изучении природы Свердловской области сыграли видные деятели Уральского общества любителей естествознания - О.Е. Клер, Н.К. Чупин, П.В. Сюзев, А.А. Черданцев, И.Я. Кривощеков и целый ряд других. Картограф и краевед И.Я. Кривощеков составил многие карты, включавшие территорию Свердловской области, например: «Карту Пермской губернии» (1887 год), «Карту Екатеринбургского уезда Пермской губернии» (1908 год), «Карту Верхотурского уезда» (1910 год).

Каждая из карт сопровождалась объяснительным текстом. В семидесятых годах XIX века в районе горы Качканар и по восточному склону Среднего Урала вел географические исследования известный геолог А.П. Карпинский. С 1894 по 1899 год детальными геологическими исследованиями Богословского горного округа (территория крайнего севера Свердловской области) занимался Е.С. Федоров, создавший капитальный труд по геологии Богословского округа и замечательный геологический музей в Турьинских рудниках (ныне город Краснотурьинск), где собрана богатейшая коллекция горных пород в количестве более 80000 экземпляров.

В самом конце XIX века в северной части Среднего Урала работал известный геолог Ф.Ю. Левинсон-Лессинг. В 1898 и 1899 годах он провел геологические исследования Денежкина Камня и соседних гор в целях поисков платины и золота. После Великой Октябрьской социалистической революции изучение природы Урала стало проводиться более планомерно. Многие экспедиции носили комплексный характер. Особенно детально изучались недра Урала, в том числе в пределах Свердловской области, а также и другие элементы природы: рельеф, климат, воды, почвы, растительность и животный мир. Появился ряд сводных и специальных работ по географии Урала и области. Большую роль в изучении природы севера Свердловской области сыграла Уральская комплексная экспедиция Академии наук СССР, продолжавшая свои работы ряд лет, начиная с 1939 г., а также некоторые экспедиции Уральского отдела (ныне филиала) Географического общества. В настоящее время большую роль в деле изучения природы Свердловской области играют Уральский филиал Географического общества Союза СССР, а также ряд других научных учреждений и обществ, высших учебных заведений.

Введение

История освоения Урала человеком носит многовековой характер. Уже издревна немногочисленные человеческие племена, расселялись преимущественно по берегам рек, стали осваивать подножье Уральских гор. Основным же этапом освоения Урала можно назвать время промышленного подъема в России. Когда в начале восемнадцатого века царь Петр, заботясь о славе и величии России, прозорливо определил направление развития России, тогда Уральские кладовые засияли перед взором новых российских промышленников с небывалой силой.

Одним из первых разработчиков уральских богатств в истории считаются промышленники Строгоновы. Кроме заводов и мастерских они оставили после себя в своем рядовом имении Усолье-на-Каме бытовые строения (дом, часовню, Спасо-Преображенский собор), которые сегодня считаются культурным наследием индустриального прошлого Уральского края.

Следующий этап освоения Урала принадлежащий так же старинной династии промышленников Демидовых. Среди оставшихся промышленных памятников, построенных на территории вотчины Демидовых - остатки доменных печей знаменитого Невьяновского завода, плотины, известная Невьяновская наклонная башня, господский дом, «Царь-домна», корпус которой сохранился до сих пор.

На месте промышленных разработок стали появляться города на Урале. Одним из первых в 18 веке построены так называемые «города - заводы»: Невьянск, Нижний Тагил, Баранча, Кушва, Златоуст, Алапаевск и другие. Эти города, по описанию русских писателей того времени, утопали в бесчисленных разветвлениях Уральских гор среди дремучих лесов. Высокие горы, прозрачная вода, непроходимый лес окружают эти поселения людей, создавая атмосферу свежести и торжественности, несмотря на постоянно дымящиеся трубы тружеников заводов.

