23 ноября 1820 года в селе Новоселки, расположенном близ Мценска, в семье Каролины Шарлотты Фет и Афанасия Неофитовича Шеншина родился великий русский поэт Афанасий Афанасьевич Фет. Родители его обвенчались без православного обряда за границей (мать поэта была лютеранкой), из-за чего брак, узаконенный в Германии, в России был признан недействительным.
Лишение дворянского титула
Позже, когда было совершено венчание по православному обряду, Афанасий Афанасьевич уже проживал под фамилией матери - Фет, считаясь ее внебрачным ребенком. Мальчик оказался лишенным, кроме отцовской фамилии, и дворянского титула, российского гражданства и прав на наследство. Для юноши на долгие годы важнейшей жизненной целью стало вернуть себе фамилию Шеншин и все связанные с ней права. Лишь под старость лет он смог добиться этого, возвратив себе потомственное дворянство.
Обучение
Будущий поэт в 1838 году поступил в пансион профессора Погодина в Москве, а в августе этого же года был зачислен на словесное отделение в Московский университет. В семье своего однокурсника и друга он прожил студенческие годы. Дружба молодых людей способствовала формированию у них общих идеалов и взглядов на искусство.
Первые пробы пера
Афанасий Афанасьевич начинает сочинять стихи, и в 1840 году в свет выходит изданный за собственный счет поэтический сборник под названием "Лирический Пантеон". В этих стихотворениях отчетливо слышались отзвуки поэтического творчества Евгения Баратынского, и С 1842 года Афанасий Афанасьевич постоянно печатается в журнале "Отечественные записки". Виссарион Григорьевич Белинский уже в 1843 году пишет, что из всех живущих в Москве поэтов Фет "всех даровитее", а стихи этого автора ставит наравне с произведениями Михаила Юрьевича Лермонтова.
Необходимость военной карьеры
Фет стремился к литературной деятельности всей душой, однако неустойчивость материального и социального положения вынуждают поэта изменить свою судьбу. Афанасий Афанасьевич в 1845 году поступает унтер-офицером в один из полков, находящихся в Херсонской губернии, для того, чтобы иметь возможность получить потомственное дворянство (право на которое давал старший офицерский чин). Оторванный от литературной среды и столичной жизни он почти прекращает печататься, еще и потому, что вследствие падения спроса на поэзию журналы не проявляют интереса к его стихам.
Трагическое событие в личной жизни Фета
В херсонские годы случилось предопределившее личную жизнь поэта трагическое событие: при пожаре погибла его возлюбленная - Мария Лазич, девушка-бесприданница, на которой он не решился жениться из-за своей бедности. После отказа Фета с ней случилось странное происшествие: от свечи на Марии загорелось платье, она побежала в сад, но не справилась с тушением одежды и задохнулась в дыму. В этом можно было заподозрить попытку девушки покончить с собой, и в стихах Фета еще долго будут звучать отголоски этой трагедии (например, стихотворение "Когда читала ты мучительные строчки...", 1887 год).
Поступление в Лейб-гвардии Уланский полк
В 1853 году происходит крутой поворот в судьбе поэта: ему удалось поступить в гвардию, в расквартированный возле Петербурга Лейб-гвардии Уланский полк. Теперь Афанасий Афанасьевич получает возможность посещать столицу, возобновляет свою литературную деятельность, начинает регулярно печатать стихи в "Современнике", "Русском вестнике", "Отечественных записках", "Библиотеке для чтения". Он сближается с Иваном Тургеневым, Николаем Некрасовым, Василием Боткиным, Александром Дружининым - редакторами "Современника". Имя Фета, к тому времени уже полузабытое, снова появляется в обзорах, статьях, хронике журнала, а с 1854 года печатаются и его стихи. Иван Сергеевич Тургенев стал наставником поэта и даже подготовил новое издание его произведений в 1856 году.
Судьба поэта в 1856-1877 годах
На службе Фету не везло: каждый раз ужесточались правила получения потомственного дворянства. В 1856 году он оставил военную карьеру, так и не добившись своей главной цели. В Париже в 1857 году Афанасий Афанасьевич женился на дочери богатого купца, Марии Петровне Боткиной, и обзавелся поместьем в Мценском уезде. В то время он почти не писал стихов. Являясь сторонником консервативных взглядов, Фет резко отрицательно воспринял отмену в России крепостного права и, начиная с 1862 года, стал регулярно публиковать очерки в "Русском вестнике", обличавшие с позиции помещика-землевладельца пореформенные порядки. В 1867-1877 годах он исполнял должность мирового судьи. В 1873 году наконец-то Афанасий Афанасьевич получает потомственное дворянство.
