Самые громкие подвиги российских космонавтов. Человеки. Секретный подвиг космонавтов Какой подвиг в космосе совершил

26 ноября 1937 года родился летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Борис Егоров.

Число «13» во многих странах считается несчастливым. Доходит до того, что в гостиницах порой нет 13-х номеров, а в некоторых театрах - 13-х рядов.

В космонавтике тоже существуют приметы и суеверия, и число «13» там также не жалуют. Тем не менее, кому-то все равно предстояло стать 13-м космонавтом планеты Земля. Выбор судьбы пал на третьего члена экипажа советского космического корабля «Восход-1» Бориса Егорова.

Первый врач на орбите, красавец, любимец женщин - Егорову завидовали, считали баловнем судьбы, шептались за спиной, что успехи приходят не благодаря таланту, а по блату.

Он ушел из жизни сравнительно молодым человеком, в период, когда слава героев космоса померкла, и о них редко вспоминали. Откровенных интервью один из первых советских покорителей космоса не давал, то ли потому, что не считал нужным с кем-то этим делиться, то ли считая, что наука важнее бытовых переживаний.

Отец и сын

Он родился 26 ноября 1937 года в Москве, в семье нейрохирурга Бориса Григорьевича Егорова . Отец будущего космонавта был настоящим светило медицины, академиком, директором института нейрохирургии имени Бурденко.

Высокое положение отца и стало главной причиной, почему Егорова-младшего за спиной называли «блатным». Вот только на самом деле отношения двух Борисов теплыми не были. Мать Бориса Борисовича, тоже врач, умерла, когда ему было 14. Отец привел в дом новую женщину, и этот поступок сын счел предательством. Став студентом, Егоров-младший практически перестал общаться с отцом.

Как и родители, он выбрал медицину, но еще в институте увлекся самым новым на тот момент направлением - изучением влияния на человека условий космоса.

Космическая медицина делала самые первые шаги, и среди первопроходцев оказался и Борис Егоров. Окончив лечебный факультет 1-го Московского Ордена Ленина медицинского института им. И. М. Сеченова, он с головой ушел в работу.

Борис Егоров, 1964 г. Фото: РИА Новости

Упрямый кандидат

В Институте авиационной и космической медицины сотрудникам приходилось проходить спецподготовку. Помощь космонавту может потребоваться в самых недоступных районах, а значит, врач должен быть готов к десантированию с самолета. К моменту полета Гагарина Егоров состоял в группе врачей-парашютистов. 12 апреля 1961 года он дежурил в Сибири, на тот случай, если посадка произойдет в незапланированном районе. Но помощь его тогда не потребовалась.

Весной 1962 года был объявлен набор в первую группу врачей-космонавтов, и Егоров подал рапорт на зачисление. Но получил отказ - у него нашли близорукость. Упрямства Борису было не занимать - осенью он пишет новый рапорт на имя начальника лаборатории, и просит ходатайствовать перед вышестоящим руководством о включении него в группу «космических медиков».

Настойчивость помогла, Егорова действительно добавили к ранее отобранным кандидатам.

Полет на троих

В 1963 году было принято решение превратить одноместный «Восток» в многоместный «Восход». Ставилась задача отправить в космос экипаж сразу из трех человек. Ресурсов для решения такой задачи не хватало, разместить троих там, где было тесно одному, не получалось, поэтому пришлось избавляться от части аппаратуры. Отказались и от скафандров, поскольку инженеры убеждали, что корабль безопасен и в них нет необходимости.

Экипаж «Восхода-1» планировалось составить по схеме «летчик, ученый, врач». С первыми трудностей не было, поскольку в набранный в 1960 году отряд космонавтов входили 20 человек. Отбор ученых и врачей был куда более проблематичным, поскольку они таким идеальным здоровьем, как летчики, не отличались.

В мае 1964 года Мандатная комиссия допустила к подготовке четырех врачей и одного ученого. В этот небольшой список попал и Егоров. Затем группу расширили до девяти человек.

Перед другими кандидатами в группе врачей у Бориса Егорова было преимущество - будучи моложе остальных, он имел на своем счету уже 10 научных работ по космической медицине и почти готовую кандидатскую диссертацию.

Борис Егоров и Юрий Гагарин. Фото: РИА Новости

24 часа 17 минут в космосе

В июле 1964 года сформировали два экипажа. В основной вошли Борис Волынов, Георгий Катыс и Борис Егоров, а в дублирующий - Владимир Комаров, Константин Феоктистов, Алексей Сорокин и Василий Лазарев. Позицию врача решили подстраховать дополнительным кандидатом.

В процессе подготовки комиссия пришла к выводу, что дублеры готовы лучше, и экипажи поменяли местами. Но Егоров остался в основном составе - его уровень готовности сочли высоким.

12 октября 1964 года «Восход-1» стартовал с экипажем в составе Владимира Комарова, Константина Феоктистова и Бориса Егорова. Полет длился 1 сутки 00 часов 17 минут 03 секунды. Это было первое космическое путешествие, где проводились полноценные медицинские эксперименты.

Впрочем, на Земле космонавты обнаружили, что главный «эксперимент» поставили не они. «Восход-1» стартовал при Никите Хрущеве , и, по сложившейся традиции, докладывать об успешном выполнении задания должны были ему. Однако как раз в эти дни Хрущева сместили, и доклад принимал уже новый глава страны Леонид Брежнев.

Торжественная встреча в Москве экипажа космического корабля «Восход-I»: Константина Феоктистова, Владимира Комарова и Бориса Егорова (слева направо). Фото: РИА Новости

Все члены экипажа «Восхода-1» стали Героями Советского Союза.

Мечта слабого пола

Как уже говорилось, на всю планету Земля покорителей космоса тогда было всего 13, а в СССР - только девять, из них одна женщина.

Слабый пол при виде восьми мужчин, побывавших на орбите, млел, не обращая внимания на то, женаты они или нет. А уж Егоров, которого природа наделила внешностью кинозвезды, сражал дам наповал.