Интересно, что будучи одним старейших на планете районов металлургического производства, Урал снабжает цветными и черными металлами не только Россию, но и переднюю Азию, а позже способствовал развитию машинного производства в ряде европейских стран и даже Америки. Большую роль сыграл Урал в отечественных войнах 18-20 веков. В годы первой мировой войны и особенно - второй, Урал стал кузницей военной мощи России, главным арсеналом Красной Армии. На Урале же в годы второй мировой войны стала создаваться советская атомная и ракетная промышленность. Первые градовые установки под ласковым названием «катюша» тоже родом с Урала. На Урале же частично находилась и сеть научных лабораторий по разработке новых видов вооружений.

В данной работе описаны особенности истории освоения Урала русскими людьми.

История освоения Урала

Интенсивное освоение Урала началось в переломную историческую эпоху XVII-XVIII в., открывшую начало «имперской цивилизации» (А. Флиер), или новому времени в истории российского государства. Особое место Урала в данный период определено тем, что этот порубежный регион стал исторической зоной первого российского опыта формирования новой «русскости» (термин П.Н. Савицкого), как синтеза усилии двух культур: новой - государственно-западнической и старой - «почвенной» и «порубежной» одновременно.

XVII век в истории освоения Урала можно рассматривать как период массовой «вольной» крестьянской колонизации, связанной, преимущественно, с аграрным развитием края. В течение столетия здесь сформировалось старожильческое русское население, воспроизведшее на новом месте обитания черты традиционной культуры в варианте русского Севера. В данный период «низовой» элемент являлся лидером колонизационного движения. Государство едва успевало вносить в этот быстротечный процесс свои административные коррективы.

В XVIII в. Урал, как никакой другой район страны, испытал на себе все новации и издержки «европеизации», в результате чего и определился тип специфической «уральской» субкультуры. Ее базовым элементом стала горнозаводская промышленность. Строительство более 170 заводов за столетие, производство чугуна с 0,6 млн. пудов в начале века до 7,8 млн. пудов к его концу, завоевание международного рынка металла - все это являлось несомненным итогом промышленного прогресса. Но индустриальный феномен российской европеизации стал возможным не только вследствие активного заимствования западных технологий, но и создания специфической системы организации горнозаводской промышленности, основанной на феодально-поместных принципах и принуждении. На смену вольной народной колонизации приходит принудительное переселение на Урал десятков сотен крепостных крестьян, а также превращение потомков вольных поселенцев из государственных крестьян в «приписных», по принуждению выполнявших «заводскую» повинность. К концу XVIII в. их насчитывалось более 200 тыс. человек. В Пермской губернии, по характеру наиболее «горнозаводской», «приписные» в это время составляли свыше 70% в составе государственных крестьян.

К середине XIX в. из разнородной массы зависимых людей формируется специфическая сословная группа - «горнозаводское население». Оно и явилось социальным субстратом, определившим своими профессиональными и бытовыми традициями культурный облик, горнозаводского Урала.

Природу этого молодого российского сословия можно считать промежуточной в отношении к классическим социальным образцам - крестьянам и рабочим. Насильственный отрыв массы мастеровых людей от привычной крестьянской среды обитания определил их маргинальное состояние и создал долговременную взрывоопасную социальную атмосферу в уральском регионе. Перманентное проявление разных форм социального протеста стало характерной чертой «уральской» культуры.

Хозяйственно-экономическую базу уральского феномена составил горноокружной строй промышленности. Главный элемент этой системы - горный округ - представлял многоотраслевое хозяйство, функционировавшее на принципе самодостаточности. Горнозаводской комплекс обеспечивал себя сырьем, топливом, энергоресурсами и всей необходимой инфраструктурой, создавая бесперебойный замкнутый производственный цикл. «Натуральный» характер горнозаводской промышленности основывался на монопольном праве заводовладельцев на все природные ресурсы округа, устранявшем конкуренцию их производству. «Натуральность», «замкнутость», «поместный строй промышленности» (В.Д. Белов, В.В. Адамов), ориентация производства на государственный заказ, слабые рыночные связи составляли природные черты этого явления. Организационно-административные преобразования первой половины XIX в. «улучшили» эту систему, превратив горнозаводской Урал в «государство в государстве» (В.Д. Белов). С современных позиций «оригинальный строй» уральской промышленности необходимо связывать с переходным характером российской экономики периода Нового времени. Такой подход (например, у Т.К. Гуськовой) представляется плодотворным, поскольку трактует этот строй как эволюционный этап от традиционного общества к индустриальному.