Судьба Фета в 1880-е годы
В литературу поэт возвращается лишь в 1880-х годах, переехав в Москву и разбогатев. В 1881 году была осуществлена его давняя мечта - вышел созданный им перевод его любимого философа, "Мир как воля и представление". В 1883 году публикуется перевод всех сочинений поэта Горация, начатый Фетом еще в студенческие годы. К периоду с 1883 по 1991 годы относится выход в свет четырех выпусков поэтического сборника "Вечерние огни".
Лирика Фета: общая характеристика
Поэзия Афанасия Афанасьевича, по своим истокам романтическая, является как бы связующим звеном между творчеством Василия Жуковского и Александра Блока. Поздние стихотворения поэта тяготели к тютчевской традиции. Основные лирики Фета - любовная и пейзажная.
В 1950-1960-е годы, во время становления Афанасия Афанасьевича как поэта, в литературной среде почти полновластно господствовал Некрасов и его сторонники - апологеты воспевающей общественные, гражданские идеалы поэзии. Поэтому Афанасий Афанасьевич со своим творчеством, можно сказать, выступил несколько несвоевременно. Особенности лирики Фета не позволяли ему примкнуть к Некрасову и его группе. Ведь, по мнению представителей гражданской поэзии, стихи должны быть обязательно злободневными, выполняющими пропагандистскую и идеологическую задачу.
Философские мотивы
Фета пронизывает все его творчество, отражаясь и в пейзажной, и в любовной поэзии. Хотя Афанасий Афанасьевич даже дружил со многими поэтами некрасовского круга, он утверждал, что искусство не должно интересоваться ничем, кроме красоты. Лишь в любви, природе и собственно искусстве (живописи, музыке, скульптуре) он находил непреходящую гармонию. Философская лирика Фета стремилась уйти как можно дальше от действительности, созерцая непричастную к суете и горечи повседневности красоту. Это обусловило принятие в 1940-е годы Афанасием Афанасьевичем романтической философии, а в 1960-е - так называемой теории чистого искусства.
Преобладающее настроение в его произведениях - упоение природой, красотой, искусством, воспоминаниями, восторг. Таковы особенности лирики Фета. Часто у поэта встречается мотив полета от земли прочь вслед за лунным светом или чарующей музыкой.
Метафоры и эпитеты
Все, что относится к категории возвышенного и прекрасного, наделяется крыльями, прежде всего любовное чувство и песня. Лирика Фета часто использует такие метафоры, как "крылатый сон", "крылатая песня", "крылатый час", "крылатый слова звук", "окрыленный восторгом" и др.
Эпитеты в его произведениях описывают обычно не сам объект, а впечатление лирического героя от увиденного. Поэтому они могут быть необъяснимыми логически и неожиданными. Например, скрипка может получить определение "тающей". Характерные для Фета эпитеты - "мертвые грезы", "благовонные речи", "серебряные сны", "травы в рыдании", "вдовевшая лазурь" и др.
Часто картина рисуется с помощью зрительных ассоциаций. Стихотворение "Певице" - яркий тому пример. В нем показано стремление воплотить ощущения, создаваемые мелодией песни, в конкретные образы и ощущения, из которых и состоит лирика Фета.
Стихи эти весьма необычны. Так, "даль звенит", и "кротко светит" улыбка любви, "голос горит" и замирает вдали, словно "заря за морем", чтобы снова выплеснуться жемчуга "громким приливом". Таких сложных смелых образов не знала в то время русская поэзия. Они утвердились намного позже, лишь с появлением символистов.
Говоря о творческой манере Фета, упоминают также импрессионизм, который основан на непосредственной фиксации впечатлений действительности.
Природа в творчестве поэта
Пейзажная лирика Фета - источник божественной красоты в вечном обновлении и разнообразии. Многие критики упоминали, что природа описана этим автором будто из окна помещичьей усадьбы или из перспективы парка, как будто специально для того, чтобы вызвать восхищение. Пейзажная лирика Фета является универсальным выражением красоты не тронутого человеком мира.
Природа для Афанасия Афанасьевича - часть собственного "Я", фон для его переживаний и чувств, источник вдохновения. Лирика Фета как будто стирает грань между внешним и внутренним миром. Поэтому человеческие свойства в его стихах могут быть приписаны мраку, воздуху, даже цвету.
Очень часто природа в лирике Фета - это ночной пейзаж, так как именно ночью, когда дневная суета успокаивается, легче всего наслаждаться всеобъемлющей, нерушимой красотой. В этом времени суток у поэта нет проблесков хаоса, завораживавшего и пугавшего Тютчева. Царит скрытая днем величественная гармония. Не ветер и тьма, а звезды и луна выходят на первое место. По звездам читает Фет "огненную книгу" вечности (стихотворение "Среди звезд").
Темы лирики Фета не ограничиваются описанием природы. Особый раздел его творчества составляет поэзия, посвященная любви.