Первая жена Бориса Егорова Элеонора и сын Борис. Фото: РИА Новости/ Александр Моклецов

Еще в институте Егоров женился на сокурснице Элеоноре Мордвинкиной. У пары родился ребенок, но пылкая юношеская влюбленность быстро угасала. А когда к Борису пришла слава и известность, и он оказался в окружении поклонниц, выяснилось, что мужской темперамент у него ничуть не слабее, чем у отца, которого Егоров в юности не сумел понять.

Второй женой космонавта стала звезда советского кино Наталья Фатеева. В нынешние времена такая яркая пара неизбежно была бы в центре внимания светской хроники. Впрочем, и тогда советские граждане с упоением передавали из уст в уста подробности жизни космонавта и актрисы, которые доходили до них в искаженном виде.

20 лет счастья

По какой причине дал трещину этот брак, есть немало версий. Точно известно, что новой любовью Бориса Егорова стала другая актриса, партнерша Фатеевой по комедии «Три плюс два» Наталья Кустинская.

Кустинская была замужем, но Егоров не сдавался - он ездил за предметом обожания по всей стране, мог проводить целые дни на ее лестничной клетке. И, в конце концов, женщина сдалась.

Они провели вместе два десятка лет, что, с учетом любвеобильности и темперамента обоих, невероятно долго. У них не было общих детей, но Борис дал свою фамилию сыну Натальи от предыдущего брака, Дмитрию.

Брак распался в 1991 году - как говорила Наталья Кустинская, она не смогла простить мужу измену. В том же году Егоров женился вновь, на враче-стоматологе Татьяне Вураки.

Эксперименты и мотогонки

Женщины не отвлекали его от любимой работы. К новым полетам он больше не готовился, но напряженно трудился в Институте медико-биологических проблем. С 1984 по 1992 годы Егоров возглавлял новый Научно-исследовательский институт биомедицинской технологии, одним из создателей которого он и являлся.

Космонавт Борис Егоров. 1988 год. Фото: РИА Новости/ Виталий Савельев

Помимо слабого пола и науки, Борис Егоров обожал скорость. Он был одним из первых, у кого в СССР появилась личная иномарка - Buick Electra. Друзья вспоминают, что водителем он был классным, ездил быстро, но в аварии не попадал. А в 40 лет удивил окружающих тем, что увлекся мотокроссом, и стал лично собирать мотоциклы для гонок.

Бизнес оказался тяжелее полета в космос

Распад Союза ударил и по Егорову - денег на науку стало выделяться ничтожно мало, и специалист по биотехнологиям и космической медицине решил податься в бизнес.

Новоявленные предприниматели охотно шли с ним на сотрудничество, рассчитывая, что известный человек со связями поможет «разруливать» проблемы. Егоров и «разруливал», хотя друзья отмечали, что дается это ему очень тяжело. В бизнесе он чувствовал себя не в своей тарелке, и постоянное напряжение сказывалось на здоровье. Его все чаще беспокоило сердце, и врачи советовали как можно скорее взяться за лечение. Егоров обещал, что возьмется, как только уладит самые неотложные дела. Но 12 сентября 1994 года сердце космонавта остановилось.

Бориса Егорова похоронили на Новодевичьем кладбище, рядом с отцом.

Владимир Джанибеков и Виктор Савиных

«Медленно, ощупывая пустую, холодную темноту, в космическую станцию вплыли двое в противогазах...

Так, наверное, мог бы начинаться фантастический и страшный триллер. Этот эпизод, несомненно, очень эффектно выглядел бы на кинопленке. На самом же деле увидеть нас было невозможно: вокруг жуткая тишина, непроницаемая темень и космический холод». Такими словами начинается книга В. П. Савиных «Записки с мертвой станции» (здесь и далее приводятся цитаты из книги). Но этот «триллер» - не плод писательской фантазии. Это - реальная страница истории покорения космического пространства. Это - одна из наиболее значимых технических побед нашей отрасли. Впервые в мире корабль «Союз» успешно состыковался с неработающим объектом на орбите.

Космонавтам буквально за считанные дни удалось реанимировать «умершую» станцию. Благодаря высокому профессионализму и самоотверженности экипажа корабля - Владимира Джанибекова и Виктора Савиных - российская космонавтика смогла еще раз доказать всему миру, что невозможное возможно.

Итак, начнем по порядку. 8 июня 1985 года. «Двое в противогазах» - это космонавты Владимир Александрович Джанибеков и Виктор Петрович Савиных. Станция, наполненная космическим холодом, - это «Салют-7». Эпизод - двое космонавтов спасают жизнь орбитальной станции. Модифицированная орбитальная станция «Салют-7» рассчитывалась на более длительный период эксплуатации (до 5 лет), чем ее предшественники. На станции был увеличен объём внутреннего обитаемого пространства, улучшены бытовые условия для экипажа, установлены дополнительные солнечные батареи. Для ВнеКД на «Салюте-7» начали применять усовершенствованные скафандры Орлан, в которых можнобыло работатьв открытом космосе до 6,5 часов.

На орбиту «Салют-7» была выведена 19 апреля 1982 года ракетой-носителем «Протон». До 1984 года на станции постоянно работали экипажи. Последняя долговременная экспедиция покинула «Салют-7» в октябре 1984 года. В тот момент станция была в работоспособном состоянии. Однако через некоторое время связь с «Салют-7» была потеряна. «Станция замолчала, погасла, потеряв интерес к жизни - почти как человека, "Салют" постигла депрессия». 12 февраля 1985 года обнаружилась неисправность в одном из блоков командной радиолинии станции, через который проходили радиокоманды из ЦУПа и информация со станции на Землю. Анализ состояния бортовых систем показал, что произошло автоматическое переключение на второй передатчик. С Земли выдали команду о возобновлении действия первого передатчика. Команда была принята, и станция ушла на очередной виток. Но на следующем сеансе связи информации со станции уже не было вовсе. «Таким образом, мы оказались в полном неведении, что же происходит на борту "Салюта", невозможно было получать телеметрические данные о состоянии бортовых систем комплекса. Все это означало, что теперь нельзя было по сигналам станционных радиосредств контролировать состояние станции на орбите, анализировать характер ее движения вокруг центра масс, исключалась возможность использования аппаратуры и двигателей ориентации для обеспечения сближения и стыковки с транспортными кораблями, исчезла способность следить за работой и состоянием бортовых систем станции (терморегулирования, энергоснабжения, обеспечения газового состава атмосферы, запаса горючего в двигательной установке). Что произошло? В каком состоянии станция? Оставалось только гадать: взрыв, разгерметизация из-за попадания метеорита или, может быть, пожар...»