Сложившаяся в XVIII - первой половине XIX в. уральская горнозаводская культура сохранила свои черты даже к началу XX в. Уральский горнозаводский поселок консервировал атмосферу крестьянского, по природе, общественного и семейного быта, чему способствовало наличие у мастеровых своих домов, огородов, земельных наделов, животноводческого хозяйства. Мастеровые сохранили историческую память о патерналистских устоях горнозаводской системы, что выразилось в живучести «обязательственных отношений». Их социальным требованиям свойственна ориентация на попечительство со стороны заводов и государства. От других групп российских рабочих их отличали невысокий профессионализм и низкая величина заработной платы. По свидетельству И.Х. Озерова, уральский рабочий начала XX в. психологически был нацелен на уравнительный принцип оплаты труда. Привыкнув к сложившемуся уровню заводского заработка, он в случае его увеличения нерационально тратил деньги, пускаясь в загулы. Он не склонен был менять привычную рабочую специальность на другую, даже если это было материально выгодно. Культурные влияния на жизнь горнозаводской среды являлись чрезвычайно скудными, вследствие особенностей социальной структуры горнозаводского Урала, удаленности заводских поселков от культурных центров. Иррациональные черты социальной психологии уральского мастерового и другие характеристики его социального облика утверждают версию о его принадлежности к переходному типу культуры.

Таким образом, «уральская горнозаводская» субкультура типологически примыкает к переходным межцивилизационным явлениям. Урал наиболее выразительно продемонстрировал их черты, что позволяет рассматривать данный регион как своего рода «классику» переходных состояний модернизирующихся обществ.

История освоения Урала человеком носит многовековой характер. Уже издревна немногочисленные человеческие племена, расселялись преимущественно по берегам рек, стали осваивать подножье Уральских гор. Основным же этапом освоения Урала можно назвать время промышленного подъема в России. Когда в начале восемнадцатого века царь Петр, заботясь о славе и величии России, прозорливо определил направление развития России, тогда Уральские кладовые засияли перед взором новых российских промышленников с небывалой силой.

Одним из первых разработчиков уральских богатств в истории считаются промышленники Строгоновы. Кроме заводов и мастерских они оставили после себя в своем рядовом имении Усолье-на-Каме бытовые строения (дом, часовню, Спасо-Преображенский собор), которые сегодня считаются культурным наследием индустриального прошлого Уральского края.

Следующий этап освоения Урала принадлежащий так же старинной династии промышленников Демидовых. Среди оставшихся промышленных памятников, построенных на территории вотчины Демидовых – остатки доменных печей знаменитого Невьяновского завода, плотины, известная Невьяновская наклонная башня, господский дом, «Царь-домна», корпус которой сохранился до сих пор.

На месте промышленных разработок стали появляться города на Урале. Одним из первых в 18 веке построены так называемые «города – заводы»: Невьянск, Нижний Тагил, Баранча, Кушва, Златоуст, Алапаевск и другие. Эти города, по описанию русских писателей того времени, утопали в бесчисленных разветвлениях Уральских гор среди дремучих лесов. Высокие горы, прозрачная вода, непроходимый лес окружают эти поселения людей, создавая атмосферу свежести и торжественности, несмотря на постоянно дымящиеся трубы тружеников заводов.