Любовная лирика Фета
Любовь для поэта - это целое море чувств: и робкое томление, и наслаждение душевной близостью, и апофеоз страсти, и счастье двух душ. Поэтическая память этого автора не ведала границ, что позволяло ему писать посвященные первой любви стихотворения даже на склоне своих лет так, словно он еще находился под впечатлением от столь желанного недавнего свидания.
Чаще всего поэт описывал зарождение чувства, самые просветленные, романтические и трепетные его моменты: первые соприкосновения рук, долгие взгляды, первую вечернюю прогулку в саду, рождающее духовную близость созерцание красоты природы. Лирический герой говорит, что не меньше, чем самим счастьем, дорожит ступенями к нему.
Пейзажная и любовная лирика Фета составляют нераздельное единство. Обостренное восприятие природы часто вызвано любовными переживаниями. Яркий пример этого - миниатюра "Шепот, робкое дыханье..." (1850 год). То, что в стихотворении отсутствуют глаголы, - не только оригинальный прием, но и целая философия. Действия нет потому, что описывается на самом деле лишь один миг или целый ряд мгновений, неподвижных и самодостаточных. Образ возлюбленной, описанный путем детализации, как бы растворяется в общей гамме чувств поэта. Здесь нет цельного портрета героини - его должно дополнить и воссоздать воображение читателя.
Любовь в лирике Фета часто дополняется другими мотивами. Так, в стихотворении "Сияла ночь. Луной был полон сад..." в едином порыве соединяются три чувства: восхищение музыкой, упоительной ночью и вдохновенным пением, перерастающее в любовь к певице. Вся душа поэта растворяется в музыке и вместе с тем в душе поющей героини, являющейся живым воплощением этого чувства.
Это стихотворение трудно причислить однозначно к любовной лирике или стихам об искусстве. Вернее было бы определить его как гимн красоте, сочетающий живость переживания, его прелесть с глубоким философским подтекстом. Подобное мировоззрение называется эстетизмом.
Афанасий Афанасьевич, уносясь на крыльях вдохновения за пределы земного бытия, чувствует себя повелителем, равным богам, силой своего поэтического гения преодолевающим ограниченность возможностей человека.
Заключение
Вся жизнь и творчество этого поэта - поиск красоты в любви, природе, даже смерти. Смог ли он ее найти? На этот вопрос способен ответить лишь тот, кто действительно понял творческое наследие данного автора: услышал музыку его произведений, увидел пейзажные полотна, прочувствовал красоту поэтических строк и научился находить гармонию в окружающем мире.
Мы рассмотрели основные мотивы лирики Фета, характерные особенности творчества этого великого литератора. Так, например, как и любой поэт, Афанасий Афанасьевич пишет о вечной теме жизни и смерти. Его не пугают одинаково ни смерть, ни жизнь ("Стихи о смерти"). К физической кончине поэт испытывает лишь холодное безразличие, а земное существование оправдывается Афанасием Афанасьевичем Фетом только творческим огнем, соизмеримым в его представлении с "целым мирозданием". Звучат в стихах и античные мотивы (например, "Диана"), и христианские ("Ave Maria", "Мадонна").
Более подробную информацию о творчестве Фета вы можете найти в школьных учебниках по русской литературе, в которых лирика Афанасия Афанасьевича рассматривается довольно подробно.
— поэт девятнадцатого века, который внес свой огромный вклад в развитие русской литературы. Читая его работы, начинаешь понимать особенность его творчества. В чем они?
В стихотворениях реальный мир идеализирован, наделен особыми чертами. Благодаря его стихам, мы можем отвлечься от проблем, погружаясь в мир прекрасного и удивительного. Все работы Фета переполнены чувствами, он не просто писал, а воспевал окружающую красоту любви и природы. В этом и есть основные особенности творчества Фета. Читаешь произведения поэта и чувствуешь, как звучат ноты разных эмоций и настроений, которые вызывают прекрасные чувства. Это автор, который старался обходить стороной темы социальные и политические, он был поэтом чистого искусства, в чьих работах описывалась природа и любовь. Тонкое поэтическое настроение переплелось с художественным мастерством, позволяющее создавать чистую поэзию. В основном его работы — это любовная и пейзажная лирика, и только в конце жизненного пути он прибегал к лирике философской. Давайте подробнее остановимся на характерных особенностях лирики писателя.
Особенности любовной лирики Фета
Знакомясь с любовной лирикой Фета, мы можем обозначить, что любовь у писателя — это слияние противоречий в гармоничном объединении. Особенностью его любовной лирики в том, что нет здесь нот драмы и трагизма. Его лирика о любви звучит музыкально и тонко со своеобразными нотками, где нет любовного томления, нет ревностных мучений, нет страсти. Здесь присутствует только описание красоты этого необыкновенного и неземного чувства любви. Его любовная лирика — это возвышенно идеальные, чистые, по юношески благоговейные стихотворения, которые, как ни странно это прозвучит, были написаны в основном в преклонном возрасте.