Для выяснения причин «молчания» станции руководство отрасли приняло решение отправить на «Салют» экипаж. Однако не все было так просто. Снарядить экспедицию - это одно, но ведь, как уже говорилось, станция была в неуправляемом режиме. Как осуществить сближение и стыковку с тем, что сейчас назвали бы «космическим мусором» или «станцией-зомби»? Выход был один - ручная стыковка. Такой опыт был у Владимира Джанибекова, к тому времени уже совершившего 4 космических полета. «Инженерные знания Джана (так называют его друзья), умение точно ориентироваться в ситуации, огромное трудолюбие, товарищеская безотказность, весьма были… кстати в предстоящем полном неизвестности полете». Вторым в команде спасателей «Салюта-7» стал Виктор Савиных, отправившийся во второй космический полет.

«Союз Т-13» был доработан специально для этой миссии - вместо демонтированного штатного кресла третьего космонавта в полет взяли дополнительные запасы воды, поскольку неизвестно было, в каком состоянии находятся системы водообеспечения станции. «Союз Т-13» с командиром Джанибековым и бортинженером Савиных стартовал с Байконура 6 июня 1985 года. «Джанибеков коротко докладывал: "Пошли, пошли! Идет нормально, машина идет устойчиво. Идет очень жестко. Небольшие колебания, поперечные... Есть отделение первой ступени, вторая работает мягче, небольшое покачивание... Есть отделение второй ступени... Двигатель работает устойчиво, мягко. На борту порядок! Работает третья ступень, очень устойчиво... Объект отделился от носителя, вышли на орбиту"».

Через двое суток, 8 июня, корабль сблизился со станцией. Экипаж уже в 02 часа 40 минут начал подготовку оборудования и приборов для проведения сближения и стыковки. В 11 часов утра Джанибеков и Савиных увидели станцию. Из записи В. А. Джанибекова в бортовом журнале: "Станция очень яркая. Сначала ее не было видно, но потом она начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Она отходит в сторону, дальность 7,2 км, скорость 12,8 м/сек... Дальность 4,4 км, скорость 7,8 м/сек... Расхождение 1,5 км…"

С первого раза состыковаться не удалось. Все дальнейшие операции по сближению Джанибеков и Савиных проводили в полностью ручном режиме и, таким образом, практически доказали принципиальную возможность обеспечения близкого подведения активного корабля типа «Союз» к любому объекту в космосе. Переговоры экипажа с Землей: «В. А. Джанибеков: "Расстояние 200 метров, включаем двигатели на разгон. Сближение идет с небольшой скоростью, в пределах 1,5 м/сек. Скорость вращения станции в пределах нормы, она практически застабилизировалась. Вот мы зависаем над ней, разворачиваемся... Ну вот, сейчас мы будем немножко мучиться потому, что по солнышку у нас не все хорошо... Вот изображение улучшилось. Кресты совмещены. Рассогласование корабля и станции в допуске... Нормально идет управление, гашу скорость... ждем касания..." В. П. Савиных: "Есть касание. Есть мехзахват". Земля: "Молодцы, ребята. Все вас поздравляют..."»

Стыковка прошла благополучно. Но при подходе "Союза Т-13" к станции в ЦУПе заметили, что не работала система ориентации солнечных батарей, а это влекло за собой отключение системы энергопитания станции. Можно ли находиться экипажу внутри станции - не знал никто. И никто не знал, что на самом деле произошло на «Салюте». Космонавтам предстояло это выяснить. Джанибеков и Савиных вошли на станцию, температура на которой в это время была около 7 градусов.

Очевидно, что в таких условиях проводить ремонтные работы было практически невозможно. Необходимо было восстановить работоспособность солнечных батарей. «Для восстановления батарей надо было подключить солнечные батареи к шинам системы энергопитания. Для этого необходимо подать напряжение, а напряжения нет. Замкнутый круг. Подать напряжение от корабля можно, но если в электрических цепях станции окажется неисправность, которая выведет из строя систему электропитания корабля, то его спуск и возвращение на Землю становятся невозможными. Поэтому нам предстоял долгий, кропотливый труд. Путем прозвонок мы определили и исключили из дальнейших работ неисправные химические батареи. Их, к счастью, оказалось не так уж и много - две из восьми, появилась надежда, что остальные батареи воспримут заряд, если их подключить напрямую к солнечным батареям. Мы подготовили к подключению все необходимые кабели. В толстенном стволе кабелей мы нашли нужный разъем к которому подстыковали, сделанный нами кабель. Пришлось голыми руками, в холоде скручивать электрические жилы этого кабеля и изолировать скрутки изолентой. Шестнадцать проводов необходимо было соединить. И вот 10 июня первая батарея была поставлена на заряд!»

Они работали, не считаясь со временем. В шапках и варежках, которые связали мама и жена Виктора Савиных. Отогревали замерзшие руки и ноги подогретыми консервными банками. Станция постепенно начала оживать… И уже 23 июня к «Салюту» пристыковался "Прогресс-24" с грузами для экипажа и станции. А в сентябре к Джанибекову и Савиных на борту присоединились Владимир Васютин, Георгий Гречко и Александр Волков.

19 сентября космический корабль «Союз Т-14» состыковался с космической станций «Салют-7». Гречко вернулся на Землю вместе с Джанибековым в космическом корабле «Союз Т-13». 26 сентября 1985 года Виктор Петрович Савиных приземлился вместе с Васютиным и Волковым.