Интересно, что будучи одним старейших на планете районов металлургического производства, Урал снабжает цветными и черными металлами не только Россию, но и переднюю Азию, а позже способствовал развитию машинного производства в ряде европейских стран и даже Америки. Большую роль сыграл Урал в отечественных войнах 18–20 веков. В годы первой мировой войны и особенно – второй, Урал стал кузницей военной мощи России, главным арсеналом Красной Армии. На Урале же в годы второй мировой войны стала создаваться советская атомная и ракетная промышленность. Первые градовые установки под ласковым названием «катюша» тоже родом с Урала. На Урале же частично находилась и сеть научных лабораторий по разработке новых видов вооружений.

В данной работе описаны особенности истории освоения Урала русскими людьми.

История освоения Урала

Интенсивное освоение Урала началось в переломную историческую эпоху XVII–XVIII в., открывшую начало «имперской цивилизации» (А. Флиер), или новому времени в истории российского государства. Особое место Урала в данный период определено тем, что этот порубежный регион стал исторической зоной первого российского опыта формирования новой «русскости» (термин П.Н. Савицкого), как синтеза усилии двух культур: новой – государственно-западнической и старой – «почвенной» и «порубежной» одновременно.

XVII век в истории освоения Урала можно рассматривать как период массовой «вольной» крестьянской колонизации, связанной, преимущественно, с аграрным развитием края. В течение столетия здесь сформировалось старожильческое русское население, воспроизведшее на новом месте обитания черты традиционной культуры в варианте русского Севера. В данный период «низовой» элемент являлся лидером колонизационного движения. Государство едва успевало вносить в этот быстротечный процесс свои административные коррективы.

В XVIII в. Урал, как никакой другой район страны, испытал на себе все новации и издержки «европеизации», в результате чего и определился тип специфической «уральской» субкультуры. Ее базовым элементом стала горнозаводская промышленность. Строительство более 170 заводов за столетие, производство чугуна с 0,6 млн. пудов в начале века до 7,8 млн. пудов к его концу, завоевание международного рынка металла – все это являлось несомненным итогом промышленного прогресса. Но индустриальный феномен российской европеизации стал возможным не только вследствие активного заимствования западных технологий, но и создания специфической системы организации горнозаводской промышленности, основанной на феодально-поместных принципах и принуждении. На смену вольной народной колонизации приходит принудительное переселение на Урал десятков сотен крепостных крестьян, а также превращение потомков вольных поселенцев из государственных крестьян в «приписных», по принуждению выполнявших «заводскую» повинность. К концу XVIII в. их насчитывалось более 200 тыс. человек. В Пермской губернии, по характеру наиболее «горнозаводской», «приписные» в это время составляли свыше 70% в составе государственных крестьян.

К середине XIX в. из разнородной массы зависимых людей формируется специфическая сословная группа – «горнозаводское население». Оно и явилось социальным субстратом, определившим своими профессиональными и бытовыми традициями культурный облик, горнозаводского Урала.

Природу этого молодого российского сословия можно считать промежуточной в отношении к классическим социальным образцам – крестьянам и рабочим. Насильственный отрыв массы мастеровых людей от привычной крестьянской среды обитания определил их маргинальное состояние и создал долговременную взрывоопасную социальную атмосферу в уральском регионе. Перманентное проявление разных форм социального протеста стало характерной чертой «уральской» культуры.

Хозяйственно-экономическую базу уральского феномена составил горноокружной строй промышленности. Главный элемент этой системы – горный округ – представлял многоотраслевое хозяйство, функционировавшее на принципе самодостаточности. Горнозаводской комплекс обеспечивал себя сырьем, топливом, энергоресурсами и всей необходимой инфраструктурой, создавая бесперебойный замкнутый производственный цикл. «Натуральный» характер горнозаводской промышленности основывался на монопольном праве заводовладельцев на все природные ресурсы округа, устранявшем конкуренцию их производству. «Натуральность», «замкнутость», «поместный строй промышленности» (В.Д. Белов, В.В. Адамов), ориентация производства на государственный заказ, слабые рыночные связи составляли природные черты этого явления. Организационно-административные преобразования первой половины XIX в. «улучшили» эту систему, превратив горнозаводской Урал в «государство в государстве» (В.Д. Белов). С современных позиций «оригинальный строй» уральской промышленности необходимо связывать с переходным характером российской экономики периода Нового времени. Такой подход (например, у Т.К. Гуськовой) представляется плодотворным, поскольку трактует этот строй как эволюционный этап от традиционного общества к индустриальному.