Особенности пейзажной лирики
Природа — это то, о чем также любил писать поэт. При этом пейзажи в творчестве писателя оживают, а природа всегда спокойная и тихая. Его картины, словно замирают, но при этом все вокруг наполняется звуками, где стучит вертлявый дятел, кулич стонет или сыч. Особенностью же пейзажной лирики является то, что писатель наделяет пейзажи человеческими свойствами, где роза улыбается, молятся звезды, грезит пруд, а березы ждут. При этом автор часто использует непривычные для нас образы птиц. Так в его стихотворениях появляются часто стрижи, чибисы, сычи, черныши. К тому же автор не наделяет природу и животных каким-то символическим смыслом. У него все наделяется только теми свойствами, какими обладают представители живого мира природы в реальности.
Анализ новаторства поэзии Фета стоит начать с выявления особенностей его поэтического мироощущения. При сходстве поэзии Фета с романтической лирикой начала века (преобладание эмоциональной стихии нал рациональной, стремление выразить «невыразимое», устремлённость к идеалу и т. д.) есть принципиальное различие. Если для романтической традиции важнейшим является понятие двойственности, разлада, дисгармонии (мечты и реальности, человека и природы, любящего и любимой и т. д.), то для поэзии Фета основополагающее понятие — единство, слияние, гармония.
Анализ стихотворения «Ещё майская ночь » убеждает, что человек предстаёт у Фета центром вселенной, любимцем и избранником природы, для которого всё в ней радостно трепещет и блистает красотой. Благодарная песня в ответ — всё, чего ждёт природа от поэта. Для Фета природа не сфинкс и не равнодушная богиня с металлическим голосом. Ему не надо уверять себя самого, что в ней «есть душа... свобода... любовь и язык». Фет ежеминутно слышит этот голос в тревожной песне соловья, видит эту душу в кротком взгляде звёзд, чувствует эту любовь в застенчивом трепете берёзовой листвы. Природа для Фета жива и одухотворена. Но и сам поэт предельно открыт всем природным стихиям. Его душа как совершенный музыкальный инструмент, настроенный в лад с гармонией вселенной. Поэт буквально пронизан этими токами, колыханьями, звуками.
Такое же единство свойственно любящим. Их могут разделять невысказанные слова, годы разлуки, даже смерть, но слияние душ не знает предела и препятствий. За людей говорит благовонная ночь, огонь камина, кленовый лист, рыдающие звуки рояля.
Именно в этой особенности мироощущения Фета ключ к его поэтике. Отсюда кажущаяся «замкнутость» поэта на самом себе, его внимательность к тончайшим переливам собственных переживаний. Отсюда нежелание высказываться полными синтаксическими конструкциями, развивать последовательно мысль, «объяснять». Эмоциональный резонанс — вот то действие, к которому стремится поэт и которому подчинены (которым обусловлены) все конкретные приёмы его лирики. Так, например, обратившись к стихотворению «Это утро, радость эта... », мы можем выявить некоторые особенности его формы:
Простота композиции: без всякого вступления нанизываются признаки, перечисляются приметы и последняя строка подводит итог: «Это всё — весна».
Единообразие повторяющихся синтаксических конструкций (сочетаний указательного местоимения этот всё с новыми существительными) и на фоне их повторяемости, задающей быстрый, летучий ритм стихотворения, интонационно выделяются строки, где единообразие нарушено каждый раз по-другому (то определением: «этот синий свод», то дополнением: «этот говор вод», то особым знаком, придающим другой смысл строке: «эти капли — эти слёзы» (вместо перечисления — пояснение с оттенком противопоставления), то отрицательным оборотом «этот пух — не лист»). Так достигается ощущение разнообразия в единстве, движения в статичном на первый взгляд образе.
Безглагольность поэтической речи — излюбленный приём Фета, нарушающего привычные представления о возможностях языка.
Ещё один его любимый приём — смешение ритмов, разнообразие строфики. В данном случае общий хореический рисунок разнообразится довольно сложным строением каждой строфы, в которой четырёхстопные попарно зарифмованные строки перебиваются укороченными 3-й и 6-й строками, рифмующимися между собой, причём в 1—2-м и 4—5-м стихах рифма женская, а в 3—6-м — мужская.
Динамика заключена и в движении лирического сюжета от утра к свету дня, к вечерней заре и ночной мгле с соловьиными трелями.
В веренице весенних примет образы природы (стаи, ивы, берёзы, мошки, пчёлы) и обозначения человеческих состояний (радость, слёзы) перемешаны, даны в едином потоке.