Станция «Салют-7» проработала после этого на орбите еще 6 лет. За 9 лет эксплуатации на станции «Салют-7» работали 6 основных экипажей и 5 экспедиций посещения. В состав экспедиций посещения входили первые космонавты Франции и Индии. Всего на станции работали: 21 космонавт, три космонавта по два раза и один трижды. К станции летали 11 пилотируемых кораблей «Союз Т», 12 грузовых кораблей «Прогресс» и 3 грузовых корабля серии «Космос». Из станции «Салют-7» было осуществлено 13 выходов в открытый космос, общей продолжительностью 48 часов 33 мин.

«Салют-7» была затоплена 7 февраля 1991 года. Это была последняя станция серии «Салют». Станцию, которую первоначально планировали вывести на орбиту под названием «Салют-8», впоследствии переименовали в «Мир». Савиных работал на «Мире» несколько месяцев в 1988 году. После исторической миссии на «Союзе Т-13» Джанибеков в космос больше не летал.

«Сегодняшний космос - это наши чисто практические заботы и тревоги, связанные с погодой на планете людей, урожайностью наших полей и пастбищ, изучением природных ресурсов, охраной окружающей среды. Проблемы Мирового океана, навигация, картографирование, дальняя радио - и телевизионная связь, производство сверхчистых веществ и уникальных материалов - все это и много другое напрямую связано с космосом. Он стал для нас рабочей площадкой, лабораторией и цехом. Космос - это работа, и, прямо надо сказать, работа не из легких. Особо достается в первые дни. В космическом доме много дел, поэтому программа полета получается гибкой: если накапливаются какие-то неотложные заботы, то согласовываем с Землей изменение программы. Что касается эмоционального фона, то он не снимается, но отходит на второй план, на первом - действие. Собранность, сосредоточенность - необходимые условия для любой ответственной работы».

В российской истории покорения космоса много подвигов. Полет Джанибекова и Савиных - один из них. 8 июня 2010 года исполнилось 25 лет этому подвигу. Дважды Герои Советского Союза летчики-космонавты Владимир Александрович Джанибеков и Виктор Петрович Савиных сегодня особое внимание уделяют воспитанию подрастающего поколения. Об этом говорил Владимир Джанибеков в одном из своих интервью: «По моим расчетам, только детей, интересующихся космонавтикой и космосом, в России сотни тысяч. Молодежь очень активно интересуется космической тематикой, технологиями, космической философией. Многие мечтают о космосе с детства. Я вам прямо скажу - наши дети хотят лететь на Марс… Этому процессу нельзя мешать. Ему нужно только помогать. Мы должны воспитывать свое будущее».

Добавим - воспитывать на примерах таких подвигов, как тот, который совершили вы, Владимир Александрович и Виктор Петрович!

ФКА Роскосмос

Как это обычно бывает, выход из колыбели сопровождается не только успехами, но и падениями. О чём в Советском Союзе говорить было не принято, поэтому мало кто знает, что ровно 40 лет назад произошла вот такая история:

«Союз» без номера. В 1975 году советские космонавты выжили, упав из космоса

Один из самых драматичных полётов в истории советской космонавтики долгое время являлся секретным.

Командир космического корабля «Союз-12» подполковник Василий Лазарев (слева) и бортинженер Олег Макаров. / Александр Моклецов / РИА Новости

18, дробь 1...

Официальная история пилотируемых полётов в космос гласит — космический корабль «Союз-18» стартовал 24 мая 1975 года с космодрома Байконур с экипажем в составе Петра Климука и Виталия Севастьянова. Корабль успешно состыковался со станцией «Салют-4», на которой экипаж отработал два месяца. 26 июля того же года космонавты вернулись на Землю.

В этих словах нет ни слова лжи, однако и правда не вся. Дело в том, что корабль Климука и Севастьянова для посвящённых имел несколько иное название — «Союз-18 В». О том, что случилось с «Союзом-18 А», или, иначе, «Союзом-18-1», специалистам космической отрасли распространяться не рекомендовалось.

Между тем, полёт этого корабля является одной из самых драматичных страниц отечественной космонавтики, а его экипажу пришлось пережить то, что не выпадало больше никому.

Командиром корабля «Союз-18-1» являлся Василий Лазарев, а бортинженером Олег Макаров.

Летающий доктор

Лазарев, уроженец Алтайского края, после службы в армии поступил в медицинский институт, стал хирургом, работал военным медиком. Служил Лазарев в батальоне аэродромно-технического обеспечения авиаполка 30-й воздушной армии. Но он с детства сам мечтал о полётах, и в 1952 году 24-летний медик делает резкий поворот — Лазарев поступает в Харьковское высшее военное авиационное училище в Чугуеве и заканчивает его по ускоренной программе, получив специальность «лётчик-истребитель».

Естественно, что столь разносторонний специалист оказался чрезвычайно востребован — Лазарев испытывал самолёты различных типов и модификаций, привлекался к испытаниям различного высотного оборудования лётчиков (скафандр, противоперегрузочные костюмы, кислородное оборудование).

Лазарев участвовал в экспериментальных полётах стратостата «Волга» — того самого, с которого парашютист Евгений Андреев в рамках эксперимента «Звезда» совершил уникальный «прыжок из космоса». Василий Лазарев налетал на «Волге» 28 часов.

Когда зашла речь об испытаниях «новой техники», как аккуратно называли полёт человека в космос, Лазарев оказался в числе первых добровольцев. Он проходил медкомиссию вместе с Гагариным, Титовым и другими членами «первого отряда», но... получил отвод от медиков.

Настойчивости Лазареву было, однако, не занимать — в 1964 году он был отобран для подготовки к полёту на трёхместном космическом корабле «Восход». Лазарев оказался вторым дублёром врача Бориса Егорова. И хотя в самом полёте он участия не принял, на сей раз на него обратили внимание, и в итоге Василий Лазарев стал членом отряда советских космонавтов.

