Ответ Полины в большей степени описывает реалии российской бюрократии, чем исторически сложившиеся правила присваивания названий научным организациям. Все просто.
Институт (лат. institutum - установление, обычай, учреждение) -- любая организация, занимающаяся любой деятельностью. Президент России это институт. Пресса это институт. Государственный Астрономический Институт им. Штернберга (научная организация) -- тоже институт. И даже Московский Авиационный Институт (учебная организация) -- самый настоящий институт. Почти все образовательные институты в России подчинены министерству образования и науки и напрямую им управляются.
Университет (лат. universitas - совокупность, общность) -- комплекс, объединяющий в себе философов, ученых различной специальности и их учеников. Университеты обычно независимы и самоуправляемы, часто закрытые для полиции и представителей власти. Часто университеты, не расположенные в больших городах, становятся "градообразующими предприятиями". В городе Heidelberg, в котором я сейчас живу, на 150 тысяч населения 30 тысяч студентов университета. Обычно именно университеты присваивают ученые степени доктора (в России до недавнего времени это делал специальный орган минобрнауки), тогда как институты могут быть базами для непосредственной работы ученых, например, аспирант университета одновременно является сотрудником института.
Поэтому студенты настоящих, исторически сложившихся университетов, часто не любят, когда их спрашивают, как дела в "институте". Университет это нечто большее, чем институт. Но забюрократизованность российского образования и его подотчетность министерству образования вместо независимости университетов лишают университеты статуса, который университеты обычно имеют в других странах. Например, академик Садовничий, чтобы подольше побыть ректором университета, продал независимость университета Путину -- теперь президент назначает ректора МГУ, а не ученый совет.
Академия (от греч. Ἀκαδήμεια) -- научное сообщество, клуб. Обычно связано с группой научных институтов, лучшие ученые из которых принимаются в академию и получают соответствующий статус академика от других академиков. Академии часто издают научные журналы и могут являться экспертным сообществом. Некоторые академии также ведут образовательную деятельность. При этом академию, в принципе, может основать каждый, но такие академики будут высмеяны (см. РАЕН). До недавнего времени Российская Академия Наук непосредственно управляла большинством научных организаций в России, но после реформы 2013 года потеряла такую возможность, а институты стали управляться чиновниками ФАНО.
Академик Садовничий ничего не продавал - он лишь выплатил проценты за пользование чужим имуществом. Императорский Московский университет изначально принадлежал государству и был создан для его, государства, целей, а не ради каких-то там исследований и наук
Этот пост вряд ли будет интересен для большинства моих читателей, но если у вас есть дети склонные к точным наукам, советую его все же прочесть.
Когда я был в Москве, Саша Белавин затащил меня в Независимый московский университет (НМУ). Чтобы туда попасть, нужно доехать до метро Смоленская кольцевая, выйти, повернуть направо, пройти в тени МИДа
по Денежному переулку (правда, хорошее название?),
свернуть в Сивцев Вражек, потом в Большой Власьевский, и - voilá – во дворе большого дома неприметный арбатский особнячок. Три этажа с мезонином.
Саша рассказал мне историю этого университета (он там тоже преподает). Году этак в 1988, в разгар перестройки, когда запрет на инициативу снизу уже ослаб, группа выдающихся математиков (см. мой пост про Арнольда ) решила создать негосударственный математический центр. Цель была такая. Многих сильных математиков с еврейскими фамилиями в то время не брали на работу ни в какие приличные места, типа МГУ или Стекловки. Деньги они зарабатывали в разных шарашках, но, несмотря на мировое признание, не могли добавить к своему имени достойный титул "профессор". Так возник Независимый московский университет и Московский центр непрерывного математического образования (МЦНМО). Через несколько лет исходная проблема решилась сама собой (те, кто хотели, уехали, да и лютый антисемитизм бушевавший ранее в московском математическом истеблишменте, поутих), но центр остался. Люди работают там не за деньги (оплата профессоров чисто символическая, по сути, они работают на общественных началах), а ради благородной идеи:
дать математическое образование высочайшего уровня массам. От третьеклассников, до старшеклассников, от студентов до аспирантов, до докторантов и выше. И идея эта блестяще воплощена в жизнь. Я могу смело сказать, что нигде в мире *такого математического образования - систематического, всеобъемлющего, глубокого, вдохновенного - получить нельзя. Только здесь.