Так же парадоксально смешаны просто названия предметов, явлений, самих по себе не связанных именно с весенним временем (ивы, берёзы, горы, долы), и метафоры, олицетворения (мощь света, говор вод, капли — слёзы), изображающие черты весны. Благодаря этому создаётся ощущение, что горы и долы заново возникли, только что родились вместе с весной.
Недоговорённость, непроявленность образов (этот зык и свист, этот вздох ночной селенья, эта мгла и жар постели), допускающих многозначные истолкования.
В итоге все особенности стихотворения подчинены одной цели: создать неповторимое чувство весенней захлёбывающейся радости, оглушённости звуками, переполненности неясными, но могучими чувствами. Ещё раз отметим, что Фет далёк от тщательного воссоздания весенних картин. Мгновенность впечатления передаётся распадением законченного (оформленного) образа на живописные детали (ивы — берёзы — капли — слёзы — пух — лист). Если попробовать «восстановить» законченность образа в «академической манере», получится что-то вроде «на листьях ив и берёз, нежных, как зелёный пух, блестят капли, похожие на слёзы». После импрессионистических мазков Фета подобный образ кажется старомодно тяжеловесным и слишком рационалистичным. Конечно, лирика Фета не сводится к этим воздушным видениям, невесомым образам. В ней есть и воплощение вполне реального житейского опыта, и раздумья о человеческой судьбе, и конкретные приметы времени. Однако именно поэзия неуловимых мгновений составляет её новаторскую черту и потому находится в центре нашего внимания.
Новаторство поэтического языка не было для Фета самоцелью, не являлось стихотворным экспериментаторством. Своеобразие лирики было обусловлено особым духовным обликом поэта, словно бы оставившим всё «материальное», рассудочно-приземлённое своему двойнику Шеншину и в результате достигшему нечеловеческой тонкости и чуткости в поэзии.
Использованы материалы книги: Ю.В. Лебедев, А.Н. Романова. Литература. 10 класс. Поурочные разработки. - М.: 2014
Славу А. А. Фета в русской литературе составила его поэзия. Причем в читательском сознании он давно воспринимается как центральная фигура в области русской классической лирики. Центральная с хронологической точки зрения: между элегическими опытами романтиков начала XIX столетия и Серебряным веком (в знаменитых ежегодных обзорах русской литературы, которые печатал в начале 1840-х годов В. Г. Белинский, имя Фета стоит рядом с именем М. Ю. Лермонтова; итоговый же свой сборник «Вечерние огни» Фет издает в эпоху пред-символизма). Но центральная и в другом смысле — по характеру его творчества: оно в высшей степени отвечает нашим представлениям о самом явлении лирики. Можно было бы назвать Фета самым «лиричным лириком» XIX века.
Один из первых тонких ценителей фетовской поэзии критик В. П. Боткин главным ее достоинством называл лиризм чувства. Об этом же писал и другой его современник, известный литератор А. В. Дружинин: «Фет чует поэзию жизни, как страстный охотник чует неведомым чутьем то место, где ему следует охотиться».
Непросто сразу ответить на вопрос о том, как проявляется этот лиризм чувства, откуда берется это ощущение фетовского «чутья поэзии», в чем, собственно, состоит своеобразие его лирики.
По своей тематике на фоне поэзии романтизма лирика Фета, особенности и темы которой мы подробно разберем, достаточно традиционна. Это пейзажная, любовная лирика, антологические стихотворения (написанные в духе античности). И сам Фет в своем первом (изданном в то время, когда он был еще студентом Московского университета) сборнике «Лирический пантеон» (1840) открыто продемонстрировал свою верность традиции, представив своеобразную «коллекцию» модных романтических жанров, подражая Шиллеру, Байрону, Жуковскому, Лермонтову. Но это был ученический опыт. Собственный голос Фета читатели услышали чуть позже — в его журнальных публикациях 1840-х годов и, главное, в последующих его сборниках стихотворений — 1850,1856 годов. Издатель первого из них, друг Фета поэт Аполлон Григорьев, в своей рецензии написал о самобытности Фета как поэта субъективного, поэта неопределенных, недосказанных, смутных чувств, как он выразился — «получувств».
Конечно, Григорьев имел в виду не размытость и неясность фетовских эмоций, а стремление поэта выразить такие тонкие оттенки чувства, которые не могут быть однозначно поименованы, охарактеризованы, описаны. Да Фет и не тяготеет к описательным характеристикам, к рационализму, наоборот — всячески стремится уйти от них. Тайна его стихов во многом определяется как раз тем, что они принципиально не поддаются растолкованию и вместе с тем производят впечатление удивительно точно переданного душевного состояния, переживания.