Инженер, прорвавшийся в космос

Лазарев проходил подготовку по нескольким программам, в том числе в рамках пилотируемого советского «лунного проекта». Именно тогда его напарником по экипажу стал Олег Макаров.

Олег Макаров, уроженец Тверской области, прежде чем оказаться в рядах космонавтов, создавал для них технику. В 1957 году он окончил МВТУ имени Баумана и пришёл на работу в ОКБ № 1 — знаменитое конструкторское бюро Сергея Королёва. Макаров занимался разработкой первых советских пилотируемых космических кораблей.

Как и многие другие молодые инженеры КБ Королёва, он хотел сам слетать в космос. В 1966 году Макаров был зачислен в отряд космонавтов и несколько лет готовился по «лунной программе». Инженер был в числе тех, кто должен был отправиться в лунную экспедицию одним из первых.

Однако поражение в «лунной гонке» заставило Советский Союз пересмотреть свои приоритеты.

Лазарева и Макарова, из которых сложился отличный экипаж, перевели на подготовку к полёту на станцию «Салют-2».

«Испытательный» экипаж

Подготовка эта шла в тяжёлой обстановке. Пилотируемая программа СССР была прервана после гибели экипажа корабля «Союз-11» из-за разгерметизации при возвращении на Землю.

Станция «Салют-2», куда должны были лететь Лазарев и Макаров, вышла из строя, и программа полётов вновь была пересмотрена.

Серия неудач подорвала уверенность советских специалистов. Новый «Союз-12» проверяли многократно, для экипажа были разработаны новые скафандры, призванные исключить повторение трагедии «Союза-11».

И всё-таки, как ни проверяй, как ни старайся исключить неожиданности, а всего на Земле учесть нельзя. Экипажу «Союза-12» в известном смысле предстояло вновь сделать то, что сделал Гагарин, — открыть другим дорогу в космос.

Эту миссию возложили на Василия Лазарева и Олега Макарова.

27 сентября 1973 года «Союз-12» с Лазаревым и Макаровым успешно стартовал с космодрома Байконур. Полёт продолжался 1 сутки 23 часа 15 минут 32 секунды и завершился благополучно. Конструкторы выдохнули — пилотируемая программа спасена! Лазарев и Макаров стали Героями Советского Союза, после чего стали готовиться к новому космическому полёту — на сей раз на орбитальную станцию «Салют-4».

Аварийная ситуация

В январе 1975 года Лазарев и Макаров были дублёрами экипажа «Союза-17» — Алексея Губарева и Георгия Гречко. По установившейся традиции, дублёры отправляются в космос следующими.

Старт «Союза-18» был назначен на 5 апреля 1975 года. В отличие от полёта на «Союзе-12», специалистам этот запуск экстраординарным не казался — ведь те же Губарев и Гречко благополучно добрались до станции, полностью отработали программу полёта и успешно вернулись.

5 апреля тоже всё начиналось благополучно. Традиционные предполётные процедуры, посадка экипажа в корабль, старт... Ракета, как и положено, в 11:04 уносит «Союз-18» в небо.

Всё шло нормально, в положенный срок отделилась первая ступень, затем в расчётном режиме произошёл сброс головного обтекателя. На 261-й секунде полёта должно было произойти отделение второй ступени, однако вместо этого ракету стало ощутимо раскачивать, причём амплитуда увеличивалась. Очень быстро стало ясно — носитель, не донеся космонавтов до расчётной орбиты, отказал. Сработала аварийная система, отстрелившая возвращаемый аппарат.

Произошло это на высоте чуть менее 200 километров, то есть де-факто уже в космосе. При этом аварийный спуск происходил в неуправляемом режиме. Проще говоря, спускаемый аппарат «Союза-18» падал из космоса.

В условиях неуправляемого спуска перегрузки значительно возрастают. В ситуации, в которой оказались советские космонавты, эти перегрузки представляли прямую угрозу для жизни.

Василий Лазарев, описывая свои ощущения в тот момент, сравнивал их с машиной, наехавшей прямо на грудь. Лазарев вспоминал: «Однажды, перенеся на центрифуге нагрузку в 10g, я обратил внимание сопровождавшего меня врача на множество красных точек, покрывавших спину испытателя, которого крутили до меня. Врач спокойно ответил: "Это мелкие сосуды полопались. У тебя на спине то же самое"». Но когда «Союз-18» летел к Земле, на его экипаж навалились перегрузки в 20g. Какой величины тяжесть, давившая на космонавтов, достигла на пике, точно не известно. Василий Лазарев рассказывал, что специалисты, разбирая телеметрию, отметили, что на несколько секунд она выросла до безумных 26g. В этот момент у космонавтов отказало зрение и была зафиксирована остановка сердца.

На Земле у специалистов не было полной картины происходящего, но и без этого у многих прибавилось седых волос.

В себя космонавты пришли тогда, когда сработала парашютная система. Тренированные организмы выдержали немыслимые перегрузки, хотя продлись они чуть дольше, и выжить экипажу «Союза-18» было бы не суждено.

Гнев конструктора Глушко

Командир корабля Василий Лазарев рассказывал, что, придя в себя, он увидел, что бортинженер ему что-то говорит. Но понять, что говорит напарник, он не мог — временно отключился и слух.

Экипаж попытался связаться с ЦУПом, чтобы уточнить, где приземлится спускаемый аппарат. Но связи не было. Вернее, космонавты не слышали ЦУП, зато в ЦУПе прекрасно слышали, что говорят на борту.

— Олег, куда садимся? — спрашивал Лазарев.

— В Китай или на Тихий океан, — съязвил бортинженер, после чего охарактеризовал происшедшее в отборных русских выражениях, крайне нелестно отозвавшись о работе двигателей второй ступени.

Макаров не знал, что его слова слышит генеральный конструктор Валентин Глушко. Услышав «критику» бортинженера, Глушко пошёл пятнами, приказал отключить трансляцию и громогласно пообещал, что Макаров больше никогда в космос не полетит.

Сам «прыжок в космос» занял чуть больше 4 минут, а вместе с посадкой весь полёт продлился меньше 22 минут. Но приключения экипажа продолжались.