Если вы хотите, чтобы ваш ребенок сделал блестящую карьеру в математике, вам сюда. Для немосквичей они устраивают летние двух-трехмесячные развлекательно математические лагеря.
Сначала предполагалось, что НМУ будет обычным дневным университетом, т.е. будет набирать студентов (которые получат освобождение от армии) и учить их в дневном режиме. Это не получилось, им не дали аккредитацию. Поэтому занятия там начинаются в 3-4 дня, слушатели лекций формально являются студентами/аспирантами в других вузах. Принимают в НМУ всех желающих, никаких вступительных экзаменов. И дают диплом об окончании, который в мире имеет такой же вес (если не больше) как и принстонский или гарвардский диплом. Вот так!
Большинство профессоров НМУ, которые раньше вынуждены были зарабатывать на жизнь черти-где, теперь работают (в первой половине дня) на математическом факультете Высшей школы экономики и получают относительно разумные зарплаты. Математический факультет Высшей школы экономики -новая мекка для московских математиков.
Более подробная информация
Программы занятий студентов 1-ого и 2-ого курсов.
Столовая НМУ.
Занятия для малышей.
Олимпиады для старшеклассников.
Компьютеры - детям.
Набор в детский летний лагерь.
Серьезные дяди в конференц-зале после семинара.
Ректор.
В НМУ функционирует небольшая российско-французская лаборатория (им. Понселе) спонсируемая французским Centre national de la recherche scientifique. Именно сюда приехал из Монпелье (на год) Алеша Замолодчиков, и здесь, вдруг, трагически умер.
Особнячок внутри довольно задрипанный. Математики не банкиры, чего уж там. Но всюду стоят кофейные машины, дают кофе забесплатно. Чтобы дезорганизованные математики-кофеманы не наваливали груды грязных чашек, всюду висят такие плакаты:
У МЦНМО есть свое (совершенно уникальное) издательство.
Они издали на русском книжку о Феликсе Березине, которую несколько лет назад я выпустил в Сингапуре на английском. При издательстве книжный магазин.
Обратите внимание на книжку Звонкина. Это просто чуд0 для малышей.
Этот человек, стоявший в очереди передо мной, купил целую коробку книг.
Я от него не отставал. Набил книгами свой рюкзачок. Арнольд, Табачников и Фукс, Ларкин, и т.д.
Концентрация вот таких бородачей вокруг НМУ зашкаливает.
На заседании Ученого совета ГУ-ВШЭ 30 мая была утверждена концепция учебной программы для иностранных студентов "Math in Moscow", которая реализуется совместно с Независимым Московским университетом и Московским центром непрерывного математического образования. Рассказывают декан факультета математики Сергей Ландо и руководитель программы Ирина Парамонова.
- Программа "Math in Moscow", в рамках которой иностранные студенты в течение семестра изучают математику и знакомятся с Москвой, реализовывалась с 2001 года до сегодняшнего дня без участия Вышки. Как она возникла? Откуда приехали первые студенты?
Нам идея понравилась, и мы начали продумывать, как организовать аналогичную программу в Москве. Поговорили с преподавателями, сформировали список курсов и отправили развернутое предложение нашим друзьям - известным математикам, работающим в США и Канаде, с просьбой обсудить его на математических факультетах своих университетов. Одновременно стали работать над созданием сайта программы. Весь осенний семестр 2000 года ректор Независимого Московского университета Юлий Сергеевич Ильяшенко, одновременно являющийся профессором Корнельского университета в США, посвятил активной пропаганде программы "Math in Moscow" в американских университетах.