Таково, к примеру, одно из самых известных, ставшее хрестоматийным стихотворение «Я пришел к тебе с приветом... ». Лирический герой, захваченный красотой летнего утра, стремится поведать о ней своей любимой — стихотворение представляет собой произнесенный на одном дыхании монолог, обращенный к ней. Наиболее часто повторяющееся слово в нем — «рассказать». Оно возникает на протяжении четырех строф четырежды — как рефрен, определяющий настойчивое желание, внутреннее состояние героя. Однако никакого связного рассказа в этом монологе как раз и нет. Нет и последовательно выписанной картины утра; есть ряд маленьких эпизодов, штрихов, деталей этой картины, как будто выхваченных наугад восторженным взглядом героя. Но чувство, цельное и глубокое переживание этого утра в высшей степени есть. Оно сиюминутно, но сама минута эта бесконечно прекрасна; рождается эффект остановленного мгновения.
В еще более заостренной форме этот же эффект видим в другом стихотворении Фета — «Это утро, радость эта... ». Здесь чередуются, смешиваются в вихре чувственного восторга уже даже не эпизоды, детали, как это было в предшествующем стихотворении, а отдельные слова. Причем слова номинативные (называющие, обозначающие) — имена существительные, лишенные определений:
Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня и света,
Этот синий свод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,
Этот говор вод...
Перед нами как будто только простое перечисление, свободное от глаголов, глагольных форм; стихотворение-эксперимент. Единственное поясняющее слово, многократно (уже не четыре, а двадцать четыре (!) раза) возникающее на пространстве восемнадцати коротких строк — «это» («эти», «этот»). Согласимся: чрезвычайно неживописное слово! Казалось бы, оно так мало подходит для описания такого красочного явления, как весна! Но при чтении фетовской миниатюры возникает завораживающее, магическое, прямо проникающее в душу настроение. И в частности, заметим, благодаря неживописному слову «это». Многократно повторенное, оно создает эффект непосредственного видения, нашего соприсутствия в мире весны.
Являются ли остальные слова только отрывочными, внешне беспорядочными? Они выстроены в логически «неправильные» ряды, где соседствуют абстракции («мощь», «радость») и конкретные черточки пейзажа («синий свод»), где союзом «и» соединены «стаи» и «птицы», хотя, очевидно, подразумеваются птичьи стаи. Но и эта бессистемность значима: так выражает мысли человек, захваченный непосредственным впечатлением и глубоко его переживающий.
Зоркий глаз исследователя-литературоведа может выявить в этом как будто сумбурном перечислительном ряду глубинную логику: сначала взгляд, устремленный вверх (небо, птицы), потом — вокруг (ивы, березы, горы, долы), наконец — обращенный внутрь себя, в свои ощущения (мгла и жар постели, ночь без сна) (Гаспаров). Но это именно глубинная композиционная логика, восстанавливать которую читатель не обязан. Его дело — пережить, прочувствовать «весеннее» душевное состояние.
Ощущение удивительно прекрасного мира присуще лирике Фета, и во многом оно возникает благодаря такой внешней «случайности» отбора материала. Создается впечатление, что любые, наугад выхваченные взглядом из окружающего черты и детали упоительно прекрасны, но тогда (делает вывод читатель) таков и весь мир, остающийся за пределами внимания поэта! Такого впечатления Фет и добивается. Его поэтическая саморекомендация красноречива: «природы праздный соглядатай». Иными словами, красота природного мира не требует усилий для ее выявления, она бесконечно богата и как будто сама идет навстречу человеку.
Образный мир лирики Фета создается нетрадиционно: зрительные детали производят впечатление случайно «бросившихся в глаза», что дает повод называть фетовский метод импрессионистическим (Б. Я. Бухштаб). Цельность, единство фетовскому миру придают в большей степени не зрительные, а другие виды образного восприятия: слуховые, обонятельные, осязательные.
Вот его стихотворение, названное «Пчелы »:
Пропаду от тоски я и лени,
Одинокая жизнь не мила,
Сердце ноет, слабеют колени,
В каждый гвоздик душистой сирени,
Распевая, вползает пчела...
Если бы не заглавие, то начало стихотворения могло бы озадачить неотчетливостью своего предмета: о чем оно? «Тоска» и «лень» в нашем сознании — явления, достаточно далекие друг от друга; здесь же они соединены в единый комплекс. «Сердце» перекликается с «тоской», но в противовес высокой элегической традиции здесь сердце — «ноет» (фольклорно-песенная традиция), к чему тут же добавляется упоминание о совсем уж невозвышенных слабеющих коленях... «Веер» этих мотивов фокусируется в конце строфы, в ее 4-й и 5-й строках. Они готовятся композиционно: перечисление в рамках первой фразы все длится, перекрестная рифмовка настраивает читателя на ожидание четвертой строки, рифмующейся со 2-й. Но ожидание затягивается, оттягивается неожиданно продолжающей рифменный ряд строчкой со знаменитым «гвоздиком сирени» — первой зримой деталью, сразу впечатывающимся в сознание образом. Его возникновение завершено в пятой строке появлением «героини» стихотворения — пчелой. Но тут уже важна не внешне зримая, а звуковая ее характеристика: «распевая». Это распевание, помноженное на бесчисленное множество пчел («в каждый гвоздик»!), и создает единое поле поэтического мира: весеннего роскошного гула-гуда в буйстве цветущих сиреневых кустов. Вспоминается заглавие — и определяется главное в этом стихотворении: чувство, трудно передаваемое словом состояние весенней неги, «смутных душевных порывов, не поддающихся даже тени анализа прозаического» (А. В. Дружинин).