Сложившаяся в XVIII – первой половине XIX в. уральская горнозаводская культура сохранила свои черты даже к началу XX в. Уральский горнозаводский поселок консервировал атмосферу крестьянского, по природе, общественного и семейного быта, чему способствовало наличие у мастеровых своих домов, огородов, земельных наделов, животноводческого хозяйства. Мастеровые сохранили историческую память о патерналистских устоях горнозаводской системы, что выразилось в живучести «обязательственных отношений». Их социальным требованиям свойственна ориентация на попечительство со стороны заводов и государства. От других групп российских рабочих их отличали невысокий профессионализм и низкая величина заработной платы. По свидетельству И.Х. Озерова, уральский рабочий начала XX в. психологически был нацелен на уравнительный принцип оплаты труда. Привыкнув к сложившемуся уровню заводского заработка, он в случае его увеличения нерационально тратил деньги, пускаясь в загулы. Он не склонен был менять привычную рабочую специальность на другую, даже если это было материально выгодно. Культурные влияния на жизнь горнозаводской среды являлись чрезвычайно скудными, вследствие особенностей социальной структуры горнозаводского Урала, удаленности заводских поселков от культурных центров. Иррациональные черты социальной психологии уральского мастерового и другие характеристики его социального облика утверждают версию о его принадлежности к переходному типу культуры.

Таким образом, «уральская горнозаводская» субкультура типологически примыкает к переходным межцивилизационным явлениям. Урал наиболее выразительно продемонстрировал их черты, что позволяет рассматривать данный регион как своего рода «классику» переходных состояний модернизирующихся обществ.

Заключение

Можно сказать, что уральцы, особенно, – второго и третьего поколений потеряли национальную идентичность. В большинстве своем они перестали быть русскими, украинцами, белорусами. Они перестали быть и татарами, и башкирами, т.е. «коренными» жителями Урала. Эта утрата, полагаем мы, стала следствием стихийно сложившейся «стратегии» формирования населения Урала из ссыльных. Если в советское время здесь были многочисленные острова «Архипелага ГУЛАГ», а главное – районы постоянного места жительства освободившихся заключенных и ссыльнопоселенцев, то таковым местом Урал был и до революции. Советскому ГУЛАГу здесь предшествовал царский протогулаг, начиная с Анны Иоанновны, а может быть, и с Петра I.

Сибирь тоже заселялась ссыльными и переселенцами. Но туда попадали деревнями и патриархальными семьями. Переселенцы не рвали коренные связи с родственным и соседским – общинным окружением. Часто переселенцы были из местностей, охваченных смутой. Так, прадед автора юнцом попал на каторгу за то, что до смерти запорол барина. Он пахал, а проезжавший мимо барин, походя и ожог плетью. Прадед не стерпел, стащил обидчика с лошади, отобрал плеть и … А, отбыв ссылку, вернулся домой, но лишь затем, что б забрать в Сибирь родню и соседей. Так и возникла южнее Тюмени деревня Ожогино, и существовала, пока, уже на моей памяти не стала южной окраиной города.

Начатое еще в конце XVI в. освоение Россией Сибири и Урала активно продолжалось и в XVII в. Сибирское ханство, вла­девшее Западной Сибирью, было обширным государством, в которое, кроме сибирских татар, входили ханты, манси, зауральские башкиры и другие народы. Русское правитель­ство поставило задачу их присоединения к России. Оно при­влекало к решению этой задачи фактических хозяев Среднего Приуралья - солепромышленников Строгановых, которые владели огромными землями и имели собственные вооруженные отряды. По жалованной грамоте Ивана IV Строгановы начали в Западной Сибири строительство кре­постей. В конце 1581 г. - начале 1582 г. состоявший на службе у Строгановых казачий атаман Ермак со своим от­рядом (численностью около 600 человек) двинулся в поход. Ему удалось разбить войска Кучума и захватить его столи­цу Кашлык. В результате этой операции население Сибири согласилось платить дань не Кучуму, а Ермаку. В 1584 г. Ермак погиб в бою.