В результате весной 2001 года к нам приехал всего один студент из Корнельского университета. В осеннем семестре 2001 года в программе участвовал тоже только один студент из университета Торонто (Канада), приехавший в Москву на учебный год. Однако вскоре удалось заинтересовать программой Американское математическое общество, и Национальный научный фонд США принял решение о выделении 10 грантов ежегодно для участников программы (по пять на каждый семестр). Таким образом, весной 2002 года к участнику осеннего семестра присоединилось еще 10 студентов, в том числе двое из Беркли и один из MIT. Осенью 2002 к списку ведущих университетов, присылающих к нам своих студентов, добавились Гарвард, Чикагский и Монреальский университеты.
За 8 лет существования программы у нас побывали студенты из практически всех ведущих университетов США. Полный список университетов можно найти на сайте www.mccme.ru/mathinmoscow , как и полный список выпускников по семестрам.
Кстати, на сегодняшний день в мире существуют только три подобных программы: наша, в Будапеште и в университете Пенсильвании (США).
- Известные российские математики - например, академик РАН Владимир Арнольд - часто говорят, что уровень преподавания математики в зарубежных школах, прежде всего в США, намного ниже, чем в России. Об этом разве что анекдоты не рассказывают. Действительно ли это так? И какова ситуация с математикой в ведущих западных университетах?
Такая проблема, действительно, есть. И хотя я сама не преподавала в США, но анализировала программы математических курсов разных американских университетов и замечала значительные отличия от российских программ, особенно на младших курсах.
Принципиальная разница состоит в том, что в России любой математический курс в любом институте невозможно представить без доказательств. Иногда на нематематических специальностях могут быть опущены отдельные наиболее сложные технические детали доказательств. Но основные идейные моменты всегда сопровождаются доказательствами. В США же на младших курсах все математические дисциплины в основном изучаются как набор вычислительных техник. Кроме того, есть некоторые математические дисциплины, серьезное преподавание которых в США начинается только в аспирантуре, тогда как в России в любом техническом вузе они изучаются на первом-втором курсах.
- Означает ли это, что уровень ваших иностранных студентов оставляет желать лучшего?
Способные и интересующиеся математикой студенты есть везде. Именно такие студенты и едут к нам (тем, кто просто хочет приехать в Россию, проще поучаствовать в какой-нибудь языковой программе). Все они получили прекрасные рекомендации от своих американских преподавателей математики, и в своих университетах были среди лучших. Конечно, есть и очень сильные студенты, и те, кто послабее. Но программа маленькая, и мы предлагаем курсы трех уровней - начального (предполагающие только наличие базового образования), среднего и продвинутого. В итоге каждый имеет возможность выучить ровно столько, сколько хочет и может.
Один из наших выпускников, причем не самый сильный в своем семестре, писал мне, что за семестр у нас он так обогнал всех своих сокурсников, что ему уже стало скучно в его университете, и он хочет перейти в какой-нибудь более серьезный университет. Однажды ко мне обратился руководитель аспирантуры одного американского университета с просьбой порекомендовать ему наших студентов, поскольку им очень понравился один из наших выпускников (тоже не самый сильный в своем семестре), которого они приняли к себе в аспирантуру.
 |
- В концепции, утвержденной Ученым советом, названы пять причин присоединения программы "Math in Moscow" к ГУ-ВШЭ, в том числе расширение спектра курсов и специализаций и возможности привлечь иностранных студентов на более длительные программы. Поясните, какие курсы и специализации добавятся к уже имеющимся и каковы перспективы привлечения иностранных студентов для регулярного обучения?
Сейчас программа ориентирована на студентов, специализирующихся в математике или вычислительной математике (computer science). В общем списке - 24 математических курса и 5 гуманитарных (история России, история математики, русская литература и русский язык на двух уровнях). Присоединение ГУ-ВШЭ к программе позволит расширить спектр как математических, так и, в первую очередь, гуманитарных курсов - в Вышке это направление представлено гораздо богаче, чем в Независимом Московском университете. Мы надеемся, что такое расширение спектра пойдет на пользу программе и увеличит круг ее потенциальных участников.