Птичьим криком, «зыком», «свистом», «дробью» и «трелями» созидался и весенний мир стихотворения «Это утро, радость эта...».
А вот примеры обонятельной и осязательной образности:
Что за ночь! Прозрачный воздух скован;
Над землей клубится аромат.
О, теперь я счастлив, я взволнован,
О, теперь я высказаться рад!
«Что за ночь…»
Еще аллей не сумрачен приют,
Между ветвей небесный свод синеет,
А я иду — душистый холод веет
В лицо — иду — и соловьи поют.
«Еще весна...»
На пригорке то сыро, то жарко,
Вздохи дня есть в дыханьи ночном...
«Вечер»
Насыщенное запахами, влагой, теплом, ощущаемое в веяниях и дуновениях, пространство лирики Фета ощутимо материализуется — и цементирует детали внешнего мира, превращая его в неделимое целое. В пределах этого единства слиты воедино природа и человеческое «я». Чувства героя не столько созвучны событиям природного мира, сколько принципиально неразделимы с ними. Это можно было видеть во всех текстах, о которых шла речь выше; предельное («космическое») проявление этого найдем в миниатюре «На стоге сена ночью...». А вот стихотворение, также выразительное в этом плане, которое относится уже не к пейзажной, а к любовной лирике:
Жду я, тревогой объят,
Жду тут на самом пути:
Этой тропой через сад
Ты обещалась прийти.
Стихотворение о свидании, о предстоящей встрече; но сюжет о чувствах героя разворачивается через демонстрацию частных деталей природного мира: «плачась, комар пропоет»; «свалится плавно листок»; «словно струну оборвал Жук, налетевши на ель». Слух героя предельно обострен, состояние напряженного ожидания, всматривания и вслушивания в жизнь природы переживается нами благодаря замеченным им, героем, мельчайшим штрихам жизни сада. Они соединяются, сплавляются воедино в последних строчках, своеобразной «развязке»:
Ах, как пахнуло весной!
Это наверное ты!
Для героя дуновение весны (весеннего ветерка) неразделимо с приближением любимой, и мир воспринимается целостным, гармоничным и прекрасным.
Этот образ Фет выстраивал на протяжении долгих лет своего творчества, сознательно и последовательно уходя от того, что сам называл «тягостями будничной жизни». В реальной биографии Фета таких тягостей было более чем достаточно. В 1889 году, подводя итог своему творческому пути в предисловии к сборнику «Вечерние огни» (третий выпуск), он писал о своем постоянном стремлении «отворачиваться» от будничного, от скорби, не способствовавшей вдохновению, «чтобы хотя на мгновение вздохнуть чистым и свободным воздухом поэзии». И несмотря на то что у позднего Фета появляется немало стихотворений и печально-элегического, и философско-трагедийного характера, в литературную память многих поколений читателей он вошел прежде всего как создатель прекрасного мира, хранящего вечные человеческие ценности.
Он жил представлениями об этом мире, а поэтому стремился к убедительности его облика. И это ему удавалось. Особая достоверность фетовского мира — своеобразный эффект присутствия — возникает во многом благодаря конкретике образов природы в его стихах. Как давно было замечено, у Фета, в отличие, скажем, от Тютчева, мы почти не встретим слов родовых, обобщающих: «дерево», «цветок». Гораздо чаще — «ель», «береза», «ива»; «георгин», «акация», «роза» и т. п. В точном, любовном знании природы и умении использовать его в художественном творчестве рядом с Фетом можно поставить, пожалуй, только И. С. Тургенева. И это, как мы уже отметили, природа, неотделимая от душевного мира героя. Она обнаруживает свою красоту — в его восприятии, и через это же восприятие раскрывается его душевный мир.
Многое из отмеченного позволяет говорить о сходстве лирики Фета с музыкой. На это обращал внимание сам поэт; о музыкальности его лирики неоднократно писала критика. Особенно авторитетно в этом отношении мнение П. И. Чайковского, считавшего Фета поэтом «безусловно гениальным», который «в лучшие свои минуты выходит из пределов, указанных поэзии, и смело делает шаг в нашу область».