Макаров не зря говорил о Китае и Тихом океане. Дело в том, что аварийная посадка при отказе второй ступени ориентировочно должна была произойти на Алтае, либо, если не повезёт, в Китае, отношения с которым у СССР тогда были весьма непростые. В случае отказа третьей ступени космонавтов ожидало купание в океане.

На краю «Теремка»

В результате случилось «меньшее из зол» — «Союз-18» в глухом труднодоступном районе к юго-западу от Горно-Алтайска, но на советской территории.

Но в момент посадки над Лазаревым и Макаровым вновь нависла угроза гибели. По инструкции, экипаж после приземления должен был отстрелить парашют. Однако у спасателей был свой взгляд на ситуацию. Во время различных экспериментов они обратили внимание на то, что при посадке в горном районе спускаемый аппарат после отстрела парашюта может запросто покатиться по склону с самыми печальными последствиями. Поэтому экипажу «Союза-18» спасатели дали неофициальную рекомендацию: в случае чего сначала осмотритесь, а уж потом отстреливайте парашют.

Этот совет и спас космонавтов. Когда они выбрались наружу, то обнаружили, что спускаемый аппарат стоит на склоне горы, в 150 метрах от пропасти, и не скатывается только потому, что парашют наглухо запутался в верхушках деревьев.

Единственное, что во всём этом было забавным, так это название горы, на которой оказались покорители космоса, — Теремок-3.

В месте посадки лежал густой снег, температура была минус 7, и космонавтам необходимо было выживать в прямом смысле этого слова.

Подступиться к Лазареву и Макарову у спасателей не получалось. Первым, кто к ним добрался, оказался геолог, который высадился с вертолёта геологической партии. Однако поднять космонавтов наверх вертолётчик не смог. Штатная спасательная партия, штурмуя Теремок-3, угодила под лавину, и уже их пришлось спасать — к счастью, обошлось без жертв.

На следующий день одному из вертолётов ВВС, не входивших в официальную спасательную группу, удалось на свой страх и риск поднять космонавтов и геолога и эвакуировать их в безопасный район.

«Урезанный» полёт — «урезанные» награды

К действиям космонавтов никаких претензий быть не могло — их поведение иначе как героическим назвать нельзя. Но в СССР сообщать о космических неудачах было не принято, в СМИ попадала информация только о тех случаях, которые уж совсем нельзя скрыть.

Ветераны советской прессы вспоминают, что журналистов 5 апреля 1975 года выставили с Байконура сразу после того, как стало ясно, что что-то пошло не так.

Единственное сообщение об инциденте в советских СМИ появилось только 8 мая и было спрятано во внутренних полосах газет: «5 апреля 1975 года произведён запуск ракеты-носителя с пилотируемым космическим кораблём „Союз“ для продолжения экспериментов совместно со станцией „Салют-4“. На борту корабля находился экипаж в составе Героев Советского Союза лётчиков-космонавтов СССР Лазарева Василия Григорьевича, Макарова Олега Григорьевича. На участке работы третьей ступени произошло отклонение параметров движения ракеты-носителя от расчётных значений, и автоматическим устройством была выдана команда на прекращение дальнейшего полёта по программе и отделение космического корабля для возвращения на Землю. Спускаемый аппарат совершил мягкую посадку юго-западнее города Горно-Алтайска. Поисково-спасательная служба обеспечила доставку космонавтов на космодром. Самочувствие товарищей В. Г. Лазарева и О. Г. Макарова хорошее».

После этого молчание длилось ещё восемь лет, пока о некоторых подробностях происшедшего не разрешили написать «Красной Звезде».

Космонавтов за полёт отметили, но по «урезанному» варианту — по заведённому в СССР порядку, за второй полёт полагались вторая «Золотая Звезда» Героя Советского Союза и орден Ленина, однако Лазарева и Макарова отметили только орденами Ленина за героизм.

А у аварийного «Союза-18» отняли номер, передав его следующему кораблю. Так и остался он в истории под странным наименованием «Союз-18-1».

Перегрузки не прошли даром

Сами космонавты считали, что ничего такого героического они не совершили, и сожалели только о том, что полёт сорвался.

Официально заявлялось, что страшные перегрузки никак не отразились на здоровье космонавтов. Действительно, поначалу казалось, что так оно и есть — и Лазарев, и Макаров остались в отряде.

Но затем выяснилось, что это испытание не прошло даром — у космонавтов стали обнаруживаться болезни, одна за одной.

Макаров, который был на пять лет моложе, продержался в строю дольше — вопреки угрозам конструктора Глушко, он ещё дважды летал в космос, на «Союзе-27» и «Союзе Т-3». Кстати, во время старта «Союза Т-3» командиром дублирующего экипажа был Василий Лазарев, провожавший в космос своего давнего напарника.

Самому Лазареву полететь к звёздам больше было не суждено. В 1985 году он был уволен из Вооружённых Сил в запас и отчислен из отряда космонавтов в связи с состоянием здоровья. Он умер 31 декабря 1990 года в возрасте 62 лет.

Олег Макаров после ухода из отряда космонавтов испытывал проблемы с сердцем, настолько серьёзные, что в 1998 году ему была сделана операция. Однако восстановиться полностью он так и не смог — 28 мая 2003 года умер от инфаркта в возрасте 70 лет.

А драматичная история их полёта в 1975 году, которая с лёгкостью затмевает сюжет голливудской «Гравитации», и по сей день для большинства остаётся неизвестной...

Каждый год 12 апреля мы говорим о космосе. А 9 мая — о Победе. Но редко вспоминаем, что разница в 16 лет между этими датами не такая уж и большая. Космос осваивали люди, которые воевали, или росли в военное время. И сейчас, после празднования Дня Победы, самое время вспомнить о том, какой след оставила война в их жизни.