Что касается регулярного обучения иностранных студентов, то, насколько мне известно, руководство Вышки серьезно озабочено развитием этого направления. Здесь наша программа может послужить полигоном для отработки целого ряда курсов и моделей взаимодействия со студентами. Предполагается также, что курсы "Math in Moscow" будут открыты и для российских студентов, что позволит им приобрести навыки обучения на английском языке.
Сегодня я не рассматривал бы, однако, Северную Америку как потенциальный рынок - нет причин полагать, что американцы или канадцы в массовом порядке поедут учиться в Москву на бакалавров, это для них скорее экзотика. Европейцы не платят за обучение в своих странах, не будут платить и в России (в программе "Math in Moscow" есть лишь единичные участники из европейских стран). А вот Китай и Корея могут послужить источником хорошо подготовленных и мотивированных студентов, что, разумеется, требует большой предварительной работы. На более высоких уровнях - в магистратуре и аспирантуре, где обучение не такое массовое, можно попробовать привлечь студентов отовсюду, опираясь на работающих у нас уникальных специалистов.
- У вас большой опыт работы как с иностранными, так и с российскими студентами. В чем разница между ними применительно к изучению математики? Я имею в виду мотивацию, способности, стартовый уровень, прилежание.
Независимый Московский университет - очень маленький вуз, который готовит профессиональных математиков. Учиться в нем очень трудно, поэтому все наши российские студенты отличаются очень высокой мотивацией, а по уровню математических способностей делятся на сильных и очень сильных.
Лучшие иностранные студенты сравнимы по способностям с российскими. Но, как я уже сказала, диапазон и способностей, и мотивации у американцев значительно шире. Стартовый уровень математической подготовки зависит в первую очередь от образовательной системы. В целом, базовая подготовка российских студентов основательнее, чем американских. Что же касается прилежания, то это очень личностная характеристика. Но, пожалуй, такого прилежания, какое проявляли отдельные (далеко не все) участники программы с более слабой, чем у остальных, стартовой подготовкой, у российских студентов я почти не встречала.
- Считается, что российская школа в широком смысле этого слова сильна традициями математического образования. Но не потеряла ли она свои преимущества за последние 15-20 лет? Что делается для сохранения преимуществ вообще и в частности - в рамках Высшей школы экономики?
Средняя школа понесла довольно серьезные потери за счет того, что туда не пришли учиться дети тех, кто покинул страну в девяностые годы. Не думаю, что на этот счет проводились серьезные исследования, но эти дети в целом, вероятно, были настроены на обучение, в том числе математике, и хорошо подготовлены. Их отсутствие - наряду с множеством других причин - привело к снижению среднего уровня образования.
В то же время школа инерционна, и хорошие учителя по привычке продолжают учить хорошо. Это видно и по студентам Независимого Московского университета - курс на курс не приходится, но нет ощущения, чтобы колебания носили затухающий характер. Сегодняшние дипломники не уступают первым выпускникам. К тому же отпущенные в 1990-е годы вожжи российского образования позволили создать по всей стране целый ряд новых школ, и некоторые из них заработали за это время хорошую репутацию, позволяющую конкурировать с прежними лидерами, а в ряде случаев и превосходить их. Создание факультета математики в ГУ-ВШЭ также будет, надеюсь, способствовать развитию преимуществ российского образования.
Беседовал Борис Старцев
Едва ли не каждый второй москвич моложе 30 нынче учится. Окончив университет, он поступает в аспирантуру, или на курсы MBA, или отправляется получать второе высшее или дополнительное профессиональное образование. И это не говоря о буме мастер-классов и публичных лекций, на которых рассказывают обо всём на свете - от ядерной физики до молекулярной кухни.