Понятие музыкальности, вообще говоря, может подразумевать многое: и фонетическое (звуковое) оформление стихотворного текста, и мелодичность его интонации, и насыщенность гармоничными звуками, музыкальными мотивами внутреннего поэтического мира. Все эти особенности присущи поэзии Фета.
В наибольшей мере мы можем ощутить их в стихотворениях, где музыка становится предметом изображения, прямой «героиней», определяя собой всю атмосферу поэтического мира: например, в одном из известнейших его стихотворений «Сияла ночь... ». Здесь музыка формирует сюжет стихотворения, но одновременно и само оно звучит особенно гармонично и напевно. В этом проявляется тончайшее фетовское чувство ритма, стиховой интонации. Такие тексты легко положить на музыку. И Фет известен как один из самых «романсных» русских поэтов.
Но можно говорить о музыкальности лирики Фета и в еще более глубоком, сущностно-эстетическом смысле. Музыка — самое выразительное из искусств, непосредственно воздействующее на сферу чувств: музыкальные образы формируются на основе ассоциативного мышления. Вот к этому качеству ассоциативности и взывает Фет.
Встречаясь неоднократно — то в одном, то в другом стихотворении,— наиболее любимые им слова «обрастают» дополнительными, ассоциативными смыслами, оттенками переживаний, тем самым семантически обогащаясь, приобретая «экспрессивные ореолы» (Б. Я. Бухштаб) — дополнительные смыслы.
Таким становится у Фета, например, слово «сад». Сад у Фета — лучшее, идеальное место мира, где происходит органичная встреча человека с природой. Там царит гармония. Сад — место размышлений и воспоминаний героя (здесь можно увидеть отличие Фета от близкого ему по духу А. Н. Майкова, у которого сад — пространство человеческого преобразующего труда); именно в саду происходят свидания.
Поэтическое слово интересующего нас поэта — слово преимущественно метафорическое, и оно многосмысленно. С другой стороны, «кочуя» из стихотворения в стихотворение, оно связывает их между собой, формируя единый мир лирики Фета. Не случайно поэт так тяготел к объединению своих лирических произведений в циклы («Снега», «Гадания», «Мелодии», «Море», «Весна» и многие другие), в которых каждое стихотворение, каждый образ особенно активно обогащался благодаря ассоциативным связям с соседствующими.
Эти особенности лирики Фета были замечены, подхвачены и развиты уже в следующем литературном поколении — поэтами-символистами рубежа веков.
А.А. Фет - один из выдающихся русских поэтов XIX века. Он открыл нам поразительный мир красоты, гармонии, совершенства, Фета можно назвать певцом природы Приближение весны и осеннее увядание, душистая летняя ночь и морозный день, раскинувшееся без конца и краю ржаное поле и густой таинственный лес - обо все этом он пишет в своих стихах. Природа у Фета всегда спокойная, притихшая, она как будто замерла. И в то же время она удивительно богата звуками и красками и живет своей жизнью:
Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что
Солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало.
Рассказать, что лес проснулся,
Весь проснулся, веткой каждой,
Каждой птицей встрепенулся
И весенней полон жаждой…
Изображение природы у Фета наполнено зачаровывающей романтикой:
Что за звук в полумраке вечернем?
Бог весть –
То кулик простонал или сыч,
Расставанье в нем есть и страданье в нем есть,
И далекий неведомый клич.
Точно грезы больные бессонных ночей
В этом плачущем звуке слиты…
Природа у Фета живет своей собственной таинственной жизнью, а человек может к ней быть причастен только на вершине
Своего духовного развития:
Целый день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы,
И я слышу, как сердце цветет.
Со временем в стихах Фета находим все больше параллелей жизни, природы и человека, Ощущение гармонии наполняет строки поэта:
Солнца уж нет, нет и дня неустанных стремлений,
Только закат будет чуть зримо гореть;
О, если б небо сулило без тяжких томлений
Так же и мне, оглянувшись на жизнь, умереть!..
Красота и естественность поэзии Фета совершенны, его стихи выразительны и музыкальны. «Это не просто поэт, а скорее поэт – музыкант». - говорил о нем П.И. Чайковский.
Поэт передает в своих стихах «благоухающую свежесть чувств», навеянных природой. Его стихи проникнуты радостным настроением, счастьем любви Даже самые малейшие движения человеческой души не ускользают от внимательного взгляда поэта - он необычайно тонко передает все оттенки переживаний человека:
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца
Ряд волшебных изменений
Милого лица
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы
И заря, заря!..
Лирика этого интереснейшего поэта вечна благодаря отражению в ней чувств и переживаний, которые испытывает человек, не лишенный чувства прекрасного Стихотворения Фета трогают самые сокровенные струны души, предают нам ощущение удивительной гармонии окружающего мира.