Невероятность в квадрате

Самое невероятное военное прошлое было у космонавта Константина Феоктистова. Когда началась война, Константину было пятнадцать лет. Семья Феоктистовых жила в Воронеже, который был вдали от линии фронта до 1942 года. Летом 1942 года город впервые начали бомбить, и мать Константина (отца призвали) решила покинуть город. Константин незаметно «потерялся» и прибился к разведгруппе при воронежском гарнизоне. Правобережную часть города немцы заняли 6 июля, но на левый берег переправиться не смогли. А Феоктистов стал ходить через реку в разведку. Четыре раза шестнадцатилетний парень переплывал ночью реку, ходил по городу, разведывая расположение штабов, артиллерийских батарей и танков, и возвращался назад. А в пятый раз попался эсесовскому патрулю, который, без какого либо расследования, расстрелял его…

Я не успел испугаться, увидел только мушку на стволе пистолета, когда немец вытянул руку и выстрелил мне в лицо. Я почувствовал будто удар в челюсть и полетел в яму. Упал удачно. Падая, перевернулся на живот и не разбился: грунт был твердый, и на дне ямы валялись осколки кирпичей. На какой-то момент я, наверное, потерял сознание, но тут же очнулся и сообразил: не шевелиться, ни звука! Так и есть, слышу разговор, значит, их уже двое, немец столкнул ногой в яму кирпич, но в меня не попал. Переговариваясь, оба ушли со двора. Я лежал и чувствовал сильную боль в подбородке и слабость во всем теле. Потом встал на дне ямы — глубоко, метра полтора-два, как выкарабкаться? Вдруг слышу — немцы возвращаются! Я тут же рухнул лицом вниз, мгновенно приняв прежнюю позу. Они подошли к яме, обменялись несколькими фразами и не торопясь ушли. Я полежал еще немного, поднялся и все-таки выбрался наружу.
К.П. Феоктистов, «Траектория жизни».

Повезло — пуля прошла через подбородок и шею, навылет, и не задела жизненно важных сосудов. Два дня пришлось прятаться в городе — в первую ночь не хватило сил добраться до реки. Трое суток не мог есть и пить — опухоль перекрыла пищевод. На четвертые сутки она спала, и серьезного медицинского вмешательства не потребовалось. А в медсанбате Константина нашла мать и увезла в глубокий тыл.

186 боевых вылетов

Космонавт Георгий Береговой родился в 1921 году и к началу войны закончил Ворошиловградскую школу военных летчиков имени Пролетариата Донбасса. Но в части, куда он приехал, летчики тянули жребий на вылет — самолетов практически не осталось. Пришлось переучиваться на ББ-22, затем на Пе-3, и, наконец, на Ил-2. Летом 1942 года попал на Калининский фронт. За годы войны совершил 186 боевых вылетов. Три раза был сбит. В одном случае совершил вынужденную посадку на лес и четверо суток шел к своим. В другой раз тянул на горящей машине до линии фронта и прыгал с самолета буквально в самый последний момент.

В память о боевом прошлом Береговой попросил нарисовать на эмблеме «Союза-3» Ил-2:

Георгий Береговой является единственным космонавтом, который к моменту присвоения звания Героя Советского Союза за космический полет уже имел звание героя за героизм в Великой Отечественной войне.

Могло бы и не быть

Об этом нечасто думают, но знаменитую на весь мир гагаринскую улыбку мог уничтожить безымянный немец, который выгнал семью Гагариных из дома в деревне Клушино, вынудив жить в землянке. Гагарин не воевал — в 1941 году он только пошел в первый класс, но голод, болезни, военные преступления немцев на оккупированной территории могли убить его с такой же легкостью. Чуть не погиб младший брат Гагарина — немец повесил его на шарфе, но Юра успел позвать мать. Школа в деревне закрылась — немцы выгоняли учительницу с детьми из всех помещений, где она пыталась учить. Только когда деревня была освобождена советскими войсками в 43 году, семья Гагариных смогла вернуться в свой дом, а Юра — учиться дальше.

Над сопками Маньчжурии

Павел Беляев в 1943 году добровольцем отправился на фронт, был направлен в Ейское училище летчиков и на войну в Европе не успел. Но успел летчиком-истребителем поучаствовать в разгроме Квантунской армии Японии.

Одесское подполье

Георгий Добровольский жил в Одессе. Когда в 1941 году к городу приближались нацисты, помогал рыть окопы, гасил зажигательные бомбы. После оккупации города участвовал в партизанском движении. В 1944 году шестнадцатилетнего парня арестовали за хранение оружия, пытали и приговорили к 25 годам каторжных работ. Но при помощи подполья, участников которого Георгий не выдал даже под пытками, он смог бежать.

Сын полка

Владимир Шаталов в тринадцать лет встретил войну в Ленинграде. Неоднократно пытался бежать на фронт, и отец был вынужден взять его к себе в часть. Полтора месяца был своеобразным сыном полка, затем отправлен в эвакуацию.

Люди отрасли

Среди тех, кто не летал в космос непосредственно, было много ветеранов войны. Космонавтов отбирали, тренировали и обучали люди, которые прошли через страшные военные испытания. Помощником Главнокомандующего ВВС по космосу был Николай Петрович Каманин , один из первых Героев Советского Союза, на фронтах Великой Отечественной войны командовал авиационной дивизией, затем корпусом. Центр подготовки космонавтов возглавлял Николай Фёдорович Кузнецов , воевавший в советско-финской войне, Великой Отечественной, и в Корее.
Инженеры, которые проектировали космические корабли, как правило, не воевали непосредственно на фронте. Но их работа по созданию новой техники была тяжелой, самоотверженной, и спасала жизни тех, кто воевал, приближая победу.

За океаном

Заключение

Без героизма тех, кто отдал жизнь за Победу, воевал, или самоотверженно трудился в тылу, не было бы ни нас, ни нашего космоса. С прошедшим праздником, с Днём Победы!

Публику приучили: фильм "к дате" - можно не смотреть, патриотизм по заказу всегда проваливается. Фильм "Время первых", выходящий ко Дню космонавтики, - счастливая неожиданность: это кино искреннее, захватывающее и честное.