Тягу к знаниям удовлетворяют в основном инди-школы. Это довольно отчаянный обобщающий термин: под ним подразумеваются и консорциум «Британки», где готовят «пролетариат креативных индустрий»; и институт «Стрелка», где пестуют урбанистов - творцов и визионеров; и Российская экономическая школа - кузница «белых воротничков»; и Независимый московский университет, полный одарённых математиков. Шеф-редактор The Village Артём Ефимов разбирался, как работают инди-школы и как они могут помочь обновлению традиционной российской высшей школы.
Кризис высшей школы
Более половины российских вузов - государственные. Остальные государство лицензирует и аккредитует по специальностям. Все знают, что в МГУ или в «Вышке» учат лучше, чем в других вузах. Но формально дипломы университетов-грандов равноценны любым другим. Лишь в 2010 году появился статус «национальный исследовательский университет» - его присвоили, в частности, той же «Вышке», «Бауманке», МГСУ, МИСиСу, МИФИ, МФТИ, МАИ, МЭИ, Институту нефти и газа. И это не говоря об МГУ и СПбГУ, чей особый статус даже в законе «Об образовании» прописан.
|
Диплом, как правило, не имеет решающего значения в карьере выпускника. К примеру, лишь один из 20 выпускников московских вузов работает по специальности. Обучение каждого студента-бюджетника (а таковых - около 40 %) обходится налогоплательщикам примерно в 150−200 тысяч рублей в год. Если, например, человек с дипломом искусствоведа работает журналистом, эти деньги, пожалуй, потрачены не совсем впустую: в конце концов, хорошая гуманитарная подготовка в журналистской работе пригодится. А вот когда, скажем, дипломированный инженер-строитель торгует сотовыми телефонами, это означает, что либо он пошёл учиться, не вполне понимая, чему и зачем, либо учили его не тому и не так, как нужно работодателям. В любом случае, это провал системы образования и пустая трата бюджетных денег. Когда люди поступают в вуз, их далеко не всегда интересуют новые знания. Откос от армии и общежитие в Москве часто мотивируют куда сильнее. Тяга к знаниям и желание освоить новую профессию обычно просыпается позже, когда одно высшее образование и какой-то опыт работы уже есть. Дополнительное профессиональное и второе высшее образование, как правило, стоят денег, и это уже совсем другая история. «В России, если есть выбор - инвестировать в образование или в новую машину, человек, скорее всего, выберет машину, - говорит Екатерина Черкес-заде, директор школы компьютерной графики Scream School и Московской школы кино. - А даже если он заплатил за образование, |
россиян имеют вузов
находится студентов
учатся доля студентов
В среднем в рублей обходится обучение каждого студента-бюджетника российским налогоплательщикам |
ему кажется, что дальше можно не напрягаться. Платное образование дискредитировано государственными вузами с бюджетными местами и недобросовестными частными университетами, которые фактически продают диплом без знаний».
Что такое ДПО
Моде на дополнительное образование немало способствовал экономический кризис: многие отрасли схлопнулись, и людям в массовом порядке пришлось осваивать новые профессии. Предложение следует за спросом: руководители частных школ подтверждают, что образование становится модным бизнесом. Для отечественного менталитета это, конечно, звучит кощунственно.
C 2012 года программы дополнительного профессионального образования (ДПО), за исключением специфических направлений вроде госслужбы, педагогики или частной охранной деятельности, не подлежат госаккредитации. Это означает, что школа сама, а не на основании навязанных государством образовательных стандартов, может определять, чему и как учить своих студентов. Выпускники получают не диплом государственного образца, а собственный диплом школы, ценность которого определяется исключительно репутацией учебного заведения. Предполагается, что со временем появится система аккредитации ДПО профессиональными сообществами.