Итак, начало присоединению к России Сибири было положено.

Большие массы русского крестьянства двинулись на просторы Сибири, осваивая ее плодородные земли. В 80-90-х гг. XVI в. Западная Сибирь вошла в состав России.

В течение XVII в. русские продвинулись от Западной Сибири до берегов Тихого океана, Камчатки и Курильских островов. Стремительное движение на восток стимулирова­лось поиском новых земель и полезных ископаемых, преж­де всего золота и серебра.

Исторически так сложилось, что низкая плотность на­селения и суровые климатические условия не благоприят­ствовали социальному развитию этого региона.

Продвижение русских по Сибири осуществлялось по двум направлениям.

По одному из них, лежавшему вдоль северных морей, мореходы и землепроходцы двигались к северо-восточной оконечности материка. В 1648 г. казак Семен Дежнев на небольших судах с горсткой людей открыл пролив, отде­ляющий Азию от Северной Америки.

Другой маршрут на восток пролегал вдоль южных гра­ниц Сибири. Здесь землепроходцы тоже в короткий срок достигли берегов Тихого океана. Василий Поярский в 1645 г. вышел по Амуру в Охотское море, совершил плавание вдоль его побережья и в следующем году возвратился в Якутск. На середину XVII в. падает поход Ерофея Хабарова в Даурию и по Амуру.

Местное население Сибири переживало в эти годы раз­ные стадии патриархально-родового строя.

Наиболее многочисленными этническими группами Си­бири были якуты и буряты. Оба народа находились на ста­дии развитых патриархально-родовых отношений и стояли на пороге вступления в феодальную формацию. Бассейн же Амура занимали оседлые народы (дауры, дючеры и др.), которым было известно земледелие.

По мере продвижения на восток русские землепроход­цы строили крепости, служившие им опорными пунктами. Так возникли Енисейский острог (1619 г.), Красноярский острог (1628 г.) и др.

Основной формой эксплуатации местного населения Сибири был сбор дани (ясака). Особенно ценились соболи­ные шкурки. Кроме ясака, воеводы и служилые люди взи­мали поборы и в свою пользу.

К концу XVII в. численность русского населения Сиби­ри достигла 150 тыс. человек. Земледельческое население Сибири рекрутировалось отчасти из принудительно пере­селяемых правительством крестьян, отчасти в результате народной колонизации, преимущественно из среды беглых крестьян и посадских.

Крестьяне оседали в районах, пригодных для земледе­лия, т.е. на юге Сибири. К концу столетия сибирское земле­делие полностью обеспечивало потребности края в хлебе. Крестьяне приносили с собой земледельческую культуру, в частности более современные орудия ремесленного произ­водства (долото, стамеска и др.).

К концу 17 в. в состав России входили Левобережная Украина, территории Поволжья, Урала, Сибири. Вхождение Украины в состав России избавило украинский народ от разорительных турецко-татарских вторжений и национально-религиозного угнетения со стороны шляхетской Речи Посполитой и католической церкви. Крестьяне и казаки, осваивая земли в Поволжье, на Урале и в Сибири, приносили с собой многовековой опыт земледелия и промыслов, новые орудия труда; заметно ускорилось экономическое и социальное развитие некоторых районов Сибири, находившихся в момент присоединения к России на более низком уровне. Другой положительный итог вхождения народов Сибири в состав Российского государства состоял в том, что прекратились распри и вооружённая борьба как внутри этнических групп, так и между отдельными народами, истощавшими экономические ресурсы каждого из них.