"Время первых" Дмитрия Киселева - рассказ о первом в истории выходе человека в открытый космос. Это случилось 18 марта 1965 года, когда Алексей Леонов 12 минут и 9 секунд пробыл вне корабля "Восход-2", о чем триумфально сообщили советские медиа; телевидение транслировало на весь мир кадры человека, зависшего над бездной. "Время первых" - о том, чего это стоило и чем могло завершиться. Там есть о чем подумать.

В фильме много сюжетных слоев. Первый - это "повесть о настоящем человеке". О человеке, способном совершить невозможное. Такой характер: вечно пробовать себя на излом, рисковать, разведывать человеческие пределы. Несгибаемое упрямство играет Евгений Миронов - как всегда, органично, правдиво и психологически обоснованно, но слегка монотонно, повторяя свои фирменные краски. Второй герой фильма - товарищ Леонова по космическому рейсу Павел Беляев. Менее импульсивный, более рациональный, он прекрасно уравновешивает пыл своего горячего друга. В роли - Константин Хабенский, это одна из самых мощных и, при внешней бесстрастности, накаленных работ превосходного актера. Наконец, главный конструктор Сергей Павлович Королев, третий главный герой картины. Примерно о том, что делает в этой роли Владимир Ильин, писал Пастернак: до полной гибели всерьез. Ильин всегда был грандиозным мастером, в Голливуде он стал бы вровень с Николсоном или его превзошел бы; у нас его снимают мало и вяло, но каждое его явление на экране - потрясение.

Еще один слой - сюжет, связанный с невиданной у нас техникой съемки. Максимальная достоверность зрелища - отдельная тема, отметим лишь, что столь совершенных фильмов о космосе в нашем кино еще не было. Это важно: ощущение, что мы там побывали - в тесном "Восходе", в узком шлюзе для выхода в космос, в объятом пламенем спускаемом аппарате. Мы в самом буквальном смысле слова побывали в шкуре космонавта и срослись с нею.

Еще слой - закулисье подвига, нашего космического триумфа, нашего фантастического рывка в будущее. Оно, это закулисье, мало кому известно. Пересказывать коллизии, которые ежесекундно возникали в космосе, а потом и на родной земле, ставя героев на грань гибели, - значит украсть у зрителей возможность самим сжимать ручки кресел, самим задыхаться в обвисшем скафандре, самим замерзать в тайге, поддерживая в себе тлеющий фитилек надежды. У команды драматургов (более всего узнается почерк Олега Погодина) была рискованная задача избежать, с одной стороны, официальной ходульности, с другой, - сделать правдоподобный фильм о неправдоподобных обстоятельствах.

Это тот триллер, где всё на краю, и спасение каждый раз приходит в последний момент. Обычно так бывает в плохих триллерах - иронисты для скверно придуманных сюжетов ввели термин "бог из машины", который, невесть как, выручит героев. Но здесь сюжет сконструировала сама жизнь, и его финал известен из истории, где оба космонавта, живые и счастливые, бодро прошагали по красной дорожке рапортовать генсеку. Все кончится хорошо - что тут волноваться? А вот - не просто волнуемся, берите выше. Напряжение в зале достигает точки, какая в кино редкость и называется эффектом нашего полного погружения в происходящее и отождествления себя с персонажами.

Камера оператора Владимира Башты субъективная и подвижная, как взгляд, она отлично передает состояние героев: то восторг перед распахнувшейся вселенной, то зажатый в кулак нерв, то стылое, заиндевевшее отчаяние… "В фильме есть моменты, когда даже мне страшно", - признается космонавт Алексей Леонов. И добавляет: "В жизни я выполнял задачу, не сильно задумываясь об опасности". В этом дополнении разгадка многого, что считается подвижническим: человек, полностью отданный делу, не так остро чувствует угрозу, она уходит на второй план. Иначе не было бы у нас профессий, всегда сопряженных с риском для жизни, от летчиков-испытателей до пожарных служб и фронтовых операторов. Чувство и азарт долга - движущая сила и реальных событий и фильма о них. Такая работа. Такое призвание. Перед этим все рапорты и красные дорожки - мишура.

Мы в самом буквальном смысле побывали в шкуре космонавта и срослись с нею

И вот здесь - главное, что выносишь с просмотра. Это странное чувство невероятности всего, что случилось в 1965-м. Беспредельное восхищение человеческим мужеством. Но и осознание полного отсутствия в этой истории гуманитарного начала. Иными словами, понимание бесчеловечности мотивов, потребовавших такого героизма - мысль, вольно или невольно заложенная в фильме. Даже торжественное название "Время первых" становится неоднозначным: с одной стороны, слава первым, с другой - во имя чего гонка?

И вступают в действие подробности, о которых ликующий народ до фильма не ведал. Мы видим, как разлетается на осколки пробный корабль. И как дорогой Леонид Ильич, вопреки увещеваниям ученых, требует невозможного - во что бы то ни стало ужать три года подготовки до одного, иначе обскочат американцы. И сколько от спешки возникло неизбежных, а значит, запрограммированных аварий, когда полет превратился в экстремальную и почти безнадежную борьбу за выживание. А когда вся аппаратура на борту выходит из строя, и ситуация становится кризисной, родина уже готова пожертвовать героями, только чтобы не приземлились "к врагам, где-нибудь в Европе" - перспектива, приводящая в ужас надзирающего за центром управления полетами армейского генерала.

Постоянный контраст между победными реляциями в телеящике и реальностью - один из драматургических стержней картины. Всё, включая человеческие жизни, брошено на то, чтобы кому-то утереть нос и показать наших: как пели в одной песне, "мы за ценой не постоим". Но там, в песне, - священная война, а здесь всего только амбиции, показуха, желание сделать ликующую мину при плохой игре. Хотя, если по разуму, космос - дело всего человечества, и любой прорыв - наша общая победа. Не ипподром, не футбол - космос! Идея, стирающая границы и объединяющая планету.

Но амбиции сильнее, и чудом не погибший экипаж рапортует о победе. Фильм поет песню безумству храбрых, но предлагает думать. Это в нашем кино сегодня редкость.