Отказ государства от регулирования системы ДПО вынуждает школы конкурировать брендами, качеством и стоимостью образования. Эффективность дополнительного образования определяется тем, насколько оно отвечает требованиям соответствующей отрасли, и авторитетом школы в отрасли. Соответственно, школы, которые просто штамповали дипломы гособразца, собирая за это деньги под видом платы за обучение, по идее, должны вылететь в трубу: получать ДПО «ради корочки» теперь, в общем, бессмысленно.
Ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев напоминает, что его школа «вполне успешно существовала без аккредитации первые 13 лет, а Европейский университет в Санкт-Петербурге - ещё дольше». По мнению Гуриева, «действительно серьёзный искажающий фактор» в конкуренции за абитуриентов - армейский призыв. Проректор по науке Независимого московского университета Михаил Цфасман, отвечая на вопрос об издержках независимости, тоже в первую очередь вспоминает отсутствие отсрочки.
Творческие профессии
Британская высшая школа дизайна привлекает многих абитуриентов дорогим, но престижным британским высшим образованием и дипломом Хартфордширского университета. Архитектурная школа МАРШ, открытая в этом году знаменитым архитектором Евгением Ассом, покинувшим МАРХИ как слишком косное заведение, также предлагает магистерскую программу, разработанную совместно с факультетом архитектуры и пространственного проектирования Лондонского университета Метрополитен, и британскую учёную степень на выходе.
|
ВСЕГО СТУДЕНТОВ |
тип диплома ДПО + |
Финансирование Плата |
Британский диплом сам по себе и даже в комплекте с портфолио ничего не гарантирует выпускникам российской «Британки», задумавшим сделать карьеру на Западе: «творческого пролетариата» там своего хватает. Впрочем, у русских есть и своё преимущество - свежий взгляд, отмечает директор Scream School и Московской школы кино Екатерина Черкес-заде. На отечественном же рынке британский диплом - это, конечно, весьма престижная корочка.
По российским стандартам, все школы консорциума «Британки» - это учреждения дополнительного профессионального образования. Екатерина Черкес-заде объясняет, что этот статус даёт наибольшую свободу: «Многих профессий, которым мы учим в Scream School, ни в каких реестрах просто нет, поэтому преподавать их можно только в рамках дополнительного образования. Кроме того, никакие образовательные стандарты не поспеют за развитием компьютерной графики». Чтобы образовательные программы оставались эффективными и востребованными индустрией, их нужно непрестанно пересматривать.
Впрочем, утверждает Черкес-заде, в творческих индустриях на диплом никто не смотрит - смотрят на портфолио. В него и вкладывают максимум усилий в консорциуме «Британки».
Свобода и независимость
Школы ДПО часто возникают как небольшие учебные мастерские при компаниях, которые сталкиваются с кадровым голодом и решают сами готовить для себя нужных специалистов. В этом случае со стандартами образования всё просто: подходит для нужд конкретной компании, значит хорошее образование. Соответственно, эта компания и финансирует школу, так что зарабатывать деньги самостоятельно ей не обязательно.
Инди-школа отличается тем, что обслуживает не конкретную компанию, а индустрию в целом. Она должна быть, что называется, равноудалена от всех игроков рынка. Соответственно, не может себе позволить финансово зависеть от какого-то одного спонсора, а в идеале вообще должна зарабатывать сама.
Впрочем, такая школа зависит от рынка и вынуждена ограничивать собственный творческий поиск в угоду его требованиям. Так понятие свободы неожиданно вступает в противоречие с понятием независимости. Свобода - это ещё и право на ошибку: например, на дорогостоящее исследование с неочевидным результатом. Когда школа - коммерческое предприятие, она с трудом может себе позволить такое.
Институт медиа, архитектуры
и дизайна «Стрелка »
Основан в 2009 году
|
ВСЕГО СТУДЕНТОВ |
ТИП ДИПЛОМА Собственного образца |
ФИНАНСИРОВАНИЕ Пожертвования + платные исследования + бар «Стрелка» |
Скажем, институт дизайна, медиа и архитектуры «Стрелка» нельзя считать независимым в том смысле, в котором независима «Британка». «Стрелка» зависит от денег главным образом двух спонсоров - Александра Мамута и Сергея Адоньева. Образование в «Стрелке» бесплатное, а доходов от бара и от коммерческой деятельности (консалтинга) хватает, чтобы покрыть лишь малую часть расходов. «Это изначально филантропический проект», - с готовностью признаёт директор открытых программ «Стрелки» Екатерина Гиршина.
Но «Стрелка», конечно, свободнее в выборе того, чему и как учить: она готовит не крепких профессионалов для конкретных индустрий, как консорциум «Британки», а творцов и визионеров. «У нас есть миссия: изменять ландшафт - физический и метафизический, - говорит директор „Стрелки“ Варвара Мельникова. - Мы должны готовить людей, которые станут лидерами изменений, в первую очередь в урбанистике. Такие люди должны работать в органах власти, в общественных организациях, в бизнесе, в творческих областях».
Бизнес-образование
С середины 2000-х годов до самого недавнего времени в России был бум программ MBA (Master of Business Administration) - бизнес-школ интенсивного обучения по методу case-study для менеджеров среднего и высшего звена. С 2004 по 2012 год эти программы подлежали государственной аккредитации в качестве дополнительного профессионального образования.
Основан в 1991 году
|
Математика |
ТИП ДИПЛОМА Собственного образца |
ФИНАНСИРОВАНИЕ Спонсоры |
стоимость Бесплатно |
Владимир Арнольд, Николай Константинов и другие основатели Независимого московского университета, замечательные учёные и педагоги, двадцать с лишним лет назад ушли с мехмата МГУ, чтобы учить математике без оглядки на стандарты и методики, которые они считали устаревшими. В НМУ принимают без экзаменов, даже аттестата не требуют. Графика занятий как такового тоже нет: вывешивают расписание занятий - и студент сам решает, куда ему идти. На семинарах всем дают одинаковые задания и поощряют обсуждение решения.
Ежегодно в НМУ поступают по 200 с лишним человек. Из них до диплома доживают четыре-пять. НМУ не берёт денег за обучение и существует исключительно на пожертвования. В списке его спонсоров - и фонд «Династия», и «Яндекс», и соросовский институт «Открытое общество», и даже французское посольство. «За двадцать лет НМУ не развалился, - комментирует эту модель финансирования проректор по науке Михаил Цфасман, - значит он устойчивее демократии в России». Вместе с тем Цфасман признаёт, что университету было бы лучше брать деньги у государства, «особенно если бы это было стабильное финансирование, не особо обременённое условиями».
Куда расти
«Я ответственно утверждаю, что сегодня никаких формальных преимуществ независимость [негосударственным вузам] не приносит», - говорит ректор РЭШ Сергей Гуриев. Он отмечает, что в последнее время государственные вузы, особенно национальные исследовательские университеты и федеральные университеты, получили такую же академическую и управленческую свободу, как независимые. При этом у государственных вузов есть гарантированное (пусть даже хронически недостаточное) финансирование и помещения.
«В негосударственных вузах есть чёткое понимание того, в чём их миссия - почему они были созданы и зачем нужны обществу, - объясняет главное преимущество инди-образования Гуриев и добавляет: - В принципе, так устроены и молодые государственные вузы - как Высшая школа экономики, и молодые факультеты в них - как целый ряд факультетов Академии народного хозяйства».
Гуриев уверен, что уже в ближайшее время в России появятся первые инди-университеты, созданные сверху, то есть в результате передачи реальной власти над государственным вузом попечительскому совету.
Высшее образование на протяжении всей своей истории во всём мире неизменно развивалось от элитного к массовому, общедоступному. Всё остальное - это борьба за качество и выбор пути: должно ли образование быть государственным, общественным или частным. В России и прежде всего в Москве рядом с традиционной государственной стала проклёвываться частная и даже немножко общественная высшая школа. Именно они по мере возможности удовлетворяют спрос, пока государство ломает голову над очередной реформой.
